Дуглас Престон - Меч Гидеона

Гидеон согласился, и они заползли под скамьи. Растительность здесь была такая густая, что они почувствовали себя как в пещере. Дождь барабанил по металлическим сиденьям над их головами.

— Здесь он нас никогда не найдет, — сказала Минди.

Гидеон покачал головой:

— Рано или поздно все равно отыщет, куда бы мы ни забились. Мы немного подождем и побежим к лодке. До нее уже недалеко.

Он прислушался и различил шум прибоя, как его ни заглушал дождь.

— Кажется, я в него попала, — повторила Минди.

Гидеон не ответил, потому что обдумывал предстоящий путь к лодке. У него не было уверенности, что в Кивающего Журавля угодила пуля.

— У тебя есть фонарь или лампа? — спросил он.

— Были, в рюкзаке. Мне удалось унести только револьвер.

— Не пойму, как ты выбралась из кучи грязи!

— Она была рыхлая, меня засыпало несильно. Ты много сгреб. Отдавай проводок!

— Ради Бога, вернемся к этому потом, — простонал он.

Минди медленно выпрямилась и сделала шаг назад, взяв его на мушку.

— Сказано: давай сюда!

Глядя в дуло, Гидеон ничего не понимал. Но так продолжалось только секунду-другую. На третью он вспомнил, как Кивающий Журавль обозвал его дураком. Тогда это показалось случайным словом. Теперь, слишком поздно, до него дошло, что Кивающий Журавль не позволяет себе случайных поступков и даже слов.

— Ты что вытворяешь? — спросил он.

— Давай сюда проводок.

— Кто ты? Ты не агент ЦРУ.

— Была агентом. Но там мало платили.

— И теперь ты вольный игрок?

— Типа того. — Она улыбнулась. — Сейчас я работаю на ОПЕК.

— ОПЕК?!

— Ага. Думаю, тебе хватит мозгов понять, с какого боку тут ОПЕК.

— Пока что не хватает, — соврал он, чтобы потянуть время.

— Представляешь, что может сделать эта завитушка с их бизнесом? Нефтяной рынок прикажет долго жить. Вместе с двигателем внутреннего сгорания. Так что давай ее мне, парень. Честно говоря, не хочется тебя убивать, Гидеон, но придется, если не послушаешься.

— Сколько тебе за это платят?

— Десять миллионов.

— Ты продешевила.

Он вспомнил Гонконг, дипломатическую печать в ее сумочке. Одно это должно было вызвать у него подозрение.

«Кивающий Журавль прав — я свалял дурака».

Минди протянула руку ладонью вверх.

«Конечно, она меня пристрелит, если пожелает. Но вдруг, чем черт не шутит… вдруг ее остановит память о нашей близости?»

Он вынул из кармана проводок и отдал ей.

— Молодец. — Держа временного подельника на мушке, Минди рассмотрела проводок, потом сжала кулак и прицелилась. — Ух ты! Мне действительно жаль тебя убивать.

Гидеон понял, что она говорит правду, но это не помешает ей спустить курок. Он зажмурился.

В темноте прогремел выстрел. Гидеон не почувствовал ни боли, ни удара пули. Открыл глаза. Сначала не увидел никаких изменений, потом заметил отсутствующее выражение на лице Минди и аккуратное отверстие у нее между глаз. Постояв секунду-другую, она упала навзничь в пыль.

Гидеон вырвал проводок из ее еще подрагивавшей руки и бросился наутек.

Новые выстрелы пробили сиденья, осыпав его щепками и ветками. Он выбежал из-под трибун и устремился к лодке кратчайшим путем.

«Это мой единственный шанс выжить…»

Впереди простирался пригородный пейзаж после Армагеддона. Гидеон бежал по заросшим травой улицам, потом стал закладывать петли. Он слышал за спиной Кивающего Журавля, медленно сокращающего расстояние между ними.

Заскочить в дом значило самому загнать себя в ловушку. Убежать от врага он не мог, а значит, добраться до лодки нечего было и мечтать.

Он помчался в противоположную сторону по следующей улице, то и дело сворачивая, чтобы не позволить преследователю открыть по нему прицельный огонь. Хорошо бы захватить с собой револьвер застреленной Минди, но в ту минуту надо было решать: револьвер или проводок. Для того и другого времени не оставалось.

Кивающий Журавль неуклонно приближался. Гидеон все сильнее задыхался, словно сломанные ребра проткнули ему легкие.

Что дальше?

Вот и конец последней улицы. Впереди лежало открытое поле по соседству с динамо-машиной. Охранник тщательно его обогнул, сказав, что на острове много мест, куда они ни ногой, и что это поле относится к таким местам.

«Чем оно опасно? И не это ли мой последний шанс на спасение?»

Он помчался по полю, виляя, как заяц. Кивающий Журавль настигал его и не собирался останавливаться для стрельбы, а сокращал разрыв, чтобы потом открыть огонь в уверенности, что промаха не будет. Гидеон оглянулся и увидел бегущую фигуру в ста пятидесяти метрах от себя.

Оказавшись на середине поля, Гидеон сообразил, что допустил серьезную ошибку. Преодолеть это открытое пространство он уже не сумеет, а здесь, в центре, спасения не было: никаких неожиданных опасностей для преследователя, никаких ям или старых построек — просто открытое поле. Почва здесь была твердая и ровная. Это была гонка, а Кивающий Журавль бегал быстрее.

Гидеон оглянулся, не сбавляя скорости, и прикинул, что Кивающего Журавля отделяет от него не больше ста метров.

Глядя на недосягаемый дальний край поля, он вдруг все понял. Опасность заключалась не в самом поле, а в огромной трубе над динамо-машиной, старой и нестойкой. Потому охранник и сделал круг: чертова труба могла в любой момент обрушиться.

Вокруг нее вилась старая железная лестница.

Гидеон резко поменял направление и устремился к трубе. Достигнув ее, он на мгновение заколебался, стоя с задранной головой в высокой траве: его ждал путь в никуда без шансов вернуться.

«Ну и пусть!»

Он подтянулся и стал карабкаться вверх по ржавым ступенькам. Снизу бабахнули три выстрела, пули отскочили от кирпичей у него под самым носом. Спираль лестницы обещала временное укрытие за трубой.

Старая ржавая лестница жалобно скрипела и раскачивалась, при каждом шаге с нее падали куски ржавчины. Одна ступенька провалилась, и Гидеон повис на перилах, болтая в пустоте ногами, потом собрался с силами, подтянулся и оказался на следующей ступеньке.

Опрометчиво забираясь все выше, он почувствовал дрожь металла внизу: Кивающий Журавль начал восхождение за ним следом.

«Естественно! Я совершил смертельную глупость: Кивающий Журавль загонит меня на самый верх и пристрелит…»

Чем выше взбирался Гидеон, тем сильнее чувствовал дрожь трубы на ветру, тем громче был хруст — это вываливался из швов превратившийся в камень раствор.

Он прозревал и все больше сознавал, до какой степени сглупил. Ветер так раскачивал трубу, что она могла рухнуть в любую секунду. Невозможно представить, как он выживет после того, как достигнет верхушки.

Выстрел! Пуля ударила в перила рядом с его рукой. Он побежал по лестнице еще быстрее, прячась за трубой. Вспышка молнии озарила всю безнадежную картинку: остров, развалины, грозящая рухнуть труба, гнилая винтовая лестница и штормящее море далеко внизу.

— Кру! — донеслось снизу. — Кру! — Ни на что не похожий бесстрастный голос Журавля относило в сторону ветром.

Гидеон остановился и прислушался. Труба, качаясь на ветру, грозно гудела и жалобно стонала.

— Ты попался, дурак! Спустись, отдай мне провод, и я оставлю тебя в живых!

Гидеон полез дальше. Снова раздался выстрел, но пуля даже не попала в трубу. Из-за раскачивания трубы, ветра и дождя Кивающему Журавлю приходилось подолгу целиться. К тому же Гидеону показалось, что в его голосе слышен страх. Это уже достижение. Как ни странно, сам Гидеон совершенно не боялся. Он уже был мертв. Знал, что это конец, ему ни за что не спуститься с трубы живым. От этой мысли почему-то становилось легче. У него имелось свое секретное оружие, о котором противник не догадывался: смерть предоставила ему время взаймы.

Чем выше он забирался, тем сильнее становился ветер, то и дело норовивший сбросить его с лестницы. В небе сверкнула молния, почти сразу за ней ударил гром. Гидеон услышал металлический скрежет: это оторвалась от трубы целая секция лестницы. Прогремела оглушительная очередь — это срезало несколько болтов. Оторвавшаяся секция повисла в пустоте, и на ней — вцепившийся в перила Гидеон. Он держался изо всех сил. Ветер раскачивал его и швырял на трубу. Но постепенно качка утихла, Гидеон снова нащупал ногами опору и возобновил восхождение.

Вспышка молнии показала, что половина пути наверх осталась позади.

Не карабкаться дальше было невозможно: нельзя слишком долго задерживаться на гнилой ступеньке, к тому же необходимо прятаться за трубой от Кивающего Журавля.

— Кру! — крикнул тот снизу. — Это самоубийство!

— Для обоих! — отозвался Гидеон.

«Да, самоубийство, — подумал Кру. — Упадет труба или выстоит, спуститься по ступенькам я уже не смогу, так как сам слишком их повредил, да и Кивающий Журавль не выпустит меня из этой западни. А еще я безоружен. Когда доберусь до верхушки трубы, Кивающий Журавль без труда со мной расправится».