— Мне кажется, во время нашей последней беседы вы забыли упомянуть об одной небольшой подробности, — с некоторой игривостью сказал он.
Она понятия не имела, что он имеет в виду, но, судя по его восторженному состоянию, это определенно было не к добру.
— Этот ваш странствующий Казанова, — сказал он с презрением, — Том Вебстер. Я восхищен тем, что вы до сих пор питаете к нему такие сильные чувства, даже стремитесь защитить его. Особенно принимая во внимание положение, в каком он вас покинул.
Он нагнулся к ней, глядя на нее с наслаждением, как будто его веселили ее испуг и озадаченность, и Эвелин заметила в вороте его рубашки медальон. Достаточно было одного беглого взгляда, чтобы узнать на нем символ уроборос, и только теперь она поняла, как много он — и Том тоже — скрывал от нее о древних обитателях подземных камер в Эль-Хиллахе.
— Я имею в виду — беременной, — прошипел хаким. — Я прав, верно? Следовательно, Миа — его дочь, ведь так?
Мужской голос отвлек Миа от грустных размышлений.
— Вы, должно быть, Миа Бишоп?
Она обернулась и увидела незнакомого мужчину.
— Меня зовут Билл Кирквуд. Я искал Джима. — Он протянул ей руку.
Пожимая ее, Миа рассматривала его лицо. Довольно симпатичное, но в его манере держаться была какая-то осторожность, даже почти настороженность, смутившая ее.
— Я не знаю, где он, — сказала она. — Он оставил меня здесь примерно час назад.
— Ага. — Он помедлил, затем добавил: — Очень сожалею в связи с бедой, случившейся с вашей матушкой.
Не зная, как реагировать, Миа пробормотала:
— По-моему, здесь это вполне обычное дело.
— Да нет, в последнее время, напротив, довольно редкое. Во всяком случае, в Ливане. Похищение ошеломило всех нас. Тем не менее я уверен, что с ней все будет в порядке.
Миа кивнула, и в комнате повисла неловкая пауза.
— Насколько я слышал, вы пережили еще одно приключение в духе Дикого Запада, — заговорил он.
Миа пожала плечами:
— Видно, у меня особый дар попадать в неприятности.
— Что ж, может быть. Но то, что вы оказались свидетельницей похищения Эвелин и смогли сообщить обо всем полиции, может спасти ей жизнь.
Ее лицо просветлело.
— Надеюсь. Вы знакомы с моей мамой?
— Немного. Я работаю в ЮНЕСКО, и мы финансируем некоторые ее раскопки в Ливане. Она замечательный человек, и все мы испытываем к ней глубокое уважение. Все, что с ней произошло, просто ужасно. Скажите, Миа… Простите, я могу вас так называть?
— Конечно.
— Какой она вам показалась?
— Что вы имеете в виду?
— Ведь вы были последней, кто видел ее до похищения. Она нервничала из-за чего-то? Может, о чем-то тревожилась?
— Да нет, не очень. Ее немного взволновал Фарух… Вы знаете, это иракский торговец. Она никак не ожидала увидеть его в Ливане. Но в остальном… — Она замолчала, заметив, что он поглядывает на листок блокнота с ее заметками во время телефонных разговоров и эмблемой уроборос.
Кирквуд с интересом наклонил голову.
— Такой символ изображен на одной из книг, — полувопросительно-полуутвердительно сказал он. — На тех, что из Ирака.
Миа смутилась.
— Да, — коротко ответила она, удивленная его осведомленностью.
— А вы знаете, что это за символ?
— Он называется уроборос. — Не зная, что можно ему говорить, она ограничилась фразой: — Мне о нем мало известно.
Она улыбнулась одними губами, гадая, заметил ли он ее растерянность.
— Вы думаете, именно за этой книгой и охотятся похитители?
Миа пришла в полное замешательство. Видимо, он это заметил, потому что поспешил ее успокоить:
— Все в порядке, не волнуйтесь. Я вместе с Джимом стараюсь освободить Эвелин. Он рассказал мне о вашем разговоре, о вашем приключении на квартире вашей матушки. Мы здесь все на одной стороне, — с легкой улыбкой заметил он, нагибаясь и рассматривая ее записи.
Она успокоилась и кивнула.
— Этот знак связывает Эвелин, подземные камеры, книгу и хакима. Думаю, все это неспроста.
— Хакима? — озадаченно спросил Кирквуд.
Миа поняла, что проболталась, и сердце у нее ёкнуло. Пытаясь как-то выбраться из неловкого положения, она искала подходящие слова, но в голову не приходило ничего путного.
— Он… Видите ли, он в Багдаде… Может, вам лучше спросить у Джима… — растерянно лепетала она.
К счастью, в этот момент появился Корбен. Его сопровождал еще один человек, незнакомый Миа. Моложе Джима, с короткими темно-каштановыми волосами, крепкого сложения, в синем костюме, но без галстука. Корбен коротко кивнул Кирквуду, явно удивленный его присутствием. Кирквуд ответил ему таким же сдержанным кивком, и Миа поймала промелькнувшее на лице Корбена неудовольствие, когда он скользнул взглядом по ее раскрытому блокноту с рисунками уроборос.
Корбен указал на вошедшего с ним человека.
— Это Грег, — представил он его Миа. — Когда вы будете готовы, он отвезет вас в отель и останется с вами там. Мы хотим поселить вас в «Альберго», маленьком отеле в Ашрафие, христианском районе города. Там вам будет спокойно.
— О’кей, — кивнула Миа Корбену.
— Я тоже в нем остановился, — заметил Кирквуд и обернулся к Корбену: — Как прослушка? Есть новости?
— Пока нет, — коротко ответил Корбен.
— Что же вы намерены делать? — спросил Кирквуд.
— Я возвращаюсь в город. Попытаюсь быть поближе к месту встречи. — Корбен пожал плечами. — Может, успеем перехватить Фаруха. — Он обратился к Миа: — Я позвоню вам позже, чтобы узнать, как вы устроились.
— Спасибо, не беспокойтесь.
Корбен внимательно посмотрел на нее, затем кивнул Грегу, как бы говоря: «Передаю ответственность вам».
Когда Корбен собрался уходить, Кирквуд сказал:
— Желаю удачи. И держите нас в курсе.
— Сообщу, как только что-нибудь узнаю.
Почему-то Миа показалось, что Корбен вовсе не собирался это делать, более того, он держался с Кирквудом весьма сдержанно и настороженно.
А значит, ей стоило последовать его примеру.
Кирквуд налил себе кофе из кофейного аппарата в вестибюле флигеля и осторожно сделал глоток. К его удивлению, кофе оказался вполне приличным.
Размышляя о разговоре с Миа, он пришел к выводу: она, а следовательно, и Корбен знают гораздо больше того, что говорят. Докладывая послу, Корбен ничего не говорил об особом интересе похитителей к артефактам, а о книге и вовсе умолчал, не говоря уже об открытых Эвелин подземных камерах. Однако Миа знала и о том, и о другом.
И он совершенно уверен — Корбен ни слова не проронил о хакиме, хотя, видно, именно он и являлся главным действующим лицом истории с похищением Эвелин.
Еще интереснее то, что, по словам Миа, хаким находится в Багдаде. Кирквуд знал — по-арабски хаким значит доктор, и ему стало не по себе.
Общая ситуация заставила его встревожиться. Существовали какие-то проблемы, о которых он ничего не знал. И тот торговец из Ирака… Ведь нет никаких гарантий, что он не окажется у похитителей. Необходимо срочно разобраться во всем, и начинать следует с Корбена, но этот орешек будет нелегко расколоть. В ООН у Кирквуда имелись свои люди, и весьма надежные, но его связи в разведке оставались довольно слабыми. Правда, ООН — иногда намеренно, иногда случайно — принимала значительное участие в иракской войне, особенно во время всей этой шумихи в связи с оружием массового уничтожения. Нужно воспользоваться контактами в ООН и посмотреть, что даст это направление, а тем временем найти какой-нибудь доступ к секретным файлам агентства.
Хорошо бы еще подробнее ознакомиться с биографией Миа, но тогда ему придется прибегнуть к совершенно другим средствам. Впрочем, это будет нетрудно.
Он отпил еще кофе, выудил из кармана мобильник и нажал кнопку вызова абонента.
Корбен уточнил время: без четверти двенадцать.
До звонка Фаруха оставалось пятнадцать минут.
Он уже полчаса сидел в «ниссан-патфиндер», как обычно, пользуясь ожиданием, чтобы все тщательно продумать и прикинуть возможные варианты развития событий. Ему необходимо было иметь запасной вариант, так как в его профессии далеко не всегда все идет по плану.
Он потянулся, расправляя затекшие конечности, допил двойной кофе-эспрессо и, смяв бумажный стаканчик, швырнул его на пол к заднему сиденью. Приятно было ощутить прилив сил от кофеина. Впрочем, возбуждение могло вызвать и предвкушение схватки.
Скосив глаза на соседнее сиденье, Корбен подумал и вынул из футляра «ругер МП-9» — довольно неуклюжий на вид пистолет-пулемет, зато надежный и эффективный. Он проверил магазин, заполненный до отказа. Тридцать два патрона. Корбен нажал на верхний картридж, чувствуя, как подается пружина, слегка прокрутил его, чтобы убедиться, что он сидит надежно, и вернул магазин на место. Потом проверил — оружие установлено на режим автоматической стрельбы. Это позволит выпустить весь заряд меньше чем за три секунды. Окажись оружие в руках необузданного безумца, он попусту истратит большинство патронов, если не все. Но Корбен, достаточно опытный стрелок, мог положить в цель каждый выстрел.
