Интересно, стоит ли того тайна? Иначе группа Кадзу зря платит ему деньги.
Барабаня пальцами по рулю, он мысленно проигрывал разные варианты. Если бы точно знать, что женщина Клейтон отыскала какой-нибудь ключ, путь был бы абсолютно ясен: убить Мухаляля и Бейкера, потом взять ее. Чисто, просто... но катастрофично, если у нее ничего не окажется. Только напрасно себя обнаружишь.
Возможно, конечно, он уже себя обнаружил, убив двоих мужчин на Тридцать восьмой улице. Впрочем, убийство наверняка припишут ронину женщины Клейтон. Будем, по крайней мере, надеяться. Пока дело сильно облегчает тот факт, что о присутствии Ёсио никто не догадывается.
Он следовал за Бейкером, который держался далеко за белым седаном. Ехал, гадая, когда придется сделать выбор.
«Шевроле» ронина повернул на восток, потом к верхней части города, к мосту на Пятьдесят девятой улице, перекинутому в Куинс.
Интересно. Выезжает из города. Может, это и есть ожидавшийся знак. Впрочем, вскоре после того, как Ёсио выехал за своими объектами на скоростное лонг-айлендское шоссе, вопрос о возможном вмешательстве отпал сам по себе: машину Бейкера обогнал темный фургон. Тот самый, который участвовал в неудавшемся похищении на прошлой неделе. Водитель махнул рукой в окно, Бейкер мигнул дальними фарами.
Подкрепление? Кажется, дело серьезное.
Образовалась процессия из четырех машин; Ёсио держался в хвосте.
Потом Бейкер с помощниками сделали нечто совсем непонятное: легковой автомобиль и фургон отставали все больше и больше.
Разве не опасаются упустить женщину Клейтон?
С другой стороны, может быть, знают, куда она едет.
Да, нынешний вечер обещает стать в высшей степени интересным, возможно, решающим вечером. Ёсио предчувствовал, что лучшее еще ждет впереди.
Почти стыдно за это брать деньги, думал он, поудобней устраиваясь за рулем и продолжая движение.
Пожалуй, мне это не нравится, решила Алисия, когда Джек остановился на грейдере рядом с крошечным ранчо среди моря картофельных грядок.
Какое-то время назад свернули с лонг-айлендского шоссе, заколесили по пригородам, которые сменились фермерскими поселками, приехали сюда.
— Джек, я хочу вернуться, — в десятый раз повторила она. Наверняка надоела ему, как заезженная пластинка.
Заезженная пластинка... На ум пришел неуместный вопрос: будет ли знать следующее поколение, выросшее на лазерных дисках, что это такое?
— Я вам уже сказал. Вернемся, как только буду абсолютно уверен, что за нами никто не следит.
Он вылез, остановился у открытой дверцы, глядя назад на темную проселочную дорогу. Алисия оглянулась, всмотрелась в заднее стекло.
— Никого нету, Джек.
— Кто-то был. Кто-то ехал за нами с той самой минуты, как мы тронулись с места. Отсюда наша небольшая экскурсия.
Ничего себе «небольшая». Она прожила долгий день и ужаснейший вечер. Боже, когда это кончится?
Во-первых, пришлось вновь войти в дом... Уже плохо. Потом у нее на глазах были застрелены двое мужчин. В памяти до сих пор стоит на секунду увиденное окровавленное лицо, открытые слепые глаза...
Смерть... Сколько смертей связано с тем самым домом...
Поэтому сейчас просто хочется, чтобы кошмарный вечер закончился. Хочется вернуться в квартиру с деревцами, лечь в постель и заснуть. Хотя бы постараться заснуть. И совершенно не хочется трястись по пустым деревенским полям восточного Лонг-Айленда.
Особенно с вооруженным мужчиной, который настаивает, будто за ними следят, когда всякому зрячему видно, что нет.
— Хорошо, — уступила она. — Может быть, кто-то за нами какое-то время следил. Но сейчас позади ни единой машины. На множество миль. Пожалуйста, поедем домой.
Джек поднял голову к небу, Алисия тоже. Ясная холодная зимняя ночь, освещенная полумесяцем и мириадами звезд.
— Слежка ведется разными способами. Поверьте, за нами следили весь вечер. Нутром чую. — Он сунул руку в дверцу машины, вытащил ключи. — По-моему, лучше зайти.
Она взглянула мимо него на домик. Какая-то развалюха, даже при лунном свете видно. Штормовая дверь перекошена, во дворе ржавеет старый пикап в пожухлых коричневых зимних сорняках по колено.
— Туда?
— Угу, — усмехнулся он. — Позвольте вам представить мой собственный дом. Симпатичный двухкомнатный домик на родном сельском ранчо.
— Что-то не похоже.
— Пойдемте. Всего на пару минут. Уверен, к нам вскоре нагрянет компания, и к ее появлению я предпочел бы быть в доме.
Алисия снова глянула на дорогу:
— Джек... никто не нагрянет.
— Обождем минут десять. Если никто не появится, едем. Договорились?
— Договорились, — сдалась она, посмотрев на часы. — Десять минут, и ни секунды больше.
Он вытащил из кармана зубочистку, встал на колени, сунул ее куда-то в дверцу у петли. Подфарники погасли.
— Что вы делаете?
— Блокирую кнопку освещения.
Обломил остаток зубочистки, захлопнул дверцу, но не запер.
— Господи помилуй, зачем?
— Увидите. Если нас не преследуют, не имеет значения. Пошли.
Она последовала за ним по тропинке, он отпер переднюю дверь, включил свет. Алисия остановилась на пороге, осматриваясь.
Сперва запах. Бал здесь правили сырость и плесень. Потом вид: грязный ковер в гостиной, покосившаяся и побитая мебель, обвисшие там и сям обои на стенах, у потолка, по углам, загнувшиеся на манер шелушащейся кожи, обнажая заплесневелую штукатурку.
— Это и есть «симпатичный сельский домик»? — переспросила она. — Когда вы тут были в последний раз?
— Никогда. — Джек закрыл за ней дверь и направился к спущенным жалюзи. — Здесь у меня ловушка.
— Охотничья?
— Нет. Предназначенная на тот случай, когда меня выслеживают, или мне так кажется, а точно невозможно проверить.
— И вы только для этого купили здесь дом?
Джек кивнул, приподняв одну планку жалюзи и выглядывая на улицу.
— Ну да. Отвечает трем условиям: находится на отшибе, не нуждается в постоянном присмотре и дешево стоит.
Она опять огляделась.
— Не знаю, сколько вы за него заплатили, но двум первым условиям соответствует без сомнения.
— Заплатил так дешево, что сумел кое-что обустроить.
— Обустроить? И что же?
— Не так легко заметить.
— Лучше не скажешь. Похоже на притон для наркоманов.
Он рассмеялся, по-прежнему глядя в щелку.
— Ну конечно. Можно подумать, вы не вылезаете из притонов.
— А как же, — с таким же сарказмом парировала она. — Насмотрелась, забирая больных детей у наркоманов-родителей. Вы даже сотой доли не видели.
Джек взглянул на нее:
— Вы правы. Не видел. Простите. Я о вас почти ничего не знаю. — И снова стал всматриваться сквозь планку жалюзи.
Что имеется в виду? Чуть не спросила, но удержалась.
Успокойся, велела она себе. Диковато ведешь себя нынче вечером. Диковато — не то слово. У него обязательно должны возникнуть вопросы. У любого возникли бы.
— Угу, — буркнул Джек у окна. — Вот и компания.
Отодвинулся, приоткрыл щелку. Алисия выглянула.
Перед домом за ржавым пикапом тормозил легковой автомобиль и фургон. Сердце екнуло, зачастило, когда она узнала последний.
— Все вылезайте за пикапом, — приказал Бейкер по сотовому, останавливаясь за фургоном.
Открыл дверцу, выскочил, принял на себя командование. Не стоит во всеуслышание объявлять, сколько ребят он привел. В жилах почти в полный голос пела кровь, бежала по телу, покалывала кончики пальцев. Вот родная стихия для Сэма Бейкера, где он живет полной жизнью.
— Запомните, — предупредил араб, высовываясь с пассажирского сиденья. — Женщину не трогать.
— Угу, — буркнул Бейкер. — Слышу.
Он слышал это с той самой минуты, как выехал на лонг-айлендское шоссе. Об этом ему все известно. Мухаляль поставил условие с первого дня: не трогать девчонку.
С парнем дело другое.
Особенно после того, что выяснилось насчет Мотта и Ричардса. Не дождавшись ответа по телефону, Бейкер звякнул Чаку, послал разобраться. Чак всегда рад чего-нибудь сделать. Ни на что другое особо не годен со сломанной правой рукой и с коленкой в распорках, благодаря тому самому малому, что сидит теперь в доме.
Чак перезвонил в полнейшем смятении. Мотт и Ричардс убиты. Выстрелом в голову. Похоже, наповал.
Бейкер раньше слыхал о слепой ярости, но до нынешнего вечера ничего подобного не испытывал. Так взбесился, так громко вопил, что чуть не ухнул машину в кювет.
Не то чтоб Мотт с Ричардсом не заслуживали пули в лоб, сперва покорно нанюхавшись газа, потом выставившись на всеобщее обозрение. Послужит чертовски хорошим уроком.
Плохо, что свои ребята накрылись, хоть они на то шли, согласившись на него работать. Крепкая оплеуха Сэму Бейкеру. Тот самый парень не должен остаться в живых и трепаться об этом.
Но перед смертью надо довести его до поросячьего визга.
