— Глэм-рок? — спросила Наташа.
— Да. Именно эту музыку «налогоплательщик» Годдард слышал, подходя к дому, в то время как убийца сдавливал яйца Брэдшоу в тисках. Отличное время: Т. Rex, Slade, Mud, Sweet. Самый забойный рок. Многие из них так и не были оценены по достоинству, потому что так и не завоевали Штаты. Именно в этом проблема нашей страны: мы не воспринимаем всерьез свою продукцию, пока она не одобрена Америкой.
— Пароль сам наберешь или как? — спросила Наташа.
— Я сам, — гордо ответил Ньюсон.
Нейл Брэдшоу ходил в среднюю школу в Лимингтон-Спа. Прочитав несколько невинных сообщений на тему «Кто меня помнит?», среди которых было сообщение самого Брэдшоу, они нашли еще одну страдающую душу, которая решила использовать сайт www.FriendsReunited.com, чтобы вынести обвинительный приговор по прошествии многих лет. Сообщение, которое было оставлено годом ранее, гласило: «Открытое письмо Нейлу Брэдшоу».
«Я часто хотела пойти в полицию и рассказать о том, что со мной случилось. Даже сейчас, тридцать лет спустя, я по-прежнему мечтаю о справедливости. Но полагаю, ничего из этого не выйдет. Нам ведь было по двенадцать-тринадцать лет, да? Ужас, как давно. Но только не для меня. Мне кажется, будто это произошло только вчера. Именно поэтому я пишу сейчас это сообщение и собираюсь поместить его на сайт. Просто чтобы рассказать выпускникам этого года, что, если они решили связаться с тобой, им стоит как следует подумать, потому что ты — жестокий озабоченный зверюга, а я была твоей главной жертвой. Все началось с запугивания, да? Ты хотел, чтобы я с тобой встречалась, а когда я тебе отказала, ты начал меня запугивать. Любимой твоей шуткой было отнять у меня пакет с обедом и закинуть на люстру, и чтобы достать его, мне приходилось ставить на парту стул и изо всех сил тянуться вверх. Ты всегда стоял внизу и заглядывал мне под юбку. И говорил другим мальчишкам, какого у меня цвета трусики, и выдумывал, какие они грязные».
Именно это они помнили из убийства Нейла Брэдшоу. Убийца, кто бы он ни был, заставил его умирать в попытках дотянуться до еды, и при этом на нем была школьная юбка. И ему приходилось смотреть на экран, словно заглядывая себе под юбку.
— Дьявол, чем дальше, тем хуже, — сказала Наташа, не поворачиваясь к Ньюсону. Она явно не хотела лишний раз демонстрировать свой синяк.
«Потом тебя понесло еще дальше, и ты начал поджидать меня по дороге домой. Мне приходилось проходить вдоль канала по тропинке, по обе стороны которой тянулась живая изгородь, и именно там ты лежал в засаде. Каждый день ты хватал меня и тащил в кусты, ты лапал меня и совал свои руки мне в лифчик и трусики, сжимал меня и тыкал. Иногда тебе удавалось забраться пальцем внутрь меня. Думаю, наши одноклассники, прочитав это, удивятся, почему я ничего с этим не сделала. Я задавала себе этот вопрос не один десяток лет. Почему я не рассказала маме? Или учительнице? Или не пошла в полицию? Думаю, по крайней мере отчасти дело было в твоих угрозах. Ты говорил, что отравишь мою кошку, и я тебе верила, правда верила. И потом, ты ведь был хитер. Ты был любимчиком учительницы, участвовал в каждом школьном собрании, и тебя всегда выбирали капитаном. Ты знал, как вертеть людьми, и всегда оказывался в шоколаде. И мучил меня. Тебе довольно быстро надоело просто заглядывать мне под юбку, вместо этого ты начал оставлять на мне синяки, прекрасно понимая, что тебе все сойдет с рук. А потом ты меня изнасиловал. Нам было по тринадцать лет, ты меня изнасиловал, и потом все прекратилось, потому что я перестала ходить в школу. Я начала страдать анорексией, и в течение последующих пяти лет не вылезала из больниц. Груди, которые ты так любил хватать, когда валял меня по земле в кустах ежевики, почти исчезли. И я вместе с ними. Умственно и физически. Теперь мне уже лучше, но ненамного. Я так и не смогла вернуться к нормальной жизни, и я одинока. Жалкая история, правда? Самые тесные отношения у меня по-прежнему с тобой, Нейл Брэдшоу, и моя ненависть не угасла. Так что если кто-то из наших парней или девчонок из класса решит вдруг встретиться с нашим капитаном, пожалуйста, вспомните о Памеле Уайт, тихой девочке, вечно сидевшей в углу, которая исчезла в середине третьего класса. Потому что этот ублюдок испортил мне жизнь».
Закончив чтение, Ньюсон распечатал эту историю и добавил имя Памелы Уайт напротив имени Нейла Брэдшоу под заголовком «жертва жертвы». Наташа достала распечатанную копию истории Уайт и перечитала ее.
— Чем больше я узнаю об убитых, тем сильнее склоняюсь на сторону убийцы.
— Нельзя так думать, Наташа. Это бессмысленно.
— Но Брэдшоу заслужил смерть в этом амбаре!
— Ты так думаешь?
— Да! Особенно потому, что и через тридцать лет он был таким же. Помнишь, что я узнала про девушку, которая работала вместе с ним, и ей пришлось уволиться из-за этого урода.
— В нашей стране смертный приговор не выносится даже после справедливого суда, так что не нужно впадать в истерию по поводу несправедливости и вспоминать о суде Линча.
— Я просто хочу сказать, что все наши поступки рано или поздно возвращаются к нам.
— Наташа, Ланс тебя ударил? — Вот. Он это сказал. Он не был уверен, что хотел сказать это, но он это сделал.
— Нет! — слишком громко и слишком быстро воскликнула Наташа.
Ньюсон не ответил, и через несколько секунд Наташа встала и вышла из комнаты. Вернулась она уже с заготовленной речью.
— Это совсем не то, что ты думаешь, Эд. На него это не похоже.
— О чем ты, Наташа? По-моему, это очень похоже на синяк.
— Это не типичный случай, что бы ты ни думал.
— Если ты хочешь сказать, что это домашнее насилие, то почему ты этого не говоришь?
— Потому что… потому что… Послушай, это случилось всего один раз.
— Хватит, Наташа. Послушай себя.
— Он сделал это всего один раз!
— Пока один раз! Все всегда бывает в первый раз. А вот сделает ли он это снова, зависит только от тебя.
— Послушай, Эд. Не надо читать мне нотации, ладно? Я с девятнадцати лет в полиции. Я знаю все об этом дерьме. Я каждый день из года в год только этим и занималась.
— Именно поэтому ты лучше всех остальных должна понимать, что домашнее насилие типично во всех смыслах этого слова, и самым типичным аспектом его является то, что жертва всегда старается придумать оправдание для своего тирана.
— Я же сказала, что мне не нужны твои нотации! Он был пьян…
— А-а…
— Мы оба были пьяные! Он хотел поговорить о нас, а я слишком устала, я не видела его все выходные и, когда добралась до дома, хотела только спать и…
— Наташа, пожалуйста! Послушай, что ты говоришь!
— Я просто хочу сказать…
— Ты просто хочешь сказать, что это ты виновата в том, что он тебя ударил.
— Нет! Я хочу сказать, что отношения должны с обеих сторон…
— Ты хочешь сказать, что это твоя ошибка?
— Я не хочу продолжать этот разговор, хорошо? Я не заявила на него, и полиции это не касается.
— Я твой друг.
— Тогда уважай мое право разобраться с этим самой.
— Ты его выгнала?
Наташа не ответила.
— Ты его выгнала?
— Нет.
— Ты ему сказала, чтобы он немедленно обратился в службу психологической помощи?
Наташа снова не ответила.
— Ты заставишь его туда обратиться, а если он этого не сделает, ты его выгонишь?
— Я же сказала, что не хочу…
— Тогда это произойдет снова.
— Не произойдет.
— Наташа, если ничего не менять, это всегда происходит снова. И ты это знаешь.
— Эд, всего через час нам нужно к шефу. Если хочешь дополнить свой список до десяти часов, нужно выяснить, какого хрена натворил мичман Спенсер в школе.
Ньюсон и Наташа, в равной степени проникнутые непривычным чувством напряжения в комнате, снова вернулись к сайту www.FriendsReunited.com, чтобы найти подробности школьных лет Спенсера, с 1982 по 1994-й, до того как он в шестнадцать закончил школу и пошел в армию.
У них не было музыкальной подсказки по поводу года, поэтому пришлось читать обо всех школьных годах Спенсера, представлявших собой грустное перечисление случаев насилия. Казалось, он довольно рано начал этим промышлять.
«Помните Дениса Спенсера?» — писали несколько его одноклассников из начальной школы.
«Если ты не был в его банде, шансов на нормальную жизнь было мало. Если он был в дурном настроении и ты попадался ему на глаза, караул, в лицо летели два кулака сразу. Если в этот раз доставалось именно тебе, ты уползал домой на четвереньках. Если ты обращал на себя внимание, он клал тебе голову в парту и изо всей силы придавливал крышкой».
И снова повторялось одно и то же слово.
«Тиран. Тиран. Тиран».
Было очевидно, что Спенсер не особенно выбирал своих жертв, и к началу средней школы его уже знали все. Он был главной темой для обсуждения на сайте школы. Кто-то начал эту тему, и ее поддержали очень и очень многие.
