пол рядом с молотком. Брызги крови из раны на голове просочились. Какой бы метод он ни использовал для этого - после этого всегда нужно было делать уборку. На ней не было бюстгальтера, поэтому грудь была обнажена. Донни не мог вспомнить, когда в последний раз трахал женщину, не говоря уже о том, чтобы видел обнажённую женщину, которая не снималась в фильме, который искали во всемирной паутине. Даже в этом случае соблазна прикоснуться к ней не было. Во всяком случае, не так.
Он расстегнул её джинсы и с трудом стянул их до щиколоток. Их тоже бросил на пол скомканной кучей, и точно так же, как на ней не было бюстгальтера, не было и трусиков. Её нижняя часть была открыта для него. Первое наблюдение за обнажённой пиздой во плоти за чуть больше года, и даже ни малейшего рывка от его члена. Может, он мёртвый? Он выпрямился и заметил что-то на полу, выпавшее из её джинсов. Он наклонился и поднял это. Её удостоверение личности: водительские права.
- Хелен Хелтон, - тихо пробормотал он.
Он не должен был смотреть. Он знал, что не должен. Точно так же, как ему не нравилось, как они смотрят на него, когда он лишал их жизни, ему не нравилось знать их имена. Как только они были мертвы, он просто хотел забыть о них - поступок, который был достаточно трудным, не принимая во внимание имена или эмоции. Глядя на её карточку, он отметил, что жила она не так уж далеко. Рейнольдс-Роуд, Морристаун, Теннесси. Так же, как этот дом был за городом, он знал, что её тоже. Оба дома были недалеко от Грейт-Смоки-Маунтинс. Во всяком случае, это наполнило его ещё бóльшим страхом. Он предпочитал, когда они были иногородними. Он предпочитал людей, которые могли просто исчезнуть, проходящих мимо. Если взять кого-нибудь из города, люди будут задавать вопросы, конечно, искать их. Но он должен был это сделать. Он знал, что у него нет времени, и она так облегчила ему задачу, предложив уйти с ним сама.
Донни согнул пластиковую карту пополам, а затем выпрямил снова на себя, пока она не стала достаточно хрупкой, чтобы сломаться. Две половинки он бросил на пол вместе с одеждой. Когда наступало утро, он бросал всё это в огонь на заднем дворе. Может, они тоже выйдут и посмотрят, как горит? Может, поджарят зефир? Им нравился зефир. Они называли это удовольствием. Они сказали, что приятно съесть что-нибудь мягкое, не требующее частого жевания. Им легче на зубах и в целом меньше усилий, особенно когда они поджариваются так близко к растоплению.
Действительно удовольствие.
Донни снова повернулся к телу женщины, пытаясь выкинуть её имя из головы, как он это сделал, когда она впервые сказала ему это в баре. Он смотрел на неё и не мог не подумать, что за день их ждал, когда они проснутся на следующее утро. Сначала она, а потом зефир. Учитывая, насколько неприятным было то, что некоторые из них всё ещё были здесь, по крайней мере, это должно им понравиться. На кратчайшее время он почувствовал момент счастья, что всё закончилось, по крайней мере, на несколько недель. Ещё несколько недель из ближайших, насколько это возможно, учитывая его обстоятельства.
"Пока не могу расслабиться. Нужно отнести её для них вниз".
Он наклонился и поднял её с кровати.
"Надеюсь, её не будут искать... Надеюсь".
Грейт-Смоки-Маунтинс, являющийся частью гор Аппалачи, представляет собой горный хребет, поднимающийся вдоль границы Теннесси и Северной Каролины на юго-востоке Соединённых Штатов. Он составляет часть Физико-географической провинции Голубого хребта, и его название часто сокращают до Смоки, хотя чероки называют горы "страной синего тумана". В пределах ареала находится национальный парк, который также является самой посещаемой национальной частью Соединённых Штатов Америки, привлекающей более девяти миллионов посетителей в год. При таком большом количестве посетителей каждый год неудивительно, что люди погибают в пределах горного хребта от несчастных случаев, стремительных водных катастроф, нападений животных и, что ещё более тревожно, таинственных обстоятельств. А некоторые люди направляются в горный хребет с планами похода, а потом просто исчезают.
* * *
Женщина прижала объявление о пропаже к деревянному столбу и держала его там, пока другая рука работала со степлером. Скобы в каждом углу листа бумаги формата А4, прикрепляющие его к столбу на столько, сколько необходимо - хотя дама надеялась, что это будет совсем недолго. Она отступила на шаг и посмотрела на чёрно-белую фотографию, отсканированную в центре страницы: её чёрный кот. Он ушёл несколько ночей назад и не вернулся на следующее утро, когда она его позвала. Раньше, когда она трясла коробку с его кормом, он появлялся обычно с одного и того же места в её саду; кустов вдоль забора в дальнем конце. Он подбегал к дому и забирался на кухню через открытую заднюю дверь, где сразу же начинал мяукать, прося её поставить еду. И никогда даже спасибо не говорил. Три дня назад она в последний раз его видела, и тогда он выглядел достаточно хорошо, счастливо гоняясь за чем-то невидимым в саду - иногда кидаясь на что-нибудь. Прежде чем женщина напечатала объявления в местном магазине, она расспрашивала окрестности, может быть, кто-нибудь его видел. Большинство из них знали кота, поскольку он был дружелюбным парнем - чаще всего потому, что он думал, что его накормят, если он будет достаточно болтаться с людьми. Как и большинство животных, движимые едой. К сожалению, никто из соседей его не видел, но большинство пообещали поискать его.
Дама улыбнулась картинке. Он сидел высоко и гордо, как будто позировал для идеального фото для своей мамы. Она вспомнила день, когда это сняли. Он сидел так идеально, потому что за кадром она держала его миску с едой. Он не смотрел в камеру, не позировал так, как она хотела, он смотрел на миску, отчаянно желая, чтобы она перестала дразнить и поставила её для него. Его дразнили недолго - максимум несколько секунд - и фотография того стоила. Безусловно, одна из её любимых. Она также отлично показывала его маленькое белое пятно; небольшой участок шерсти прямо под его подбородком, который каким-то образом был нанесён Богом аэрозольной краской. У дамы внезапно вспыхнуло ощущение, что она больше не увидит своего малыша снова. Она вытерла глаза тыльной стороной ладони. Она знала, что вероятность увидеть его снова была мала, но она не хотела признавать поражение. В этих местах
