Учитывая все это, второй вариант тоже вряд ли удалось бы осуществить.
Что касается третьего, о нем не могло быть и речи. Эмоции, которые ей пришлось испытать за последние несколько дней, встряхнули ее, словно старую пыльную вещь, извлеченную из недр сундука. Сейчас ей казалось, что последние пятнадцать лет — просто сон. В тот момент, когда она кликнула по нику Троянца в «Фейсбуке», ее прошлая жизнь перевернулась. Она словно бы открыла дверь в прошлое. И в собственное сердце. Она не знала, на что ей надеяться, чего ждать. Но одно было очевидно: она уже не вернется назад.
Оставался лишь четвертый вариант.
Она повернулась к Хлое:
— Я должна тебе кое-что сказать.
— Ты боишься моего деда, — проговорила та.
Снова — в который раз! — Марион удивила сообразительность девочки.
— Да, так и есть.
— Если честно, я и сама не знаю, на что он способен.
— Я — тем более.
— Но меня он всегда защищал, — продолжала Хлоя. — А ты спасла мне жизнь. Он не может с этим не считаться. — Она опустила глаза и уже тише прибавила: — И еще… Ты мне нужна. Ты хочешь найти моего отца, потому что когда-то давно любила его. Остальные не так уж этого и хотят. Отец был занят только своей работой. Иногда он бывал невыносим. В конце концов все от него отвернулись. Даже мама. Даже я… — Девочка подняла голову: — Но я все равно хочу его найти. А вдвоем мы сильнее.
Некоторое время Марион молчала. Потом сделала выбор.
Примерно полчаса спустя Хуан остановил машину возле небольшого частного аэродрома прямо посреди пустыни. Там их уже ждал двухмоторный самолет. Лопасти пропеллеров вращались.
— Куда мы летим? — крикнула Марион, когда Хуан жестом пригласил их подняться по трапу.
— В Эль-Пасо.
— Это далеко?
— Два часа. Полетите без меня, я остаюсь.
На прощание он пожал ей руку:
— Удачи. Скажите Большому Па, что я хорошо заботился о его внучке.
Он захлопнул дверцу. Самолет взлетел.
Марион чувствовала, как ее сердце проваливается куда-то в желудок, по мере того как самолет резко взмывает вверх, затем делает вираж над цепью холмов. Хлоя держала Марион за руку. Обе смотрели вниз, на великолепный пейзаж Аризоны, освещенный заходящим солнцем.
Затем Хлоя принялась рассказывать о том, что случилось с ней за это время.
48 часов назад
Сбежав из Лагуна-Бич, Марион и Хлоя сели в междугородный автобус, а затем оказались среди ночи на пустынной парковке. Из темноты вынырнул нетрезвый индеец. Марион села вместе с ним в его грузовик. Затем грузовик скрылся, и Хлоя осталась одна.
Она огляделась. Едва заметный ветерок шевелил листву деревьев, окружающих парковку, отчего Хлое постоянно мерещилось непонятное движение вокруг. Ей казалось, что за деревьями прячутся какие-то люди. Мрачноватого вида придорожный ресторанчик, из окон которого просачивался тусклый свет и доносилась музыка, тоже не внушал особого доверия.
Хлоя пыталась сохранять самообладание. Она чувствовала страх и в то же время облегчение. Страх от того, что Марион уехала с каким-то незнакомцем. И облегчение, что на месте Марион оказалась не она. Ей не слишком нравилось это осознавать.
Эта француженка ей очень нравилась. Встретились они при весьма странных обстоятельствах, но в самый первый миг между ними что-то пробежало. Не нужно много времени, чтобы узнать людей: они либо фальшивые, либо настоящие — такой урок получила она от Большого Па. К тому же Марион когда-то давно любила ее отца, и эта любовь была взаимной. Хлое очень хотелось узнать об этом подробнее.
Она продолжала смотреть на ресторан. Марион посоветовала ей зайти внутрь — это были ее последние слова перед отъездом. Но Хлоя понимала, что люди, собравшиеся там, не имеют ничего общего с ее одноклассниками в колледже: взрослые, особенно пьяные, могут быть жестокими и даже опасными.
Она решила, что лучше всего спрятаться среди грузовиков и позвонить в полицию или Большому Па. Она уже достала мобильный телефон…
…как вдруг его выхватила у нее чья-то рука.
Над ней нависла темная тень. Лицо человека скрывала какая-то странная маска, похожая на шлем древнего воина. Он приложил палец к губам, давая понять, чтобы она молчала, а затем брызнул ей в лицо какой-то едко пахнущей жидкостью из ингалятора.
Примерно через полчаса Хлоя очнулась в тесной крошечной комнате.
Застеленная кушетка, несколько упаковок печенья, бутылка минеральной воды, биотуалет — и все.
Троянец — это, разумеется, был он — забрал у нее мобильник, но оставил плеер. Какая трогательная забота… Хотя, скорее всего, он просто хотел, чтобы она лишний раз не дергалась и сидела спокойно.
Вместо этого она завопила во весь голос. Никакой реакции. Хлоя закричала снова, одновременно колотя кулаками по стене. И снова ничего. Звуки словно отражались от стен, возвращаясь в комнату. При этом комната слегка покачивалась. Время от времени она замирала, потом снова начинала двигаться, и Хлоя заключила, что едет в чем-то вроде трейлера. Значит, Троянец везет ее в какое-то тайное место… где сначала будет пытать, а потом убьет, как обычно бывает в подростковых фильмах ужасов.
Она никак не могла отогнать от себя эту мысль.
В конце концов, хотела того или нет, она была внучкой Армандо Сантоса Фигероа, крестного отца одного из самых могущественных преступных кланов на Западном побережье. Троянец не мог этого не знать. Он должен был отдавать себе отчет, что Большой Па не оставит похищение своей внучки безнаказанным. И довольно быстро о нем узнает. Члены его семьи всегда находились у него под наблюдением — или под контролем, кому как больше нравится. Так что вскоре по пятам Троянца бросится целая армия. А он и без того уже разъярил ФБР — тоже не самого слабого противника. Но ФБР, по крайней мере, соблюдало законы. А противостоять человеку вроде Большого Па — могущественному, богатому, абсолютно безжалостному, не признающему ни законов, ни границ, — это было кое-что посерьезнее.
Через какое-то время Хлоя поняла, что не так уж сильно и боится. В глубине души она была даже рада — надеялась, что скоро встретится с отцом.
Она снова принялась перебирать в памяти все свои ссоры с ним. Часто она демонстративно надевала наушники, при этом даже не включая музыку, — просто чтобы дать ему понять, что разговор окончен. А несколько месяцев назад они поругались в торговом центре в Ньюпорте. Отец повез ее туда, чтобы она выбрала себе что-нибудь из одежды. Хлоя пришла в восторг. Но почти сразу же после того, как они оказались внутри, отцу кто-то позвонил, и он больше не обращал на нее внимания. Ее охватила страшная досада, и она незаметно сбежала от него. Спустя два часа они столкнулись в одном из фастфуд-кафе, и гневные вопли отца разнеслись по всем ярусам торгового центра. Правда, чувствовалось, что он скорее тревожился за нее, чем по-настоящему злился, но она все равно заявила, что он ей не настоящий отец и никогда им не был, так что не стоит даже и пытаться сейчас разыгрывать из себя такового.
Он сразу замолчал.
На следующий день, рано утром, она обнаружила его вдрызг пьяным, заснувшим прямо в операционном блоке Фонда Фога. Очевидно, отец провел там ночь. По полу были разбросаны фотографии его жены и матери Хлои, Евангелины, которую все называли просто Евой, вперемешку со страницами отчета о вскрытии ее трупа.
Хлоя подобрала листки и прочитала отчет, гласивший: «Евангелина Фог скончалась в результате прекращения сердечно-дыхательной деятельности, наступившей вследствие многочисленных травм и внутричерепной гематомы. Однако сдавливание трахеи, как представляется на данный момент, вызвано не ударом. С учетом этого обстоятельства необходимо провести повторное вскрытие, прежде чем устанавливать точную причину смерти. До тех пор версия гибели в результате автокатастрофы сохраняется…»
То есть версия «гибели в результате автокатастрофы» вызывает сомнения?.. Что это значит? Что маму убили? И отец не сказал об этом ей, дочери, чтобы ее не травмировать?..
Она укрыла отца одеялом и поехала в колледж на велосипеде. Они больше никогда об этом не говорили. А спустя еще несколько месяцев — Лос-Анджелес, отель, человек в маске, стреляющий в отца на парковке…
И вот теперь она тоже оказалась пленницей. Мамина фотография, как всегда, лежала у нее в кармане. Хлоя сжала ее в руке, затем выбрала музыку в плеере — группу «Кин». Отцу она очень нравилась. Окружающий мир понемногу утратил свои мрачные очертания, и Хлоя снова погрузилась в сон.
Следующий день — воскресенье — прошел примерно так же. Хлоя обратила внимание, что, несмотря на тесноту помещения, воздух внутри остается свежим — значит, где-то было вентиляционное отверстие.
В какой-то момент она потеряла терпение и снова принялась кричать и стучать в стену. Обезумев от ярости, она представляла себе, как Большой Па пытает Троянца — самыми изощренными способами. К ярости примешивался страх за отца. В самых мрачных своих кошмарах она видела пытки, которым Троянец подвергает уже ее. Наконец, полностью обессилев, она снова провалилась в сон.
