– Здравствуй, папа!
– Привет, сынок, садись обедать, потом можешь погулять.
– Спасибо, папа, я лучше уроки поучу...
* * *
– Хороший у меня парень растет! – хвастался вечером отец перед зашедшим в гости приятелем. – Другие на улицах хулиганят, стекла бьют, мой же уроки учит. Жаль, мать при родах умерла! Не нарадовалась бы на сына! Вот и сейчас – время девять, а он уже в постели. Завтра в школу. Боится опоздать! Всегда из дома выходит на полчаса раньше. Давай за это по сто граммов!
* * *
Мальчику снилось, будто он вампир. Кровь сочилась из земли, из стволов деревьев, стекала с ветвей, лилась с неба. Улыбающийся человек с темным лицом протягивал большую чашу, до краев наполненную сладостной алой жидкостью. Мальчик жадно пил, трепеща от волнения. Ему было хорошо. «Темный друг» одобрительно покачивал головой.
г. Н-ск. Август 1994 г.
Александр Беляков проснулся от собственного крика, полного ужаса и бессильной ярости. Прикурив сигарету и вытирая дрожащей рукой пот со лба, он попытался мысленно восстановить увиденную во сне картину. Это получалось с трудом. Подробности стремительно ускользали, расплывались. Запомнилось одно – худощавый, модно одетый убийца, который, сладострастно урча, терзал обнаженное тело маленького мальчика. Черты лица Беляков разобрать не мог, но узкопалая холеная рука, мерно взмахивающая ножом, до сих пор стояла перед глазами.
Часы показывали половину второго ночи. Тяжело вздохнув, он слез с кровати и, подойдя к распахнутому окну, выглянул наружу. Безлюдный, покрытый тьмой город замер в зловещем молчании. Черные окна домов мрачно смотрели на Александра. Где-то неподалеку за одним из них притаился кровавый изверг.
Небось спит спокойно, сволочь! Таких не мучают угрызения совести!
Беляков интуитивно чувствовал – сегодняшний сон неспроста! Маньяк или уже нанес, или нанесет в скором времени новый удар. Словно подтверждая его подозрения, во дворе тоскливо завыла собака.
«Что за чушь в голову лезет! – одернул себя стажер. – Прямо мистика какая-то! Или не чушь? Ведь бывают вещие сны!»
В квартире было тихо, только зудел под потолком назойливый комар. Беляков прошел на кухню, сварил кофе и уселся с чашкой в потрепанное кресло. «Что делать? Как вычислить гада?» – мучительно размышлял он.
Внезапно Александра осенило. Необходимо посоветоваться с родственником покойной матери. Тот наверняка подкинет ценную идею!
* * *
Двоюродный дядя Александра Белякова, генерал-майор МВД в отставке Иван Владимирович Резников, после смерти жены жил один, однако небольшая его квартира сияла чистотой, несмотря на то, что Иван Владимирович частенько закладывал за воротник.
Да оно и немудрено – большинство отставников грешили пристрастием к спиртному. Попробуй повозись всю жизнь в человеческих отбросах – поневоле запьешь! Тем более у Резникова имелись на то особые причины. Значительную часть своей жизни он посвятил изучению психологии серийных убийц, защитил по данной теме сперва кандидатскую, затем докторскую диссертацию и по праву считался виднейшим специалистом в этой области. Результаты регулярного общения с кровавыми монстрами, копание в их гнилых душах не замедлили сказаться.
Сегодня Иван Владимирович находился на второй стадии выхода из тяжелого запоя. Вчера, почувствовав, что пора закругляться, пока не загнулся окончательно, он решительно вылил в унитаз остатки спиртного, питался исключительно молоком, отмокал в горячей ванне, а дрожь в руках и нервную депрессию глушил таблетками элениума. К утру заметно полегчало, раздувшееся от пьянки лицо приобрело почти нормальные очертания. Правда, болезненная краснота еще не сошла, а настроение оставляло желать лучшего.
Поэтому Иван Владимирович при виде дальнего родственника особой радости не выразил, но все же пригласил на кухню, жестом указал на обитый дерматином табурет.
– С чем пожаловал? – хрипло спросил он, прихлебывая из пиалы крепкий чай без сахара. Аппетит у Резникова по-прежнему отсутствовал, видать, организм не до конца очистился от шлаков. Взволнованно и сбивчиво Александр рассказал суть дела, привел собственные соображения. Внимательно выслушав племянника, дядя усмехнулся, отхлебнул чаю, поморщился от боли в желудке и закурил сигарету.
– Ваш Попенко полный дебил, психи тут ни при чем! Шизофреник или олигофрен может, конечно, совершить преступление на сексуальной почве, но быстро попадется. Напротив, самые опасные серийные убийцы, за спиной у которых десятки трупов, не вызывают у окружающих ни малейших подозрений, не состоят на учете в психдиспансерах, поэтому поймать их очень и очень сложно! Хочешь примеры – пожалуйста! В 1981 г. расстреляли Алексея Сударушкина[8], доктора медицинских наук, блестящего детского врача. Очередь на прием к нему растягивалась на год. И действительно – Сударушкин ставил на ноги самых безнадежных. Однако раз в полгода врач превращался в насильника-убийцу. Лечил детей и насиловал тоже детей. Потом убивал, наслаждаясь агонией ребенка. Судебно-медицинской экспертизой признан абсолютно вменяемым. Каков красавец, а? Идем дальше. Геннадий Михасевич расстрелян в 1987 г. Злодействовал с 1971 г. За спиной 36 трупов. Внешне вполне благопристоен. Работал заведующим ремонтными мастерскими, имел жену, двоих детей и даже был дружинником. Никаких психических заболеваний!
Ну, про Чикатило ты, естественно, знаешь: высшее образование, примерный семьянин, тихий, скромный, положительный. Свыше пятидесяти трупов. Психически вменяем...
По всем признакам сейчас «работает» подобный тип. Значит, и искать его надо не среди дебилов и бомжей, а среди добропорядочных граждан.
Объединить все дела по убийствам в одно, создать следственную бригаду. Чем больше трупов оставит маньяк, тем легче будет его вычислить. Вести тщательный опрос потенциальных свидетелей. Авось кто-то что-то видел или слышал. По местонахождению трупов постепенно определить район его обитания. Перекрыть пути отхода и отъезда, выставить засады. Постепенно круг сузится, если повезет – появятся свидетели. Вести отработку по приметам, которые они дадут, обязательно выяснить, есть ли у преступника машина. Впрочем, из того, что ты рассказал, – мне кажется, есть! В конечном счете он попадется, никуда не денется!
– Но это займет уйму времени! – в сердцах воскликнул Александр. – Подонок успеет множество детей загубить!
– Ничего не поделаешь, – философски протянул Резников, с наслаждением затягиваясь сигаретой. – Закон биологической закономерности.
– Что-о?!
Иван Владимирович загадочно прищурился.
– У меня есть собственная теория насчет серийных убийц. Могу поделиться!
– Конечно! – встрепенулся Александр. – Большое спасибо!
– Периодически на свет рождаются индивиды, в которых больше звериного, нежели человеческого. Это закономерно. Для выживания вида необходимо избавляться от ряда особей, мешающих его развитию. Маньяк изначально запрограммирован на убийства, а когда отработает заложенную в него программу, – его ловят...
– Да что вы такое говорите, дядя?! – возмутился Александр. – Выходит, эти монстры необходимы обществу? Этакие «санитары леса»! Чистейшей воды бред!
– Много ты понимаешь! – нахмурился Иван Владимирович. В глазах отставного генерал-майора появились недобрые огоньки. – И вообще топай домой, я себя плохо чувствую!
Выйдя на улицу, Беляков чертыхнулся, в сердцах сплюнул на газон и быстро зашагал в сторону прокуратуры. «Поехала крыша у дяди, доигрался со своими исследованиями!.. Необходимы для выживания вида!.. Отрабатывают заложенную программу! Может, для них специальные питомники организовать, дабы не переводились? Но в одном старик прав. Серийный убийца с виду добропорядочен и до отвращения положителен!»
Владимир Красиков тяжело переживал неудачу, жалел несчастного психа, пристреленного ни за что ни про что, однако не спешил отказываться от первоначальной версии и продолжал тщательно проверять лиц, состоящих на учете в психоневрологических диспансерах. Правда, теперь он действовал осмотрительнее, старательно анализировал информацию, не торопился с выводами...
За последние дни Владимир осунулся, похудел, потерял аппетит. В глазах следователя появился лихорадочный блеск, по ночам мучили кошмары. Когда-то он слышал краем уха, будто многие врачи-психиатры сами сходят с ума, но не верил, думал – обычная сплетня. Просмотрев десятка три историй болезни, наслушавшись вдоволь бредовых откровений шизофреников и параноиков, Владимир убедился – никакая это не сплетня, а истинная правда! Если через несколько дней ум за разум заходит, то что же будет лет этак через пять?
Закрыв очередную папку из больничного архива, Красиков глубоко вздохнул, протер измученные покрасневшие глаза и устало откинулся на спинку ветхого, жалобно скрипнувшего стула.
