открытом воздухе. Целые эпохи рекламных брошюр и клееных флаеров групп образуют бледный наст на нижних этажах. Покопавшись в этих слоях достаточно глубоко, можно найти напечатанные клинописью или на папирусе флаеры вавилонских концертов дэт-металл [128].
Особняк защищён более сильным худу, чем гробница Тутанхамона. Оно может сдержать армии Ада, орду Снежных людей и вторжение марсиан одновременно. На самом деле, обитель Блэкбёрна так насыщено охранными заклинаниями и ловушками, что у него нет ни одного охранника. Даже собаки. Авгур настолько надменный, что считает мускулы архаизмом, что в его случае отчасти верно, но невежливо тыкать мир в это носом. Кто-то должен закидать это место туалетной бумагой [129], чтобы напомнить ему, что он человек. Я бы хотел, чтобы это был я, но прямо сейчас не знаю, как подобраться достаточно близко, даже чтобы попасть в это здание из гранатомёта.
Глаза Люцифера могут видеть окружающие отель мерцающие чары. Ряд хрустальных сфер, вложенных друг в друга, словно русские матрёшки. Насколько я знаю, в доспехах, как всегда, меня трудно убить, но это означает, что я могу погасить их либо получить травму, а я не хочу получить известность как Люцифер-Калека. Мне нужно не облажаться с этим.
Большая часть моего худу ориентирована на то, чтобы ранить людей и взрывать предметы. Я довольно хорош в составлении заклинаний на месте, но сколько мне придётся запустить, если я попробую наколдовать себе путь сквозь защиту Блэкбёрна? Только одно имеет смысл, если я хочу попасть внутрь до того, как Санта насрёт игрушками во все дымоходы. Это действительно глупо, но глупость — это типа моя специализация.
Я делаю несколько глубоких вдохов и призываю всё гнусное ублюдочное люциферство, которое только могу, и закутываюсь в платье Повелителя мух. Когда кажется, что всё правильно, я направляюсь к первому слою худу и кладу на него руку.
Когда я в первый раз вернулся на Землю, Самаэль вошёл в мою спальню над «Мак Овердрайв». В то время я так был потрясён, увидев Дьявола у своей двери, что не задумался о том, что это означает. К тому времени я возвёл вокруг магазина охранные барьеры и свои собственные импровизированные защитные заклинания. Люцифер прошёл прямо сквозь них. Это один из тех секретов, что небесные типы скрывают от нас? Что большая часть людских защит не работает на ангелах? Моя ангельская половина находится где-то далеко, потягивая «Ширли Темпл» [130] и почитывая журнал «Парад» [131], но всё же я Люцифер, и на мне ангельский доспех. Возможно этого ангела достаточно, чтобы уберечь меня от того, чтобы взлететь на воздух, подобно взрыву на нефтеперерабатывающем заводе.
Итак, я кладу руку на первый слой магии и нажимаю. Меня охватывает голубое пламя, но оно не обжигает. Позади огня слой кажется густым и жидким. Я ещё не умер, поэтому продолжаю давить. Медленно и неуклонно, словно выходя из тёплой глицериновой ванны, я прохожу сквозь первый слой. Проделываю то же самое со следующим. Этот заполнен ветром и песком. Песчаная буря из бритвенных лезвий. Я нажимаю медленно и постоянно, держа в уме мантру «даже не начинай на меня залупаться». Слой трескается и расходится ровно настолько, чтобы я прошёл сквозь него. Ещё четыре слоя, и я подхожу к парадному входу Блэкбёрна, словно «Эйвон»-леди [132]. Протягиваю руку, чтобы проверить дверь. Этот долбоёб даже не позаботился запереть её.
Внутри дом Блэкбёрна представляет собой старый викторианский особняк с витражным стеклом, пальмами в кадках и шкафчиками с редкостями в каждой комнате. Из тех мест, где вы не удивитесь, встретив в комнате для гостей ширяющегося коксом Шерлока Холмса.
По одну сторону широкой лестницы находится кабинет Блэкбёрна. По другую — то, что выглядит как гостиная. Раздвижные двери приоткрыты на щёлочку. Внутри порядка двадцати человек слушают, как он разглагольствует о прогнозах затратоэффективности, какие государственные политические должности сохранить, и какие корпоративные инвестиции высвободить. Сперва кто-то пытается меня убить, а теперь ещё одно совещание по бюджету. Куда мне деться от этого дерьма?
Видимо, я попал на синод, совещание в день солнцестояния, где гранды Саб Роза собираются, чтобы придумать, в какие гнусные игры для вечеринок они будут играть на Новый Год. Блэкбёрн — гадатель, заглядывающий в будущее провидец. Авгур Саб Роза всегда гадатель, а нынешний правитель, предположительно, довольно неплохой. Если он предсказал мой приход, у меня неприятности. Если повезёт, он слеп к фокусам Люцифера. Конечно, это может быть ловушка, и он хочет, чтобы я оказался в тесном помещении, где не смогу убежать. Ладно. Я уже несколько месяцев не убивал людей.
По традиции официальных совещаний, в передней части комнаты парит символ Саб Роза, словно аэростат Суперкубка. Символ представляет собой кадуцей — обвившиеся друг вокруг друга в виде восьмёрки змеи. Символ знания. В первом пересечении, верхнем отверстии восьмёрки, расположен вписанный в треугольник квадрат, внутри которого круг. Квадратура круга. Алхимический символ делания [133]. Делание — это магия и секреты, которым можно научиться для расширения сознания и усовершенствования мира. Нижнее пересечение — это чёрный круг с тремя линиями, подобно солнцу расходящимися лучами от змея. Алхимический символ золота. В старину золото означало просвещённость. В наши дни золото означает просто золото. Я пинаю в сторону одну из дверей, достаю «Глок» и всаживаю по пуле в каждый конец кадуцея. Предмет вспыхивает и пеплом осыпается на ковёр.
— Похоже на вечеринку. Ты вломился на мою, так что я решил отплатить тем же.
Блэкбёрн приходит в ярость, ни капельки не испугавшись. Он симпатичный парень в дорогом итальянском костюме и с широким лицом политика, которое так и просится на стодолларовую банкноту. Из-за седеющих висков он выглядит так, будто ему под полтинник, но я знаю, что ему далеко за сто.
— Как ты попал сюда? Ты вторгся в мой дом и прервал секретное дело Саб Роза. Если раньше ты и не был разыскиваемым преступником, то теперь, Старк, точно им являешься.
Блэкбёрн указывает мимо меня на кого-то, кого я не вижу.
— Позовите охрану…
Я заношу «Глок» за спину и стреляю, не глядя. Что-то падает на ковёр. Я приставляю ещё горячее дуло к подбородку Блэкбёрна.
— Если эта фраза обращена туда, куда я думаю, тебе лучше произнести её красиво, потому что это будут твои последние слова.
— Очень прошу, мистер Блэкбёрн. Позвольте мне это сделать. Я давно хотел дать пинка этому грубияну.
Это хриплый голос короля Каира. Хриплый, потому что его крик во всю глотку тихий, на грани, блядь, слышимости. Он
