— Это хорошо, — заметил я.
— Чего хорошего? — удивился русый. — Тебе какая разница — участвует он или нет?
— Хороший человек Женя — хоть и гад, — сообщил я свое мнение. — Душевный. Было бы жаль, если бы его вместе с вами завалили.
— На поправку пошел, — весело оскалился русый. — Каламбурит. Это хорошо — клиент будет доволен.
— А с чего ты решил, что нас должны убить? — неприятно озаботился мнительный брюнет. — Откуда такие предположения?
— Это не предположения, — я с натугой ухмыльнулся. — Это факт. Вы предатели. Чеченам соплеменника продаете. А они враги. Они вас обязательно завалят. Мы вот тоже в свое время связались с ними…
— Не хер было связываться с кем попало, — оборвал меня русый. — Нужно быть разборчивее в знакомствах. А мы не предатели. Мы же не друга-соратника продаем. А наемного убийцу, которому по закону любой страны положена исключительная мера. Так что сиди и помалкивай…
Через полтора часа непрерывной езды по ухабистой дороге колонна остановилась. Кабинетные вышли из салона, а ко мне тотчас же залезли двое камуфляжных хлопцев и, оставив двери открытыми, сели рядом, положив автоматы на колени.
Снаружи вовсю свирепствовало мглистое утро. Порывы шквального ветра залетали в салон «рафика» и назойливо лезли мне под куртку. Я быстро озяб и попросил своих стражей закрыть дверь.
— Терпи, мужик, — незлобиво буркнул один из них. — Нам надо за вождями следить — как махнут, тебя тащить туда. Потерпи — недолго уж…
А вожди в это время о чем-то договаривались с высоким горцем в длинном пальто и папахе. Горец стоял на фоне темно-синего джипа «Ниссан», за ним расположились четверо боевиков с автоматами, которые настороженно озирались и ежилисъ от неуютной погоды. Обзор был ограничен, и я не мог определить, в какой местности мы находимся, но где-то невдалеке шумела река, стремительно мчавшаяся меж скал.
— Терек, — сказал я. — Мы находимся недалеко от Сар-пинского ущелья, верно?
— Тебе какая разница? — удивился один из камуфляжных. — Твое дело теперь… Все, Леха машет. Потащили!
Действительно — кабинетный брюнет обернулся в нашу сторону и помахал рукой. Камуфляжные подхватили меня под мышки и потащили к договаривающимся сторонам.
Пока они меня тащили, я осмотрелся и чуть не присвистнул от удивления. Вот так чудеса! Это что — роковое место для меня? И пусть попробует кто-нибудь после этого сказать, что предопределение — плод выдумки фаталистов!
В пятидесяти метрах от нас шумел Терек. Противоположный берег его поднимался высоким обрывом, но в обрыве этом имелась весьма пологая промоина, по которой при желании запросто мог проехать хороший импортный внедорожник. А вокруг нас на необъятном пространстве раскинулись заросли дубового леса. В общем, не буду утомлять: это был тот самый брод с казачьего берега на чеченский. Тот брод, до которого в свое время мы не доехали каких-нибудь ста метров. А вот он — обрыв, с которого мы в свое время лихо сиганули в Терек. Не сами, конечно, — минометчики Рашида помогли…
— Здравствуйте, уважаемый, — проговорил я по-чеченски, изо всех сил стараясь придать своему слабому голосу твердость. — Приветствую вас на своей земле.
Высокий седой горец пристально смотрел на меня немигающим взором, беззвучно шевеля губами и покачивая головой. Ничего хорошего в его взгляде я прочитать не сумел. Сейчас вытащит родовой кинжал и начнет с ходу кастрировать — они мастера на такого рода шутки.
— Здравствуй, сынок, — произнес наконец горец. — Ты очень хороший воин — я знаю. Я даю слово — мы не будем тебя унижать. И еще… Я тебе обещаю, сынок, — смерть твоя будет ужасна…
— Вы уверены, что вам не нужна эта информация? — с хорошо различимым отчаянием в голосе продекламировал кабинетный № 2 — тот, который брюнет. — Я полагаю, вы не совсем объективно оцениваете степень важности предлагаемых вам сведений, уважаемый Гасан! Я полагаю, вы с непозволительной поспешностью отказались от такой замечательной возможности прояснить одну из самых страшных тайн последнего десятилетия, которая по своей значимости сопоставима разве что…
— Ты здоров? — нетактично оборвав витиеватости брюнета, поинтересовался по-русски высокий седой горец, пристально глядя мне в глаза. — Тебя не лишили мужественности?
— Я здоров, — успокоил я седого, ежась от пронизывающего ветра и с вялым любопытством поглядывая на кабинетных — рожи у этих отчего-то вытянулись, глаза потемнели, и вообще выглядели они оба в данный момент крайне обескураженно. Как будто седой их походя надул, не прилагая к этому особенных усилий… — Если ты подразумеваешь под мужественностью наличие детородных органов, то с этим все в порядке.
— А почему ты так выглядишь? — не отставал седой, недоверчиво обшаривая меня взглядом. — Ты не умрешь в дороге?
— Они кололи мне какие-то препараты, — наябедничал я, кивнув в сторону кабинетных. — Хотели тайну узнать.
— Узнали? — заинтересованно вскинул правую бровь седой. — Ты сказал им?
— Что они хотят, я того не знаю, — злорадно сообщил я. — Зря старались.
— Вы обещали, что он будет выглядеть хорошо! — недовольно заметил седой, ни к кому конкретно не обращаясь. — Он долго будет в таком виде? Вообще сам ходить сможет?
— Через трое суток будет как огурчик, — пообещал кабинетный № 1 — тот, который русый соответственно. — Он у вас проживет трое суток?
— Это уже наши дела, — недовольно дернул уголком рта седой и, обернувшись к «Ниссану», крикнул по-чеченски:
— Хафиз! Отложи один, неси сюда. Как будешь готов, дай мне знак. Я скажу, когда выходить…
Русый вопросительно уставился на брюнета. Тот повернулся боком к горцу и показал русому один палец. Русый огорченно крякнул и уточнил на всякий случай:
— Значит, главный зачинщик тебе не нужен… Я правильно понял, Гасан?
— Правильно, дорогой, — согласился седой. — Вообще у нашего рода врагов много. Всех ведь не перестреляешь.
— Но именно этот человек сделал заказ! — напористо напомнил русый. — Именно он нанял их, — кивок в мою сторону. — Если бы не он, ничего бы не произошло… Разве не так? Неужели тебе все равно? Эти, — опять кивок в мою сторону, — лишь инструмент, орудие убийства. Убийца — тот, кто делал заказ!
— У вас есть еще месяц, — проигнорировал сентенцию противной стороны седой. — Найдете еще троих — будет вам еще три «лимона». Нормально ведь?
— Это нереально, — махнул рукой русый. — Считай, что они трупы. Можешь поверить моему опыту: если бы они были живы, он, — тычок пальцем в мою сторону, — давно бы все рассказал.
— Ты не видел их трупы, — покачал головой седой. — Я тоже не видел. Значит, будем считать, что они живы. Месяц. У вас есть еще месяц…
— Я отложил, — послышался голос со стороны джипа — правая передняя дверь приоткрылась, в образовавшейся щели возникла плохо выбритая физиономия горского типа. — Нести?
— Приготовились, — бросил по-чеченски седой, адресуясь к четверым боевикам, расположившимся на заднем плане у джипа. — Когда они пойдут к своим машинам, рассредоточьтесь. Хафиз — чемодан отдашь мне, потом назад. Прикроешь меня, пока они будут считать. Давай неси.
Из джипа вышел крепкий мужик лет тридцати, облаченный в импортный камуфляж, — в руках его был небольшой черный «дипломат».
— Не торопись, дорогой! — насмешливо бросил горец, заметив, что кабинетный русый шагнул в сторону мужика с «дипломатом». — Возьмите Ивана, пусть эти отойдут назад.
— Не понял? — насупился русый, не отрывая взгляда от «дипломата». — Чего сделать?
— Сейчас твои солдаты отойдут, — терпеливо пояснил седой, забирая у Хафиза «дипломат» и благоразумно отступая назад. — А Иван сам стоять не может. Подержите его, чтобы не упал. Вообще он у нас дорогой, беречь надо.
— С чего ты взял, что мои парни должны отойти? — «включил дурака» русый. — Ты чего здесь командуешь?
— Ты вообще такой большой мужик, а ведешь себя как ребенок, — не одобрил манеры оппонента горец. — Давай быстро рассчитаемся и поедем каждый по своим делам. Пусть отойдут к вашим машинам.
— Давай хлопцы — на исходную! — поспешил вмешаться брюнет, подхватывая меня под руку и делая отмашку моим конвоирам. Парни на секунду замешкались, ожидая отбойной команды со стороны русого, но таковая не воспоследовала. Русый хмуро смотрел, как Хафиз, вернувшись к джипу, выдернул из салона «ПКМС»7,62-мм пулемет Калашникова
разместил его на капоте и, развернув ствол в нашу сторону, удобно изготовился для стрельбы стоя, практически слившись с корпусом машины.
Русый засосал добрую порцию воздуха, стравил его сквозь плотно сжатые зубы и неопределенно покрутил башкой. Все. Численный перевес, обещавший моим пленителям несколько секунд назад ощутимое преимущество перед абреками в случае внезапного боестолкновения, был сведен на «нет» внезапно возникшим на плацдарме большим стволом.
