– Потому что это копия креста, стоящего в алтаре нашей церкви. А в вашем кармане – книга по истории города, которую, похоже, подарил вам кто-то из местных.
Значит, местный? Возможно, знающий белокожего человека по имени Соломон Крид и могущий сказать, кто он такой?
– А можно посмотреть?
Морган глянул с видом игрока в покер, пытающегося угадать карты соперника. Соломон ощутил закипающую злость. Так скверно лежать беспомощным! Тело напряглось, словно желая прыгнуть и выхватить книгу.
Нет – слишком далеко. А ноги еще затянуты нейлоновыми ремнями. Не успеть. А даже если и удастся, Глория тут же воткнет шприц и введет прежнее снадобье – скорее всего, пропофол, судя по тому, как быстро наступил эффект.
Пропофол… и откуда он знает это название?
Почему так легко приходит посторонняя информация, а о себе самом он не может вспомнить ничего? Почему на коже выжжена буква, обозначающая «я», но о том, кто этот «я», ничего не известно?
Соломон медленно и глубоко вдохнул.
Ответы. Он жаждал их даже больше, чем дать волю гневу. Ответы уймут злость и хоть как-то упорядочат бурлящий внутри хаос. Они наверняка в книжке, которую держит в руке Морган.
Полицейский задумчиво смотрел на книгу, видимо решая, отдавать ее или нет. Решил не отдавать. Просто развернул так, чтобы привязанный мог видеть. Книга была открыта на странице, предназначенной специально для дарственных надписей. Там значилось:
ПОДАРОК АМЕРИКАНСКОЙ ИСТОРИИ
Кому: Соломону Криду
От кого: Джеймса Коронадо
Когда Соломон прочитал имя «Джеймс Коронадо», в плече вспыхнула боль и снова пришло уже испытанное ранее ощущение – осознание долга перед человеком, которого не помнил, но кто наверняка знал Соломона Крида в достаточной мере, чтобы подарить книгу.
– Можете сказать хоть что-нибудь насчет того, откуда знаете Джима?
Ага, Джима – не Джеймса. Значит, Морган наверняка знаком с ним достаточно хорошо.
– Думаю, я здесь из-за него, – ответил Соломон.
В его голове оформилось новое подозрение.
Огонь – из-за него.
Но сам он здесь из-за Джеймса Коронадо.
– И как так? – склонив голову набок, спросил шеф полиции.
Соломон посмотрел в заднее окно на пожар вдалеке. Низко в голубом небе летел желтый самолет. Вот он достиг западного края пожара и выбросил из хвоста облако ярко-красного пара, прочертившего дым, оседающего наземь. Но черта пара иссякла, не дотянувшись и до середины огня. Недостаточно. Точнее, совсем мало. Огонь по-прежнему шел вперед – к Соломону Криду, к городу и ко всем, кто в нем находился. Опасность. Огромная пылающая опасность. Разрушение. И очищение. Как и сам Соломон.
И вот он – ответ.
– Думаю, я пришел, чтобы его спасти, – отворачиваясь от Моргана, произнес Соломон.
Теперь он знал, что это истинная цель его появления.
– Я здесь, чтобы спасти Джеймса Коронадо.
Лицо Моргана помрачнело, и взгляд не сулил ничего хорошего.
– Джеймс Коронадо мертв, – глядя сквозь боковое окно на горы, окаймлявшие город, равнодушно сообщил полицейский. – Мы похоронили его сегодня утром.
Лежащее позади и впереди – пустяк
по сравнению с тем, что таится внутри.
Ральф Уолдо Эмерсон
ИСКУПЛЕНИЕ И БОГАТСТВО
СОЗДАНИЕ ГОРОДА
Мемуары преподобного Джека «Кинга» Кэссиди, основателя и первого горожанина
(Родился 25 декабря 1841 года, умер 24 декабря 1927 года)
Полагаю, на каждом нашедшем большое сокровище лежит проклятие: остаток жизни беспрерывно рассказывать о том, как именно это сокровище найдено. Потому переношу свою историю на бумагу, в надежде, что люди прочитают ее здесь и перестанут беспокоить меня расспросами, ибо я уже устал отвечать на них. Моя жизнь знала много темных полос, перед тем как богатство окрасило ее в цвет золота. Если бы я мог, то вернулся бы к прежней – обыкновенной и непримечательной. Но обратить содеянное невозможно. Звон не загнать обратно в колокол.
История того, как я обрел богатство, использовал его для постройки церкви и города, названного мною Искуплением, жестока и трагична, но в ней есть и Божественное. Ибо Он руководил мною, как руководит Он всем, и привел меня к сокровищу – не с картой либо компасом, но с Библией и крестом.
Первой пришла Библия. Ее передал мне умирающий священник, отец Дэймон О’Брайен, покинувший родную страну из-за угнетения и бед. Я познакомился с ним в Бэннэке, штат Монтана, куда святого отца завела, как и меня, весть о найденном золоте. Но ко времени нашего прибытия его залежи практически иссякли. Когда мы встретились, отец Дэймон был уже близок к смерти. А я терпел неудачу за неудачей, у меня кончались деньги, и я согласился на койку рядом с ним. Ее сдавали дешевле, потому что все боялись буйства обезумевшего священника, его лютого страха перед тенями, которых не мог видеть никто, кроме него. Отец Дэймон верил, что тени хотят украсть его Библию. Позднее он сказал мне по секрету, что эта Библия приведет ее хозяина к сокровищу, которое должно употребить на строительство большой церкви и города в западной пустыне.
– Фундамент здесь, – говорил священник, прижимая к груди огромную потрепанную книгу, словно родное дитя. – Здесь зерно, которое должно посадить, ибо Он – путь и истина и жизнь[2].
Выбрасывать священника на улицу хозяин не стал – он был суеверен. И потому предложил немного денег, чтобы я ухаживал за больным, поил и, главное, успокаивал его. Будучи без малого нищим, я принял мзду, отирал священнику пот, приносил хлеб, кофе и виски, слушал, как он бормочет о своих видениях, о богатствах, которые потекут из-под земли; о великой церкви, которую он построит; и о том, как Библия, словно компас, приведет к сокровищам.
Когда пришло время смерти, отец Дэймон поведал, глядя в пустоту широко раскрытыми глазами, что слышит у изголовья биение крыльев черного ангела. Потом сунул мне в руки Библию и заставил поклясться, что я приму ее и продолжу его миссию.
«Неси Его слово в пустыню, – так сказал отец Дэймон. – Ибо, неся Его слово, ты несешь и Его. Он защитит тебя и приведет к невообразимым богатствам».
Священник рассказал также и о деньгах, зашитых в подкладку пальто, – немного золота, чтобы закрепить нашу сделку и питать меня в дороге. Я взял деньги и поклялся исполнить его волю, а отец Дэймон, подписав для меня Библию, будто подписывал собственный смертный приговор, погрузился в сон. И больше не проснулся.
К моему вечному стыду, мои обещания умирающему зиждились скорее на вере в описанные богатства, а не на высоком стремлении построить церковь. Я полагал, что священник сошел с ума задолго до смерти. В звоне его золота я слышал лишь обещание расстаться с нищетой.
Золото я использовал, чтобы оплатить проезд на запад. Я читал Библию – от Книги Бытия до Откровения – в вагонах железной дороги, потом в почтовых каретах и, наконец, сидя на задах крытых грузовых фур, странствуя к самому краю цивилизации, к южной оконечности Аризоны. Я полагал, в Библии отыщется карта либо описание местности, где находится обещанное сокровище, но обнаружил лишь очередные свидетельства умственного расстройства: помеченные абзацы, надписи, намекающие на пустыню, огонь и сокровище, но никаких прямых указаний на то, где именно искать богатства.
В долгих странствиях, заполненных изучением Библии, я, дабы спастись от воров, клал ее под голову во время сна. Вскоре видения священника проникли в мои сны. Я узрел церковь среди пустыни, сияющую и белую, как он и говорил, узрел лежащую за порогом открытую Библию и бледное тело Христа на обожженном кресте, висящем над алтарем.
Узрел церковь, которую неким образом должен был построить.
– Миссис Коронадо?
Холли Коронадо не ответила. Она смотрела на гроб мужа – на несколько пригоршней сухого песка и камней, разбросанных по сосновой крышке.
– Миссис Коронадо, сюда движется пожар. Меня вызвали помочь.
Когда камни со стуком упали на крышку, Холли на мгновение показалось, что гроб пуст. А вдруг в гробу и в самом деле никого нет? А вокруг – всего лишь странная ролевая игра, историческое представление, о котором героине позабыли сообщить.
– По идее, я должен остаться, когда все уйдут.
Не она выбирала гроб. И место похорон.
– Миссис Коронадо, по идее, я должен засыпать могилу. Но вот только мне нужно в город… из-за пожара.
Холли пришлось лишь соглашаться со всем, потому что она оцепенела и онемела от горя и потрясения и знала, что Джиму понравилось бы лежать здесь, среди суровых первопроходцев и свирепых бандитов, о которых никто не слышал за пределами Искупления.
– Я вернусь и потом доделаю дело, ладно?
Джим любил этот город, всю его историю и легенды, страсти и веру, заложившие основу города.
– Миссис Коронадо, может, лучше вы поехали бы со мной? Если хотите, я подвезу вас домой.
