Патриция Корнуэлл - Мясная муха

— Не так быстро, — отвечает Скарпетта, — мы еще не договорили.

Напряжение Ник исчезает, и когда она начинает говорить, голос ее звучит более уверенно:

— Знаете, самые приятные слова, сказанные мне за эти два с половиной месяца, произнесла Реба. Она сказала, я чем-то похожа на вас. Конечно, она была пьяна тогда. Надеюсь, вы не считаете это оскорблением.

— Единственный человек, кого бы ты могла этим оскорбить, это ты сама, — скромно отвечает Скарпетта. — Я немного старше тебя, если верить тому, что написано в твоем заявлении.

— В августе мне тридцать шесть. Удивительно, как вы все запоминаете.

— Это моя работа, знать о людях как можно больше. Очень важно уметь слушать. Многие только и занимаются тем, что строят предположения, слишком поглощены собой, чтобы слушать. А в морге, где я работаю, мои пациенты говорят очень тихо и не прощают, если я не услышу и не выясню о них все.

— Иногда я не слушаю Бадди, как следует, например, когда злюсь или просто слишком устала, — глаза Ник становятся грустными. — А я должна знать лучше всех, как это бывает, когда тебя не слушают, ведь Рики почти никогда меня не слушал. Это одна из причин, почему мы не поладили. Одна из многих.

Скарпетта догадывалась, что у Ник были проблемы с мужем.

Люди, у которых не ладятся отношения, несут в себе частичку одиночества и неудовлетворенности. В случае с Ник все признаки налицо, особенно злость, которую она считает, что прячет.

— Так плохо?

— Разошлись, теперь на грани развода, — Ник протягивает руку к чашке, но передумывает. — Хорошо, что мой отец живет неподалеку, в Батон-Руж, а то не знаю, куда бы я пристроила Бадди. Рики взял бы его, только чтобы расквитаться со мной.

— Расквитаться? За что? — спрашивает Скарпетта. У нее есть причины для этих вопросов.

— Долгая история. Это продолжается уже больше года. Как по наклонной, все хуже и хуже, но в принципе хорошо-то никогда и не было.

— Как долго уже исчезают женщины в твоем округе? — Скарпетта, наконец, переходит к делу. — Просто хотела узнать, как ты справляешься с этим. Не позволяй чувствам сломить тебя в самый неподходящий момент. Я заметила, что ты не взяла ни одного дела, пока я здесь находилась. Десять женщин за четырнадцать месяцев. Исчезли из своих домов, машин, с парковок, и все в районе Батон-Руж. Все предположительно мертвы. Я могу точно сказать, что мертвы. Я также могу сказать, что все они убиты одним и тем же человеком, и он хитер, очень хитер. Достаточно умен и опытен, чтобы войти в доверие, потом похитить, и, наконец, правильно распорядиться телом. Он убивал раньше и продолжит это делать. Последнее исчезновение произошло всего четыре дня назад, в Закари, итого — два случая в этом городе. Первый — несколько месяцев назад. Вот почему ты должна вернуться домой, Ник. Серийные убийства. Уже десять.

— Не десять. Только два в Закари. Я не состою в рабочей группе, — с негодованием отвечает Ник. — И не работаю с суперкопами. Им не нужна помощь от мелких полицейских из глубинки, вроде меня. По крайней мере, так считает прокурор штата.

— Какое отношение к этому имеет прокурор штата? — спрашивает Скарпетта. — Этими делами занимаются не федералы. Мало того, что Уэлдон Винн — настоящий эгоист и осел, он еще и глуп. Ничего не может быть хуже, чем тупой высокомерный человек у власти. Это заметные дела, о них говорят в новостях. Он хочет быть их частью и когда-нибудь стать федеральным судьей или сенатором.

— Вы правы. Я знаю, что ждет меня дома, но все, что я могу сделать — это расследовать дело об исчезновениях в Закари, даже если уверена в том, что они имеют отношение к остальным восьми.

— Похищения сейчас происходят намного севернее Батон-Руж, — говорит Скарпетта. — Возможно, похититель считает, что этот район стал слишком рискованным.

— Единственная надежда на то, что Закари принадлежит к восточному округу Батон-Руж, тогда он вне юрисдикции окружной полиции. И всесильная рабочая группа не может мной командовать.

— Расскажи мне о делах.

— Так. Самое последнее. Все, что мне известно — что вообще кто-либо знает — оно произошло на второй день после Пасхи, то есть около четырех дней назад, — начинает Ник. — Гленда Марле, учительница, сорок лет. Она преподавала в школе, где я училась. Блондинка, голубые глаза, симпатичная, умная. Разведена. Детей нет. Вечером во вторник она пошла в придорожный бар и заказала там копченую свинину. У нее синяя «хонда-аккорд» девяносто четвертого года. Видели, как она ехала на юг по Мэйн-стрит. Затем она исчезает, ее брошенную машину находят на стоянке возле школы. Конечно, в рабочей группе полагают, что у нее было свидание с одним из студентов и дело никак не связано с другими, якобы, это имитация. Чушь!

— На стоянке возле школы, — задумчиво замечает Скарпетта. — Значит, он говорил с ней, выяснил все про нее, возможно, спросил, где она работает. Она ответила, затем они пересели в его машину. Или он подкрался к ней незаметно.

— Что наиболее вероятно?

— Я не знаю. Большинство серийных убийц подкарауливают своих жертв. Но они не придерживаются строгих правил, хотя многие знатоки хотели бы считать по-другому.

— Другая женщина, — продолжает Ник, — исчезла за день до моего приезда сюда. Иви Форд. Сорок два года, блондинка, голубые глаза, довольно привлекательная, работала кассиром в банке. Дети были в это время в колледже, муж в командировке в Джексоне, Миссисипи. Иви находилась одна в доме, когда кто-то позвонил в дверь. Снова никаких следов борьбы. Ничего. Исчезла бесследно.

— Не могла она исчезнуть бесследно, — говорит Скарпетта. Она прокручивает в голове все возможные сценарии, приходя к очевидному выводу: у жертвы нет причин бояться нападающего, пока не становится слишком поздно.

— За домом Иви Форд все еще наблюдают? — Скарпетта явно сомневается в последнем, ведь прошло столько времени.

— Ее семья живет в этом доме. Не представляю, как люди могут возвращаться туда, после того что произошло.

Ник хотела добавить, что она бы никогда не вернулась, но это ложь. Когда-то давно ей пришлось это сделать.

— А машину нашли? Я имею в виду дело Иви Форд. Осмотрели ее машину?

— Да, мы там... то есть, вы же знаете, я была здесь, — Ник недовольно морщится. — Но я получила подробный отчет и уверена, там хорошо поработали. Мои ребята сняли каждый отпечаток. Самые четкие проверили по базе данных ФБР. Никаких зацепок. Я думаю, это ничего не значит, кто бы ни похитил Гленду Марле, он не был в машине. Поэтому там не могло остаться его отпечатков. На дверных ручках тоже кое-что есть, но все отпечатки ее.

— А ключи, бумажник, например, какие-нибудь личные вещи?

— Ключи в замке зажигания, записную книжку и бумажник нашли на стоянке примерно в двадцати футах от машины.

— Деньги? — спрашивает Скарпетта.

Ник качает головой:

— Чековая книжка и кредитки на месте. Она не носила при себе много наличных. Все деньги из бумажника исчезли. Шесть долларов тридцать два цента там было точно, потому что в баре она заплатила десятку, и ей дали сдачу. Я попросила проверить, потому что пакета с едой в машине не оказалось. Чека, естественно, тоже. Мы поехали в этот бар и попросили найти ее чек.

— Получается, что похититель взял и еду?

Это странно. Больше похоже на ограбление, чем на серийное убийство.

— Есть данные, какую-нибудь из остальных восьми женщин ограбили? — спрашивает Скарпетта.

— Говорят, что бумажники всех восьми были пусты, брошены вблизи от места похищения.

— Отпечатки?

— Точно не знаю.

— Может, они смогли определить ДНК с отпечатков, если он оставил их на бумажнике?

— Я не знаю, что удалось сделать полиции Батон-Руж, они никому не говорят. Но ребята из моего отдела проверили, что могли, включая бумажник Иви Форд, и обнаружили ее ДНК и еще одну, которой нет в архивах ФБР. Вы же знаете, Луизиана только начала внедрять базы данных ДНК, поэтому остается еще много незарегистрированных образцов.

— Но у вас есть один неизвестный образец ДНК, — заинтересованно подытоживает Скарпетта. — Хотя он вполне может принадлежать кому угодно. Проверяли ее семью?

— ДНК не их.

Скарпетта кивает:

— Тогда нужно подумать, кому еще понадобился бумажник Иви Форд. Кому, если не похитителю?

— Я думаю об этом день и ночь.

— А самое последнее дело? Гленда Марле?

— У окружной полиции есть улики. Результаты экспертизы еще не готовы, несмотря на то, что дело спешное.

— При обыске машины использовали ультрафиолет?

— Да. Ни-че-го, — раздраженно отвечает Ник. — Ни места преступления, ни трупов, как в кошмарном сне. Если бы хоть удалось найти тело. У нас хороший судебный следователь. Вы о нем слышали? Доктор Сэм Ланье?

Скарпетта качает головой.

Окна кабинета судебного следователя восточного округа Батон-Руж выходят на Миссисипи, прямой линией уходящую вдаль. Рядом находится бывшее здание Конгресса, ставшее местом гибели коварного и бесстрашного Хью Лонга[1].