— Потому что не поднес вам зажигалку? Я ведь только что объяснил вам: когда дело касается защиты, вы становитесь служанкой, а я хозяином.
— Чушь какая-то.
— Вовсе нет, если учесть, что руки у меня всегда должны быть свободными на тот случай, если кто-нибудь станет вам угрожать. Так зачем же я вам понадобился?
— Моя сестра хочет получить развод.
— Тогда ей нужен адвокат, а не я.
— Этого ее ублюдочный муженек ни за что не допустит. Она останется его пленницей до тех пор, пока не переменит свое решение.
— Пленницей?
— Разумеется, она не закована в цепи, если вы об этом подумали. Но она — пленница, хотя ее и не пытают. — Джойс удалось наконец зажечь сигарету. — Если не считать изнасилований ежедневно утром, днем и вечером. Он говорит, это для того, чтобы напоминать ей, что она теряет. Мол, ей нужен надежный мужчина. А вот ему нужно продырявить его мерзкую башку. Вы носите пистолет? — спросила она, выпуская струйку дыма.
— Иногда.
— Тогда, что от вас проку?
Савидж отлепился от колонны.
— Вы совершили ошибку, мисс Стоун. Если вам нужен убийца…
— Нет! Мне нужна моя сестра!
Савидж снова облокотился на колонну.
— Значит, вы имеете в виду возвращение похищенной.
— Называйте, как хотите.
— Если я соглашусь принять ваше предложение, мой гонорар составит…
— Я заплачу миллион долларов.
— Плохой из вас торговец. Я мог бы согласиться и на меньшую сумму.
— Но я предлагаю именно столько.
— Предположим, что я возьмусь за эту работу… Мне потребуется наличными половина этой суммы вперед, остальное — по возвращении вашей сестры. Плюс деньги на текущие расходы.
— Можете останавливаться в лучших отелях, заказывать самую дорогую еду в ресторанах. Несколько лишних тысяч долларов для меня ничего не значат.
— Вы не поняли. Под «расходами» я подразумевал не менее нескольких сотен тысяч долларов.
— Что?
— Вы просите меня начать борьбу против одного из наиболее влиятельных и могущественных людей Греции. Каково его состояние? Пятьдесят миллиардов? На расходы по безопасности такие люди не скупятся, пробить его систему защиты будет непросто. Теперь скажите, где находится ваша сестра. Я проведу разведку. Через неделю, считая с этого дня, я сообщу вам, можно ли ее вызволить. Смогу ли я это сделать.
Джойс Стоун потушила окурок и поднялась.
— Почему?
— Не уверен, что понял ваш вопрос.
— У меня складывается впечатление, что сама операция для вас более важна, чем деньги. Почему же вы решили принять мое предложение?
На одно короткое завораживающее мгновение перед глазами Савиджа возникло видение: сверкающая сталь и бьющая фонтаном кровь. Подавив воспоминание, он уклонился от ответа на щекотливый вопрос.
— Вы приказали шоферу прибыть через час. Пора. Пойдемте, — сказал он. — А когда сядете в машину, прикажите ему ехать в отель какой-нибудь другой дорогой, не той, которой он ехал сюда.
Следуя своим обычным правилам, Савидж, чтобы вернуться в Акрополь, а точнее в район, находящийся к северу от него и представляющий собой самый популярный среди туристов торговый центр Афин — Плаку, избрал совершенно иной маршрут. Выйдя на узенькую извилистую улочку, он оказался в царстве многочисленных лавочек. Несмотря на вновь сгустившийся смог Савидж сумел уловить запах готовящегося неподалеку шиш-кебаба, тут же сменившегося ароматом свежесрезанных цветов. Крикливые продавцы жестами приглашали покупателей, на все лады расхваливая свой товар: самодельные коврики, изделия из кожи, горшки и чугунки, серебряные браслеты и медные урны. Он пробрался сквозь лабиринт узеньких переулков, заскочил в какой-то подъезд, убедился, что «хвоста» за ним нет, и, миновав таверну, вошел в лавчонку, торговавшую мехами для вина.
Внутри на потолочных балках висели грозди мехов, источавших сильный, но приятный запах. Проходя под ними, Савиджу пришлось наклонять голову, и в результате он неожиданно для себя оказался возле прилавка, за которым стояла дородная женщина.
Познания Савиджа в греческом были весьма скудными. Поэтому он заговорил выученными наизусть фразами.
— Мне нужен специальный товар. Мехи для вина совершенно особого рода. Если ваш уважаемый хозяин согласился бы уделить мне несколько минут своего драгоценного времени…
— Ваше имя? — спросила женщина.
— Пожалуйста, скажите ему, что оно означает качество, противоположное «кротости».
Она почтительно поклонилась и прошествовала вверх по лестнице. Несколько секунд спустя женщина вернулась, жестом предложив Савиджу следовать за ней.
Пройдя мимо ниши, в которой сидел давно небритый мужчина с обрезом, внимательно оглядевший посетителя, Савидж поднялся по лестнице и оказался перед открытой дверью, которая вела в комнату, совершенно пустую, если не считать стола, за которым восседал мускулистый человек, наливавший в стакан прозрачную жидкость.
Когда Савидж вошел, хозяин комнаты воззрился на него с таким видом, будто его визит явился для него полной неожиданностью.
— Уж не привидение ли это?
Человек этот был греком, но говорил по-английски.
Савидж ухмыльнулся.
— Может быть, ты меня не знаешь?
— Неблагодарный негодяй, не показывавшийся столько времени, я уж позабыл, что ты когда-то звался моим приятелем.
— Дела, дела…
— Эти твои дела не иначе, как выдумка.
— Нет, все обстоит именно так. Но теперь я смогу отчасти восполнить свое долгое отсутствие.
Савидж выложил на стол греческий эквивалент десяти тысяч американских долларов. Раскладывая купюры, он покрыл ими круглые отметины, оставленные наполнявшимся регулярно стаканом. Запах лакрицы — напиток узо готовился с добавлением аниса — витал в комнате.
Грек заметил взгляд, брошенный Савиджем в сторону бутылки.
— Может быть, соблазнишься?
— Ты ведь знаешь, что я пью крайне редко.
— Ну, этот недостаток вполне простителен.
Грек выкатил грудь колесом и залился веселым смехом. Видно, спиртное на него не действовало, а узо, подобно формальдегиду, сохраняло его тело в неизменном виде. Тщательно выбритый, с безупречной стрижкой, с ухоженными черными волосами, он отхлебнул из стакана, поставил его на стол и занялся деньгами. Его смуглая кожа излучала здоровье.
И все-таки, пересчитывая деньги, он казался озабоченным.
— Слишком щедро. Чрезмерно много. Ты озадачил меня.
— Ко всему прочему, тебя ждет подарок. Не позже чем через час, если ты согласишься добыть необходимую мне информацию, тебе доставят бочонок самого лучшего узо.
— Действительно лучшего? Ты ведь знаешь мой вкус?
— Конечно, знаю. Но я взял на себя смелость выбрать редчайший сорт.
— А именно?
Савидж назвал.
— Ну, это уже чрезмерно щедро.
— Воздаяние за талант.
— Как говорят в вашей стране, — грек снова отпил из стакана, — ты и полицейский, ты и джентльмен.
— Бывший полицейский, — поправил его Савидж. Сам он ни за что не сообщил бы о подобном факте своей биографии, но грек и без него знал об этом. — А ты — надежный информатор. Сколько же лет прошло с тех пор, когда я впервые прибег к твоим услугам?
Грек задумался.
— Шесть лет наслаждения. Все мои бывшие жены и многочисленные потомки благодарят тебя за постоянное покровительство.
— Они возблагодарят меня еще сильнее, когда я увеличу втрое количество денег, лежащих сейчас перед тобой.
— Я знал. Предчувствовал. Проснувшись утром, я сказал себе, что сегодня произойдет нечто особенное.
— Но не без риска.
Грек поставил стакан на стол.
— Рисковать приходится каждый день.
— Готов ли ты приступить к делу?
— Буду готов, когда немного подкреплюсь. — Грек допил остатки узо.
— Имя… — начал было Савидж.
— Как говорил величайший английский бард: что в имени…
— Имя? Вряд ли оно тебе понравится. — Савидж вытащил спрятанную в кармане куртки бутылку лучшего из лучших, наиредчайшего узо.
Грек ухмыльнулся.
— Это мне нравится, и очень. А вот как насчет другого имени.
— Ставрос Пападрополис.
Грек грохнул стаканом о стол.
— Пресвятая матерь, будь она трижды… — Он быстро налил еще стакан и залпом осушил его. — Только полное безрассудство может толкнуть на такое!
Савидж оглядел практически пустую комнату.
— Вижу, ты, как всегда, осторожен. Надеюсь, твои недостатки не мешают тебе ежедневно проводить тщательную уборку, не так ли?
Грек явно обиделся.
— В тот день, когда в этой комнате кроме моего стола и стула появится другая мебель, знай, доверять мне больше нельзя.
