– Моя мать – шлюха на Мальте. Моя мать – картина на стене. Моя мать – в Лондоне. – Он вытянул руку и указал вдаль. – Сегодня я пролежал там двенадцать часов. По мне ползали ящерицы, меня кусали насекомые, дважды у меня судорогой сводило пальцы. Но я ни разу не шелохнулся. Все двенадцать часов, что я там пролежал, из головы у меня не шла моя мать. И та, которая на Мальте, и та, которая на портрете, и та, которая в Лондоне. Еще я думал над тем единственным вопросом, который задал о тебе Рамбахадуру Раи. Я спросил его, тот ли ты человек, который держит свое слово. Он ответил мне: “Да”. Кризи, я тебя победил.
После продолжительного молчания Кризи тихо сказал:
– Да, ты меня победил… И к своим словам я привык относиться уважительно.
– Откуда у тебя столько мудрости? – спросил Кризи.
Они тряслись в джипе по разбитой дороге к парому. На заднем сиденье машины лежал чемодан Рамбахадура. Гуркха массировал себе лоб – голова у него просто раскалывалась.
– Что ты имеешь в виду?
Кризи усмехнулся.
– То, что ты говорил мне о Майкле и том изъяне, который в нем возник по моей вине. Ты сумел разглядеть то, чего я в нем не видел.
Лицо Рамбахадура было искажено гримасой глубокого страдания.
– Сегодня я могу говорить лишь о тех проблемах, которые ставят передо мной моя больная голова и мой желудок.
Кризи рассмеялся.
– Ты, друг мой, всегда остаешься верен себе: каждый раз после успешно выполненной миссии ты напиваешься до потери пульса.
– Так что ты намерен делать с этим его изъяном? – спросил Рамбахадур.
– Я уже кое-что сделал.
– Что именно?
– Умудрился проиграть ему соревнования по плаванию.
– Когда?
– Вчера около полуночи, когда ты спокойно похрапывал себе в пьяной отключке.
– И что?
– Теперь я – его должник.
В глазах гуркхи засветился огонек.
– Вот оно, в чем дело! Теперь я понимаю, почему Майкл задал мне тот вопрос, когда я оставлял его одного на скале вчера на рассвете.
* * *
На пристани около парома маленький человечек и огромный детина обнялись, потом гуркха внес по сходням на палубу свой чемодан и начал долгое путешествие обратно в деревушку, затерявшуюся на одном из восточных склонов высокой горы в Непале. Кризи же отправился в “Глиниглз”, выпил две кружки холодного как лед пива и позвонил своему агенту из бюро путешествий.
Звонок в дверь раздался именно в тот момент, когда ужин был в самом разгаре. Леони взглянула на часы.
– Интересно, кто бы это мог быть? Надеюсь, это не сосед, который захочет занять немного сахара или найти любой другой повод, чтобы только напроситься ко мне в гости.
Джеральдин отодвинула свой стул и встала.
– Лучше я пойду открою. Если это он, я ему напомню, что ближайший магазин открыт до полуночи.
Она подошла к двери, которая с того места, где сидела Леони, не была видна. Леони подлила вина в оба бокала. Она услышала неразборчивые голоса, потом до нее отчетливо донеслись бодрые слова Джеральдин.
– Это не сосед.
– А кто?
– Твоя горилла с Гоцо.
Леони пролила вино на белую скатерть и, вздрогнув, подняла взгляд, когда Кризи в сопровождении Майкла вошел в комнату. За Майклом следовала Джеральдин. По ее глазам было видно, что она сгорает от любопытства. Смутившись, Леони встала из-за стола. Майкл прошмыгнул мимо Кризи и уже через долю секунды крепко сжимал ее в объятиях. Тут до нее дошло, что слезы катятся из глаз сами собой.
Джеральдин любезно спросила Кризи:
– Вы позволите что-нибудь вам предложить?
Спустя несколько минут атмосфера разрядилась. Джеральдин налила Кризи стакан виски с содовой, Майклу дала пива и стала потихоньку собираться домой.
– Но ты ведь даже ужин свой не доела, – сказала Леони, снова начиная нервничать.
– Не имеет значения, – ответила Джеральдин, надевая пальто. Многозначительно взглянув на Леони, она шепнула ей: – Позвони, как только сумеешь, или я тебя растерзаю. – С этими словами она оставила квартиру своей лучшей подруги.
Майкл приподнял крышку кастрюли и вдохнул восхитительный аромат курицы в вине.
– В самолете нас кормили просто отвратительно, – улыбнувшись сказал он.
– Садись и ешь, – поняла намек Леони и придвинула к столу еще один стул для Кризи. Наполнив тарелки, она сказала: – К счастью, я приготовила с избытком, чтобы еще на пару дней хватило. Ну рассказывайте теперь, что вы здесь делаете.
– Мы приехали забрать тебя домой, – просто сказал Майкл.
Она взглянула на Кризи. Он кивнул в подтверждение слов Майкла. Выглядел он немного сконфуженно.
– Как это так? – оторопела она.
Кризи решил специально не готовиться с Майклом к этому разговору. Он пожал плечами и спокойно сказал:
– Мы соскучились по твоей стряпне.
Она весело улыбнулась.
– Тогда вам лучше нанять повариху. Можете даже прислать ее ко мне, и я научу ее готовить йоркширский пудинг.
Кризи улыбнулся, но промолчал. Майкл взглянул на него и сказал Леони:
– Вчера ночью мы снова устроили заплыв, пятьдесят раз переплыли бассейн. Я его победил.
– Ну и что?
На этот вопрос ответил Кризи.
– Побежденный должен был исполнить любое желание победителя.
– Вот почему мы здесь, – продолжил Майкл. – Я его совсем чуть-чуть обогнал, и это – можешь мне поверить – было совсем не легко, но все-таки я пришел первым.
Она перевела взгляд с одного на другого и обратилась к Кризи.
– Значит, ты проиграл этот заплыв и поэтому прилетел сюда, чтобы забрать меня с собой, как какой-то мешок с картошкой?
Лицо Майкла вытянулось.
– Это совсем не так, – произнес он. – Мы оба хотим, чтобы ты вернулась домой.
Она все так же смотрела на Кризи. Он уставился в тарелку, потом поднял голову и сказал:
– Да, мы оба хотим, чтобы ты вернулась обратно.
– Почему?
– Потому что мы по тебе скучали, – признался Майкл. – Это совсем не то, что мешок картошки.
Леони продолжала в упор смотреть на Кризи.
– Я знаю, что Майкл скучал по мне, – сказала она. – Мне тоже его очень не хватало, но ты ни за что не убедишь меня, что тоже скучал по мне. Я ни за что тебе не поверю, что тебе, как и Майклу, хочется вернуть меня обратно.
Он снова взглянул на нее.
– Если бы я не хотел, чтобы ты вернулась, меня сейчас здесь не было бы.
– Хорошо, – ответила она. – Допустим, ты меня убедил. Но все дело здесь не во мне, а в Майкле. – Она обернулась к молодому человеку и произнесла: – Когда я увидела, что ты вошел в комнату, я поняла, что люблю тебя, как родного сына. Но вернуться на Гоцо и жить там, как раньше, я просто не могу. Там, конечно, замечательно, но того, что я пережила, я больше не вынесу. – Леони говорила так, будто Кризи не было в комнате. – Со времени моего возвращения в Лондон прошло уже больше месяца. Теперь я точно знаю, что жить с этим человеком больше не смогу. С ним я себя чувствую так, будто я просто какой-то шкаф или кухонный робот. Да, действительно, в последние недели он держался со мной помягче, был немного человечнее, чем сначала, но это, думаю, не было искренне. Может быть, он так себя вел потому, что этого потребовала Лаура.
После непродолжительного молчания Кризи запинаясь пробормотал:
– Ты мне нравишься.
Она рассмеялась, словно услышала забавную шутку.
– Если это и так, то я тебе нравлюсь не больше, чем комнатная собачонка.
Кризи снова уставился в тарелку. К еде он так и не притронулся. Почти неслышно он проговорил:
– У меня в доме никогда не было ни домашних собачонок, ни других зверей.
Он поднял голову и пристально на нее посмотрел. Она ответила ему таким же взглядом. Ей показалось, что она видит ту клетку, о которой рассказывала подруге. Леони медленно положила на тарелку нож и вилку.
– Где вы остановились?
– В гостинице “Гор”, в Квинсгэйт.
Она встала и пошла на кухню. Мужчины услышали щелчок снимаемой с телефонного аппарата трубки, потом несколько неразборчивых фраз. Вернувшись в комнату, Леони сказала Майклу:
– Я вызвала тебе такси. Машина подъедет минуты через три. Поезжай в гостиницу, а завтра мы поговорим обстоятельно.
Майкл взглянул сначала на Леони, потом на Кризи. Тот хранил молчание. Майкл встал.
– Все понял. Встретимся завтра.
* * *
Когда Майкл ушел, Леони убрала со стола, потом принесла Кризи кофе, села напротив и спокойно попросила:
– Будь добр, объясни мне, пожалуйста, что ты имел в виду, сказав, что я тебе нравлюсь.
Он отпил глоток горячего ароматного напитка. Сахара там было ровно столько, сколько надо.
– Не знаю, – нерешительно сказал он. – Мне трудно бывает иногда… подыскать правильные слова.
– Ты преувеличиваешь. Попробуй все же постараться.
– А для тебя что это значит? – спросил он.
Она тщательно взвесила свой ответ.
– Это чувство может быть истинным лишь тогда, когда оно взаимно.
Он подумал над ее словами, потом наповал сразил ее, заявив:
