Проехав несколько станций, Орлов незаметно переложил свой айфон в клетчатую сумку бомжеватого вида мужичка, вышел из вагона и поехал в противоположном направлении. Через пятнадцать минут, выходя из метро, он поймал себя на мысли, что абсолютно спокоен и знает, что делать. Сняв все деньги с карточек в банкомате, он направился в один из прилегающих переулков, где они с Потупаловым хранили свой автомобиль для выездов на природу с целью металлопоиска. Это был проверенный временем микроавтобус-внедорожник на грязевой резине.
Потупалову он ничего не сказал. Просто поехал по указанному адресу.
Пункт назначения находился на окраине у московской кольцевой дороги в совершенно безлюдном районе, сочетающем в себе полузаброшенные транспортные и промышленные предприятия и пустыри.
Немного не доехав до места, Орлов притормозил на заправке выпить кофе. Прогуливаясь между стеллажей, он ощущал, что в его сознании происходят какие-то метаморфозы. Он уже не был начальником отдела креативных концепций, добропорядочным семьянином, но и не был кем-то другим. Какие-то смутные воспоминания, словно деревья утопленники, всплывали из глубинных пластов его психики, но эти воспоминания не обретали черты понятного смысла. Все было расплывчато и зыбко.
Понятия ускользали, как только он начинал их узнавать.
По указанному адресу находилось одинокое строение. Орлов остановился, не доехав сорока-пятидесяти метров. Место было очень зловещим. Сразу за домом виднелось заросшее высокой травой поле, точнее, это был склон небольшого холма, верхняя часть которого через сто метров была покрыта мелколесьем. Вверх вела грунтовая дорога с огромными выбоинами. Неожиданно пригодились внедорожные качества микроавтобуса, на котором так неудобно было тащиться по пробкам.
В сумерках он подъехал к кромке леса, развернулся кабиной к дому и сдал назад. Автомобиль стал практически не виден с дороги.
Порывшись в машине, он не нашел ничего подходящего для самообороны, кроме топора. Положив его в сумку, он принялся наблюдать. От нечего делать развернул сложенную вчетверо страницу, на полях которой рентгенолог написал адрес. Там было написано: Если человек (явно или неявно для самого себя) узнает какой-то сценарий, он далее действует в соответствии с ним. Когда он вне сценария, он ищет его. Так работает смысловая связь, которая, с одной стороны, присутствует внутри готовой сюжетной схемы, с другой, связывает ситуации и сюжеты в жизни данного человека, в группы. Когда мы оказываемся в ситуации, для которой существуют правила (а мы об этом догадываемся, так как играли в похожие игры), мы склонны либо действовать по правилам, либо бунтовать против них (но бунт тоже совершается по определенным правилам). Думаю, что наличие стандартных сценариев, правил и технологий присоединения действий позволяет такие последовательности воспринимать как единое целое.
Орлов подумал, что это, скорее всего, страница из учебника по драматургии, странно, что врачи читают такие книги.
Внезапно ему мучительно захотелось спать. Он уронил голову на лежащие на руле руки и постепенно погрузился в сон.
Ему снилось, что он читает своему сыну какую-то странную сказку, больше похожую на инструкцию. Алексей говорит, что в сказке для любой ситуации, в которой может оказаться герой, существуют правила.
Если строго следовать правилам — все будет хорошо.
— Мне страшно, — прерывает его сын. — Проверь, нет ли монстра под кроватью.
Орлов становится на четвереньки и заглядывает под кровать.
С удивлением он видит там своего сына, показывающего пальчиком вверх.
— Папа это не я, — испуганным шепотом сообщает ему сын. — Убей монстра.
Алексей проснулся так же внезапно, как заснул. В одном из окон теперь горел свет. Значит, пока он спал, кто-то вошел в здание. Это подтверждал и отсутствующий навесной замок.
— Ну что ж, пойдем знакомиться, — громко сказал он сам себе и решительно открыл дверь.
В единственной комнате спиной к вошедшему Орлову сидел коренастый мужчина.
— Присаживайтесь, Алесей Викторович, в ногах, как говорится, правды нет, — сказал он, не оборачиваясь.
Алексей где-то слышал этот голос. Причем недавно.
— В пренеприятную историю мы с вами попали, — продолжал голос. — Как же нам теперь из нее выпутаться-то…
Орлов решил взять инициативу в свои руки и стал медленно растягивать молнию на сумке.
— Вы и в самом деле намереваетесь ударить меня топором? — спросил незнакомец, оборачиваясь. В его руке был пистолет.
Это был представитель заказчика Михаил, не пожимающий рук, с которым Орлов не так давно встречался. Он пытался вспомнить, когда же это было. Неужели вчера? Алексею казалось, что прошел как минимум месяц с момента, когда его жизнь резко изменилась.
— Положите, пожалуйста, руки на стол, — сказал Михаил, наведя пистолет прямо в лицо Алексея. — Простите, что столь явно угрожаю вам, но вы и сами не знаете, какую опасность представляете для окружающих.
Входная дверь скрипнула и приоткрылась. Снаружи раздалось ритмичное покашливание.
— Входите, пожалуйста, Марат Карлович, уже можно, — сказал Михаил, не опуская руки со взведенным пистолетом.
Врач первой категории Шигапов, удобно устроившись напротив Орлова, спросил Михаила, ввели ли уже пациента в курс дел.
— Пока еще нет, но, мне кажется, наш друг не очень-то готов принять правду такой, какова она есть, — ответил Михаил.
— Тогда мне понятны меры безопасности, — озабоченно сказал Марат Карлович. — Пожалуй, пора прояснить Алексею Викторовичу, почему он оказался здесь и сейчас.
— Тем более капитан Петин застрял в пробке, а без него мы не можем начинать процедуру.
Шигапов достал из портфеля ноутбук и включил видео. Это была та самая запись, начало которой Орлов видел в кабинете у рентгенолога.
Вначале Алексей не заметил сходства, но как только молодой человек заговорил, ему стало ясно, что это он сам какое-то время назад.
Возможно, с момента записи прошло пять или десять лет, а может быть и больше. Молодой Орлов был обрит наголо и имел немного потрепанный и безумный вид. Запись была похожа не то на интервью, не то на послание.
— Все последние приказы центра — это всего лишь бессмысленные слова, к тому же я предпочитаю не верить словам, написанным на бумаге, — говорил человек в камуфляже. — Я не считаю обязанным выполнять очередной бюрократический бред центра. В штабе вы представляете войну как некое отвлеченное социологическое явление, в то время как главное, что должен делать солдат на войне — убивать врага.
Вы не понимаете, что ваша стратегия по борьбе с терроризмом аморальна, так как она создает опасную для солдат иллюзию, что война — это уговоры и разговоры, внимание к культурным различиям, презентации в Power Point и заигрывание с безжалостным врагом.
Марат Карлович нажал на кнопку и воспроизведение видео остановилось.
— Как вы, наверное, догадались, — прокомментировал увиденное Михаил, — на экране вы уже после того, как предали устав и перестали подчиняться приказам центра. Не буду утомлять вас излишними деталями, скажу лишь, что товарищеский суд чести признал ваши действия не совместимыми с честью и достоинством офицера.
По понятным причинам, мы не стали давать делу официального хода.
В то же время ваша ликвидация также была невозможной по этическим причинам. Марат Карлович с профессором Жеребовым взяли вас на поруки, пытались вернуть в строй. Но все попытки оказались тщетными. Было принято решение стереть вашу личность.
— А чем конкретно я был болен? — перебил монолог Михаила Орлов.
Для себя он с удовлетворенностью отметил, что «представитель заказчика» устал держать пистолет прямо напротив его лица и положил руку с пистолетом на стол.
Михаил собирался сказать ему что-то резкое, но Марат Карлович дал знак.
— Боюсь показаться немного грубым, но, согласитесь, для нас рассказывать про историю вашей болезни — пустая трата времени, — сказал он. — В то же время у нас есть немного времени. Петин застрял в пробке, поэтому его нужно на что-то потратить. Такой вот каламбур.
— А как, кстати, вы узнали, что я приеду именно сюда? — перебил Марата Карловича Орлов.
Врач высшей категории и Михаил почти синхронно засмеялись.
— Неужели вы и сами не догадываетесь? — спросил Михаил. — А ведь наш так называемый рентгенолог, который любезно свел нас сегодня вечером вместе, умеет играть мастерски, в этом ему не откажешь.
— Но зачем устраивать весь этот цирк? — спросил Орлов. — Или это у вас есть интерес к таким нездоровым играм.
— Невысокого вы о нас мнения, — парировал Михаил. — Думаете, мы тут по своей воле? Не знаю, как Марат Карлович, а я вовсе не в восторге от того, что вынужден возиться с вами в нерабочее время, вон ночь уже давно.
