— Стингерс-Крик, инспектор Хенсон слушает.
— Вас беспокоит Джо Лаккези из полицейского управления Нью-Йорка. Меня интересует один ваш парень, некто Дюк Роулинз, он вышел из тюрьмы несколько месяцев назад. Вы не могли бы мне что-нибудь рассказать о нем? Его посадили еще в середине девяностых.
— Дюк Роулинз? — повторил инспектор. — Не знаю такого. Простите, я тут недавно, еще не всех знаю. А почему он вас интересует?
Осторожно выбирая слова, Джо объяснил инспектору причину.
— Вот как? Думаете, он снова во что-то вляпался? Хорошо, я разузнаю, но сообщить вам смогу только через пару дней, не раньше.
— А побыстрее никак нельзя? — спросил Джо.
— К сожалению. Умер один наш бывший сотрудник. Завтра похороны.
— А что с ним стряслось?
— Несчастный случай. Неосторожное обращение с оружием. Огден Парнум, в прошлом — шериф. Отличный человек, только недавно на пенсию вышел.
— Сочувствую, — проговорил Джо.
— Благодарю, — ответил Хенсон. — Дайте мне ваш номер телефона, я позвоню сразу, как только смогу.
Закончив разговор, Джо положил трубку, включил компьютер, вошел в поисковую машину и напечатал три слова: «Стингерс-Крик, Парнум». Появилось несколько ссылок, почти одинаковых по тексту и смыслу. Джо выбрал, как ему показалось, наиболее подходящую, небольшую заметку в местной техасской газете:
НЕСЧАСТНЫЙ СЛУЧАЙ, ГОРОД СКОРБИТ
Огден Парнум, бывший шериф городка Стингерс-Крик, что в округе Грейсон, был найден вчера мертвым в своем доме. Следствие пришло к выводу, что смерть наступила от огнестрельного ранения, которое шериф нанес себе сам вследствие неосторожного обращения с оружием.
В девяностых годах шериф Парнум вел дело так называемого Кровавого Лесника, расследовал серию страшных преступлений, изнасилований и жестоких убийств девяти молодых девушек, тела которых были обнаружены в близлежащем лесном массиве. И по сей день эти преступления остаются нераскрытыми.
— Боже мой, — прошептал Джо.
Шерман, Северный Техас, 1987 год
— Я тебе точно говорю, Алексис. Ты когда-нибудь допрыгаешься со своими штучками. — Дайнер Дэйв схватил руку девушки и снова положил на стойку бара. Она попыталась высвободить ее, пластмассовые браслеты, скользнув до локтя, опять вернулись на прежнее место, на запястье.
— Тощий тут? Не слышал? — спросила Алексис.
Дэйв наклонился, схватил ее за локти.
— Перестань, иначе плохо будет, милашка. Учти, я тебя предупредил.
— Да брось ты. — Алексис высвободила руки. — Ну сколько раз можно повторять одно и то же? Устала я от тебя.
— Алексис, я же вижу, какая ты сюда приходишь.
— Все хорошо, я знаю, что делаю. Спасибо тебе за заботу, а теперь принеси-ка мне цыпленка и жареной картошечки.
Закончив есть, она медленно сползла с красного стула, сверкнули из-под задравшейся на секунду мини-юбки два красных мокрых пятна под ягодицами. Алексис, не оборачиваясь, махнула рукой Дэйву и, вальяжно покачивая бедрами, направилась к дверям.
— Пока, Дэйв! — крикнула она, уже выходя из бара, и затем глухим голосом супергероя из мультсериалов прибавила: — Мы с тобой еще увидимся, парень.
Но Дэйв ее уже не слышал, последние слова Алексис потонули в шуме посуды и работающего гриля.
Девушка прошла до угла улицы, там пересекла ее и подошла к обветшалому серому многоквартирному дому. Задержись она на секунду у входа, иди она по лестнице помедленнее, и телефон в ее комнате утих бы, а звонивший начал бы набирать номер из следующей визитной карточки, которые проститутки во множестве раскладывают по телефонам-автоматам. Но Алексис успела. Заслышав звонок еще на лестнице, она заторопилась, быстро открыла дверь, подбежала к столу и сорвала трубку.
— Слушаю, — запыхаясь, ответила она.
— Похоже, что ты начала без меня, — проговорил Донни.
Алексис рассмеялась:
— Бывает и такое. Я — девушка занятая, живу с кем хочу и как хочу, — перешла она к делу.
— Может, расскажешь, как это происходит?
— А зачем рассказывать? Приходи и сам все увидишь, — ответила она.
— В карточке написано, что ты блондинка весом пятьдесят два килограмма. Значит, мне не грозит увидеть большую толстую мамашу с маленькими усиками?
— Никоим образом. Ты увидишь маленькую беленькую кошечку. Какую никогда не видел…
— Ближе к вечеру кошечку устроит?
— Именно в это время она и выходит на охоту. — Алексис рассмеялась.
— Вот и отлично. — Донни повесил трубку и побежал к грузовику, в кабине которого его дожидался Дюк.
Когда все закончилось, Алексис присела на краешек кровати.
— Ты как-то печально выглядишь. Что-то не так? — спросил ее Дюк.
— Да нет, все так. Мне понравилось. И мне нравится то, что я делаю. А я делаю людей счастливыми. — Алексис улыбнулась. — Я даю им так, что они улетают от меня на облаке. — Она замолчала, посмотрела на Дюка. — У тебя немного недовольный вид. Ты еще не на облаке?
— Все отлично, — ответил Дюк.
— Милашка. — Алексис приблизила к нему лицо, вытянула губы и чмокнула в кончик носа.
— Может, прокатимся?
— Куда? — Алексис склонила голову.
— На пикниках давно не была?
— Очень давно.
— Вот и давай съездим. Посидим, еще покувыркаемся.
Алексис пристально смотрела ему в глаза, стараясь увидеть в них опасность, но они излучали лишь искренность и веселье.
— Да черт с ним, поехали.
Спустя час Алексис, раздетая до талии, прижав руки к груди, лежала на траве в гуще леса. Дюк подбежал к ней, схватив за волосы, приподнял, заорал ей в лицо:
— Как тебя зовут, сучка? Говори свое настоящее имя!
Он с силой дернул ее за волосы, девушка завизжала.
— Скажи свое настоящее имя! — снова проорал Дюк. Он вскочил и несколько метров проволок девушку за волосы по земле.
— Жанет! — закричала она.
— Фамилия!
— Белл. Жанет Белл.
Дюк разжал руку и выпустил ее волосы.
— Ну вот и все, все кончилось. И для Жанет Белл, и для Алексис. Нет больше грязной шлюхи с тупым именем. Привет им всем передавай.
Пнув девушку, он отвернулся от нее. Она лежала на земле, избитая, истерзанная.
Дюк снова повернулся к ней.
— А теперь вставай и беги, — приказал он. — Донни, подтолкни ее, пусть бежит.
Донни подошел к девушке, приподнял, поставил на ноги, сильно толкнул в спину. Дюк в это время вставил в лук тяжелую стрелу с трехгранным металлическим наконечником, закрыл левый глаз и, натягивая тетиву, прицелился.
Алекс сделала несколько шагов, затем обернулась, увидела Дюка. В глазах ее мелькнуло удивление, быстро сменившееся ужасом. Она закричала, прижала руки к груди, попятилась и упала, оступившись. Дюк нагнул лук. Девушка, не сводя с него глаз и продолжая истошно кричать, начала отползать от него, отталкиваясь руками и ногами. Повернувшись, она поднялась и, обхватив голову руками, медленно двинулась вперед, желая только одного — жить. Но ужас сделал ее неспособной к сопротивлению, лишил сил. Она не пыталась убежать, просто тихо шла, едва переставляя ноги. Дюк двигался метрах в десяти от нее. На секунду он остановился, прицелился и разжал тетиву. Первая стрела ударила девушке в почку. Алексис взвыла от боли и упала.
— Прямо в десяточку! — радостно воскликнул Донни, подбегая к Дюку и хлопая его по плечу.
Дюк взял другую стрелу, выстрелил, но в последнюю секунду Алекс отползла и она просвистела мимо.
— Вот скотина! — прошипел он. Оставив Донни, он подбежал к девушке. Она лежала на спине. Дыхание ее становилось хриплым, зубы стучали.
— Убейте меня, — прошептала она.
Дюк, не шелохнувшись, как завороженный смотрел на нее.
— Ладно, — кивнул он. Встав на колени, он перевернул девушку на живот, вытащил из-за пояса нож и начал методично вонзать в ее спину широкое лезвие, всякий раз надавливая на рукоятку, стараясь, чтобы нож входил как можно глубже.
Вскоре все было кончено. Дюк поднялся. Он подошел к грузовику, вытащил из-за сиденья два больших полотенца, подошел к Донни и сунул одно ему в руку. Потом он приблизился к лежащему в грязи телу Алексис, размахнулся, ударил ее ногой под ребра и захохотал. Бросив на тело полотенце, он повернулся и, медленно ступая между деревьями, стал искать место, где земля была помягче.
— Донни, вот тут мы ее и закопаем! — крикнул он. — Самое оно.
Яму они выкопали быстро, но вымокли от пота насквозь. Схватив тело за запястья и лодыжки, они перенесли его и бросили в яму. Землю туда они сталкивали ногами. Потом они забросали ее травой, листьями и ветками. Донни пошел к грузовику, Дюк ненадолго задержался. Молитвенно сложив ладони на груди и закатив к небу глаза, он писклявым голосом произнес:
— Прощай, наша дорогая Алексис. — Рассмеялся и, насвистывая веселенький мотивчик, побежал к грузовику. Сев рядом с Донни, хлопнул его по колену, подмигнул и сказал: — Ну что? Нормально? Тогда погнали.
