— Тут были.
— Где — тут?
— Возле ворот. Перед бассейном. На галерее двое торчали.
Крис, ни слова не говоря, решительно шагнул к самолету.
— Знаешь, что я делаю, когда кажется? — дружелюбно спросил Тартарен.
Тёма поправил сумку и похлопал Юнга по плечу: мол, померещилось, с кем не бывает.
Юнг постоял перед ангаром, спрашивая себя, что это с ним, в самом деле, и, не найдя ответа, бросился догонять ребят.
В салон самолета он взбежал по трапу последним. Задержался перед открытой дверью, еще раз оглядел пустынную территорию виллы и галерею, не понимая, откуда появились эти в бронежилетах и с автоматами и куда они потом делись. Ведь он-то их точно видел.
Тогда, выскользнув из окошка, он обогнул ангар и, притаившись в кустах, пахнущих лавровым листом, отлично их разглядел. И даже слышал, как переговаривались двое у ворот.
Один спросил лениво:
— Видал?
— Угу.
— Ну и как?
— Лохи, — ответили в темноте, и кто-то сплюнул.
Говорили эти типы на чистейшем русском языке.
Самолет зашлепал лыжами по воде, тяжело оторвался, сделал вираж.
За окном в темноте виднелась пара звезд. Облаков не было, но летающую лодку качало как в пятибалльный шторм.
Летели низко. Внизу виден был океан, круглый, как гигантское черное блюдо.
— Каменный век, — двинул Тартарен задом по дюралевой скамейке. — Мы что им, багаж, что ли?
Салон действительно был каким-то допотопным — ребристые металлические стены безо всякой обшивки. Пара скамеек вдоль стен. Тусклые лампы в круглых плафонах под потолком.
— Не думал я, что на Западе «кукурузники» летают, — не унимался Тартарен.
Юнг прильнул к окну сначала с одного борта. Потом перешел к другому. Посмотрел на часы и компас. Снова заглянул в окно, шевеля губами.
Тёма сзади потянул Юнга за рукав, сунул ему серую книжицу с ручкой. Показал жестом: «Запиши».
— Что? — перекрикивая рев моторов, спросил Юнг.
— Ты ведь курс вычисляешь?
— Да.
— Запиши в путевой журнал!
— Курс? — очнулся задремавший Тартарен. — Как он может вычислить курс?
— Может, — крикнул ему в ухо Тёма.
Юнг до автосервиса успел закончить геофак.
Примерно через час Тартарен проснулся, выглянул в окно и, не заметив никаких перемен — все то же круглое блюдо океана, возмутился:
— Мы что, блин, на одном месте кружим?
— Нет, — сказал неспавший Юнг. — Мы над Атлантикой! Где-то в районе экватора!
— А точнее?
Юнг руками развел.
— Пойду спрошу пилота, — поднялся Тартарен. И его тут же швырнуло на борт. Потом на другой. Он выровнялся и, балансируя руками, добрался до двери в кабину пилота. Убедился, что дверь заперта. Заколотил в нее кулаками, крича:
— Эй! Отпирайте, пилоты хреновы! Дайте человеку информацию!
— Зря стучишь, — остановил его Крис.
— Почему?
— Там нет пилотов.
— А что же там?
— Еще один салон!
Тартарен оставил в покое дверь и улегся на полу, подтянув под голову сумку, закрыл глаза, бормоча:
— Второй салон. Бизнес-класс. Шампанское и девочки. Классовое неравенство в воздухе, на земле, в Африке и на полюсе. Блин, и почему я не президент какой-нибудь компании?
Проснулись от того, что самолет теперь трясло не переставая. Пол накренился, Тартарен покатился к лавке, стукнулся коленом, взвыл, потирая ушиб, спросил:
— Чего это?
Крис заглянул в окно, но ничего не увидел. Океан пропал. Они летели в облаках.
— Похоже, снижаемся, — сказал Тёма.
Корпус вибрировал, лампочки мигали. Минут через пятнадцать они как будто провалились в яму. Потом подпрыгнули. За бортом плеснуло, пол под ними опустился, потом дернулся вверх, потом вниз, вверх, вниз.
Моторы ревели, в днище била волна. Они сидели, посматривая то на входную дверь, то на дверь в соседний салон. Почему-то казалось, что и оттуда на них смотрят. Обороты двигателей упали. Дверь в соседний салон распахнулась, и полезли те самые, которых заметил Юнг на вилле, — в бронежилетах, в черных вязаных масках, с короткими автоматами навскидку. Трое загнали их в хвост. Один распахнул дверь. Волна ударила в борт, обрызгала салон.
Дальше все было очень быстро. Из соседнего салона вытолкнули одну за другой (господи, эти-то откуда взялись? — мелькнуло разом у Тартарена с Крисом)… тех двух девиц, соседок по перелету, высокую феминистку и стриженную наголо узницу детдома.
Держали их двое, приставив автоматы к голове. Девица, просидевшая весь перелет над книжкой, округляла в ужасе глаза, рот ее кривился в беззвучном крике. Маленькая рвалась, брыкалась, хватала державшего за руку и пыталась прокусить рукав комбинезона. Плевать ей было на автомат у головы.
Толкнули высокую к мужику у входной двери. Тот придержал ее на краю, дал разглядеть, что там за бортом. Разглядела — и в салоне раздался пронзительный визг. В следующую секунду она уже летела за борт. Вторую выпихнули вдвоем, с трудом оторвав руки, которыми она с неожиданной силой вцепилась в дверь.
Крис, не рассуждая, отпихнул коммандоса с автоматом, одним прыжком подлетел к двери и исчез в проеме. Тартарена и Тёму парни в масках погнали туда же. Тартарен у выхода развернулся, сгреб ближайших двоих в охапку попытался утащить за собой, но получил короткий удар рукояткой автомата в лицо и вылетел спиной вперед.
Крис прыгнул за девчонками вовремя.
Длинная феминистка, не вскрикнув даже, плюхнулась в воду и камнем пошла на дно. Крис нырнул, обхватил ее сзади за шею, прижал спиной к себе, потащил вверх. Вынырнул, перевернул девицу лицом к небу, сделал пару гребков на спине, уперся рукой в железную лыжу и, только дав спасенной ухватиться за какую-то стойку, отпустил.
Тёма с Тартареном плавали рядышком.
— Эй! — позвал их Крис. — Этой, маленькой, нет там?
— Нет тут никого. Только мы с Тёмой, — отозвался Тартарен, пока там наверху, пыхтя, выпихивали Юнга из самолета.
— Блин, неужели потонула? — спросил кого-то Крис, и тут же мимо него пролетел Юнг с тяжелой Тёминой сумкой, от которой его не сумели оторвать, и, обдав всех кучей брызг, скрылся под водой. — Эй, — тряхнул он студентку. — Где твоя подруга?
— Я ей не подруга, — послышалось с другой стороны самолетной лыжи, и над ней появилась стриженая голова.
— Да кто вы такие? Как сюда попали? — закричал на них Крис.
— Я… Я Катя, — распустила пухлые губы фигуристая феминистка. — Я на конференцию летела, а они меня заманили в машину. Потом в этот самолет чертов сунули.
— А ты?
— Отвали, — отбрили Криса.
— Зовут тебя как?
— Ну Света, тебе-то что?
— Как ты сюда попала?
— Ну чего пристал?
— Так вы что, не вместе, что ли?
— Еще чего? Чтобы я — с ней… — возмутилась Света.
— Привет! — пробулькал рядом Тартарен. — Все целы?
— Вроде, — неуверенно сказал Крис. — Стоп. А Юнг где?
Все уставились на серую воду, слабо освещаемую из двери самолета. Секунда, вторая, третья… Время шло, надежды таяли.
— Ой! — вскрикнула Катя, и тут же в центре освещенного круга выпрыгнул, как поплавок, Юнг. Глотая жадно воздух, подплыл ко всей компании.
— Ты где был? — спросил обрадованно Тартарен.
— Сумку Тёмину спасал, — повис Юнг на лыже.
— И где она?
— Там, — шлепнул Юнг ладонью воду.
Тёма вспомнил, сколько он в своей сумке всего припас, и вздохнул.
О тех, в самолете, они совсем забыли, но вдруг услышали обрывок разговора двоих наблюдавших за ними сквозь открытую дверь.
— А ты говорил, лохи… — сказал один.
— Ладно, увидишь, что сейчас будет, — пообещал второй.
— Эй вы, уроды! — заорал Тартарен.
Но ему не ответили. С самолета сбросили какой-то сверток. Он тут же зашипел.
— Все назад! — крикнул Тартарен.
— Это плот, — спокойно заметил Тёма.
Наверху с грохотом захлопнулась дверь. Моторы взревели. Лыжа, на которой висела вся компания, дрогнула и двинулась, вырываясь из рук.
— От самолета! — скомандовал Крис и, ухватив упирающуюся Катю, подплыл вместе с ней к маленькому надувному плотику, развернувшемуся на воде.
Окружили плот, ухватившись за надувные борта, смотрели, как амфибия, покачиваясь на небольшой волне, сделала круг, заскользила мимо них, набирая скорость. Лыжи повисли в воздухе, хвост вильнул, и самолет растворился в темноте. Красные огни на крыльях помигали, удаляясь, и погасли.
Они болтались в море совсем одни. Катя ткнулась лицом в резиновый плот и заплакала.
— Да заткнись ты! — прикрикнула Светка на Катю. — И так тоска. А тут еще ты ноешь.
Крис положил ладонь Кате на спину. Почувствовал тепло сквозь мокрую блузку. Катя прерывисто вздохнула и затихла.
