Зычный командный голос принадлежал не кому иному, как невесть откуда явившемуся генералу Близнюку. Хотя, скорее всего, нашли его все по тому же маячку, прикрепленному к днищу его машины. Генерал, в отличие от их первой встречи теперь одетый в форму, расталкивал совсем не хилых спецназовцев в стороны, словно атомоход мелкие льдины. Чуть позади плелись давешние близнецы, Янис и Петерс. Надо же, впервые Алексей увидел на их лицах хоть какие-то эмоции. Судя по понурым физиономиям, после того, как они не сумели взять живым Зиновия, у них случился серьезный разговор с генералом.
Между тем, подойдя к троице, из-за которой все и заварилось, Степан Акимович пробормотал:
— Ну и видок у вас, ребята…
Наверное, следовало ответить генералу что-то в тон, однако Клёст был настолько измотан событиями последних часов, что у него просто не осталось на это сил. Между тем Близнюк совсем уж по-отечески погладил мокрого Митю по голове, достал из кармана начатый пакетик с орешками и сунул мальчику:
— На-ка, малец, пожуй, а то, поди, изголодался.
Алексей сам не знал, чего сейчас ждать. Вдруг Митька возьмет, да и скажет: «Спасибо», тем самым разбивая в пух прах теорию о том, что аутизм неизлечим. Однако на лицо мальчугана вернулось обычное для него, отсутствующее выражение, с которым он и взял протянутый ему пакетик.
— Да-а, ну и кашу вы заварили, — протянул генерал. — Вся приволжская милиция на ушах стоит. Зачем террористом-то прикинулся?
Алексей вкратце пересказал события последних часов, начиная с того момента, как Зиновий покончил с собой, бросившись на штыри арматуры. Близнюк только покрякивал, слушая невероятную историю. Когда же Клёст закончил рассказ, положил ему на плечо свою широкую ладонь, и вполголоса произнес:
— Это ты правильно скумекал, что Хорькова нужно просканировать. И версия с захватом заложников была единственно верной, иначе пацан мог захлебнуться… Алексей, да с твоими способностями прямая дорога к нам в службу безопасности. Так что, пойдешь? Оклад станешь получать не в пример тому, что имеешь в милиции.
— Спасибо за предложение, но я пока все же не готов сразу так круто менять свою жизнь. В себя хоть дайте прийти.
— Ну, никто тебя и не торопит. Отдохни, подумай, а если что и надумаешь — звякни Тришину, он мне доложит. Договорились? Ну и отлично! Кстати, медицинская помощь нужна? А то спецбригаду вызовем, если что…
— Да не нужно, вроде все живы-здоровы, — ответил Алексей, оглядывая Оксану и Митю, вяло отправляющего в рот орешки. Да уж, физически мальчонка-то здоров, а вот психически… Впрочем, это к сегодняшней истории отношения не имеет.
Генерал откланялся и вместе с близнецами, отколупнувшими с днища «Жигулей» маячок, уселся в «Волгу». Следом за Близнюком и милиция со спецназом покинули место, где разыгрывалась финальная сцена то ли трагедии, то ли мелодрамы. Для непосвященных все это так и останется загадкой. Ведь никто из них не знал в лицо знаменитого «Сканера», хотя большинство наверняка про него слышали.
Проводив машины взглядом, Алексей повернулся к Оксане, которая все никак не могла оторваться от сына, тихо причитая и ощупывая того на предмет ран или ушибов. Подошел, присел рядом на корточки.
— Может, поедем домой? Есть что-то очень хочется.
Оксана улыбнулась, напоминая сейчас саму себя прежнюю, ту, которую он привык видеть.
— Знаешь, я тоже после всех этих переживаний голодная как волк. Вернее, волчица. Теленка съела бы. — Тут же в ее голос вернулись материнские нотки. — А Митьке, кстати, нужно одежду поменять, а то как бы не простыл.
На пути к машине Алексей не удержался, сорвал-таки с ветки большое, красное яблоко, и с наслаждением впился зубами в сочную мякоть.
Мужчина, молодая женщина и мальчик лет шести стояли перед розовой мраморной плитой, держась за руки. На лицах взрослых была легкая грусть, мальчик же равнодушно наблюдал за большой черной птицей, сидевшей на соседнем памятнике. Ворона косилась на пришельцев таким же темным глазом, прикидывая, оставят ли они ей что-нибудь поживиться. И немного опешила, когда ребенок неожиданно ей подмигнул.
Пронзительно каркнув, птица сорвалась с насиженного места, и взмыла в воздух. Мужчина посмотрел ей вслед, наморщив лоб. В этот момент его посетило чувство дежа-вю. Он был здесь два месяца назад, спасая женщину, которая сейчас стояла рядом с ним. И так же каркала ворона, только в тот раз она, кажется, взлетела с могильного холмика, а не с надгробия. Всего месяц, а событий на целый год…
Дело о Зиновии Хорькове разбиралось на самом высоком уровне. Из-за своей специфичности широкой огласке оно не подлежало. Главное, чего, на взгляд Клеста, удалось добиться — это реабилитация Ольги Раевской и Вадима Анфиногенова. При освобождении про настоящего убийцу им ничего не сказали, объяснили недостаточностью улик.
Алексей и Оксана решили оформить свои отношения и жить вместе. Естественно, включая и Митю. Свои квартиры они продали месяц назад и купили двухэтажный коттедж в пригороде, рассудив, что ребенку будет полезен свежий воздух. Сейчас на втором этаже дома, в спальне и детской, они заканчивали ремонт, поэтому всем троим временно приходилось жить в гостиной. Впрочем, это их ничуть не обременяло. Недаром в пословице говорится, что с милым и в шалаше рай.
А вот от Курта Алексей все же предпочел избавиться. Почему-то скорпион навевал на него мрачные воспоминания, и Клёст счел за лучшее подарить членистоногое естественно-географическому факультету местного университета.
О предложении стать штатным сотрудником столичного ФСБ Алексей думал не раз. Но в итоге решил, что не стоит связывать свою жизнь с этим ведомством.
Виктора Леонченко со всеми почестями похоронили на Ново-Восточном, на новом участке, где не так давно Клёст метался в поисках заживо закопанной Оксаны. Что же касается могилы матери, то Алексей решил установленный Зиновием памятник не трогать. Вот только надпись: «Ты дала мне жизнь, но породила зло, которое будет мстить» по его просьбе гравер сбил и на этом месте отшлифовал камень до зеркального блеска.
Картину «Лето» он все же закончил. На это хватило всего одного дня. И забросил ее на антресоли, решив никому не показывать. Как в случае со скорпионом, картина навевала неприятные воспоминания.
Недавно его попросили помочь в очередном деле, грозившем попасть в число «висяков». Алексей не отказал, помог, и преступник (вернее, преступница, отравившая любовника мышьяком) оказался за решеткой СИЗО.
После окончания дела Хорькова Клёст всерьез задумался, стоит ли ему вообще иметь дело с милицией. Однако Оксана в откровенном разговоре сумела-таки убедить его, что зло нужно искоренять, а он, наделенный даром свыше, должен этому способствовать. Хотя, как где-то Клёст давно прочитал, зло неискоренимо…
— Хороший он все-таки человек был. Хоть и знала я его всего ничего.
Голос спутницы заставил его вернуться его из мира воспоминаний. Алексей вздохнул, посмотрел на букет ярко-алых роз в своей руке, и положил его на могилу.
— Ты уж прости меня, Витька, что не сберег тебя, пусть земля тебе будет пухом, — сказал он, и обернулся к спутнице. — Ну что, пойдем потихоньку?
Та кивнула, они взяли мальчика за руки с двух сторон и медленно побрели к выходу с кладбища. Машина была припаркована недалеко от выхода, на охраняемой автостоянке. Усадив Оксану и Митю на заднее сиденье, Алексей, прежде чем сесть за руль, обернулся в сторону Ново-Восточного.
Сердце отчего-то сжало словно тисками, в горле подозрительно запершило. Захотелось взвыть волком, броситься на землю и царапать ее ногтями, превращаясь в первобытное существо…
Он потряс головой, прогоняя морок, и поспешил забраться в салон. Поворачивая ключ зажигания, кинул взгляд в салонное зеркальце. Оксана копалась в сумочке, что-то выискивая в ее недрах, а Митя грыз ногти…
Ногти, ногти… А ведь раньше за ним такой привычки не водилось.
Алексей почувствовал, как холодок пополз по спине, и в этот момент он встретился с Митей глазами. Этот взгляд не мог принадлежать больному аутизмом ребенку, скорее, взрослому человеку, душа которого представляет собой бездонный черный колодец.
И вот тогда ему стало по-настоящему страшно.
