— Печей? — Мистер Отто промокнул сложенным носовым платком пот над верхней губой. — Пятьдесят четыре.
Пятьдесят четыре! Иисусе!
— Сколько руды проходит через них в день? — поинтересовался он.
Это было похоже на волшебство! За всю свою жизнь он не встречал ничего интереснее! Он задал тысячу вопросов, и мистер Отто, явно, довольный произведённым эффектом, в подробностях отвечал на них, обращаясь к нему одному, поскольку Мэрион тащилась где-то позади них.
В следующем корпусе помещались другие печи, сложенные из кирпича, плоские, более ста футов в длину.
— Отражательные печи, — пояснил мистер Отто. — Руда, поступающая из печей обжига, содержит около десяти процентов меди. Здесь она расплавляется. Более лёгкие минералы отходят в виде шлака. Остаются железо и медь — мы называем это «штейн» — на сорок процентов медь.
— Что используется в качестве топлива?
— Угольная пыль. Избыток тепла применяется для производства пара в энергоцентрали.
Присвистнув, Бад покачал головой.
— Впечатляет? — улыбнулся мистер Отто.
— Это сказка, — ответил Бад. — Просто сказка. — Он устремил взгляд вглубь нескончаемой перспективы, заполненной печами, печами. — Начинаешь понимать, какая у нас великая страна.
— Вот здесь, — сказал мистер Отто, перекрикивая обрушивающийся на них рёв, — можно увидеть, наверно, самое интересное зрелище во всём процессе плавки.
— Господи!
— Конверторы, — сообщил мистер Отто, напрягая голос.
Здание представляло собой громадную металлическую раковину, содрогающуюся от беспрерывного грохота машин. Зеленоватая дымка затягивала дальние его пределы, плавая вокруг жёлто-зелёных лучей солнечного света, пробивающегося над подкрановыми путями и переходными галереями через окна в высокой островерхой крыше, потемневшей от копоти.
Неподалёку от них впритык друг к другу стояли тёмные массивные цилиндрические сосуды, по шесть вдоль каждой из боковых стен цеха; гигантские стальные бочонки, поставленные напопа; рабочие на пересечённых рельсами платформах между ними казались лилипутиками. В верхней части каждого из сосудов имелось отверстие. Языки пламени вырывались оттуда, жёлтые, оранжевые, красные, голубые, с рёвом уносясь в похожие на воронки вытяжные колпаки.
Один из конверторов посредством зубчатых колёс на поддерживающем его валу был опрокинут вперёд, так что его корявое от застывшего металла устье было обращено к ним; жидкий огонь хлестал оттуда, выливаясь в громадный тигель на полу. Тяжёлый, дымящийся расплав заполнял стальной контейнер. Конвертор со стоном повернулся назад, в вертикальное положение; с горловины его всё ещё стекали капли жидкой меди. Скоба тигля приподнялась вверх, подхваченная тупым крюком, от блока которого уходила вверх дюжина прямых, как струна, тросов, поднимающихся выше конверторов, выше центральных переходных галерей, к подбрюшью замасленной кабины, что висела на монорельсовой балке у самого потолка. Тросы напряглись; тигель медленно пошёл вверх, точно под действием лишившей его веса левитации, пока не поднялся выше конверторов, футах на двадцать пять над полом. А затем кабина, тросы и тигель поползли прочь, отступая к северной стороне здания, затуманенной купоросного цвета дымкой.
Сердце всего завода! Святая святых! В упоении Бад наблюдал за тем, как над удаляющимся тиглем колеблется раскалённый воздух.
— Шлак, — пояснил мистер Отто. Они стояли на островке платформы с цепным ограждением у южной стены цеха, в нескольких футах над полом и как раз посредине между рядами конверторов. Мистер Отто прикоснулся платком себе ко лбу. — Расплавленный штейн из отражательных печей выливается в эти конверторы. Добавляется кремнезём, и затем сжатый воздух нагнетается через трубы сзади. Примеси окисляются, образующийся шлак выливается, как вы уже видели. Ещё добавляется штейн, опять образуется шлак, и так далее. Медь при этом всё обогащается и обогащается и спустя примерно часов пять достигает девяностодевятипроцентной чистоты. И тогда выливается точно так же, как и шлак.
— А сейчас это делать будут?
Мистер Отто кивнул.
— Конверторы разгружаются в шахматном порядке, за счёт этого происходит непрерывная разливка.
— Мне хотелось бы посмотреть на разливку меди, — сказал Бад, наблюдая за тем, как из одного конвертера справа выливается шлак. — А почему разноцветный огонь?
— Цвет меняется по ходу процесса. По цвету операторы судят о том, что творится внутри.
Позади них захлопнулась дверь. Бад оглянулся. Лео стоял рядом с Мэрион. Деттвайлер прислонился к лестнице, уходящей вверх по стене рядом с дверью.
— Ну что, доволен обходом? — сквозь грохот прокричал Лео.
— Это сказка, Лео! Сногсшибательно!
— Вон там будут сейчас разливать медь, — громко сказал мистер Отто.
Перед одним из конверторов слева кран опустил бадью, изготовленную из тускло-серого металла трёхдюймовой толщины, более крупную, чем тигель, куда сливали шлак. Она была в человеческий рост высотой, а в поперечнике достигала семи футов.
Циклопический бочонок конвертора начал с скрежетом поворачиваться, опрокидываться вперёд на своё ложе. Прозрачное синеватое пламя трепетало над забитой шлаком горловиной. Конвертор наклонился сильнее; изнутри вырвался вулканический жар, поднялись тучи белого дыма, а затем огненный поток хлынул в подставленный ковш. Этот поток был таким ровным, что казался неподвижным: сияющая колонна между конвертором и бадьёй. Конвертор ещё наклонился, на секунду взволновав гладкую поверхность раскалённого водопада. Стала видна наполняющая бадью медь, уровень её медленно поднимался, над поверхностью кружились завитки дыма. Горький запах меди наполнил воздух. С началом обратного поворота конвертора окутанная паром струя металла стала истончаться, переламываться. Наконец жиденькая струйка совсем иссякла; последние несколько капель покатились по выпуклому боку конвертора и, выбив снопы искр, ударились о цементный пол.
Дымовая завеса над бадьёй разорвалась в клочья. Поверхность расплавленной меди, несколькими дюймами ниже края посудины, казалась сияющим эллипсовидным диском цвета морской волны.
— Зелёная, — изумился Бад.
— Охлаждаясь, она восстанавливает свой обычный цвет, — пояснил мистер Отто.
Бад жадно смотрел на беспокойную рукотворную заводь. На поверхности её возникали пузыри, раздувались и нехотя лопались. Тут он услышал, как Лео спросил:
— Что случилось, Мэрион?
Раскалённый воздух над бадьёй дрожал, точно полощущийся на ветру кусок целлофана.
— Случилось? — переспросила Мэрион.
— На тебе лица нет, — сказал Лео.
Бад оглянулся. Мэрион показалась ему не более бледной, чем обычно.
— У меня всё нормально, — сказала она.
— Да нет, ты бледная, — настаивал Лео, а Деттвайлер согласно кивал.
— Должно быть, из-за жары, я не знаю, — сказала Мэрион.
— Пары? — сказал Лео. — Некоторые не выносят пары?. Мистер Отто, не отведёте ли вы мою дочь обратно в административное здание? Мы подойдём через несколько минут.
— Честное слово, папа, — возразила она устало, — я нормально…
— Хватит глупостей, — натянуто улыбнулся Лео. — Мы будем рядом через несколько минут.
— Но… — она помедлила секунду, чем-то раздражённая, затем пожала плечами и направилась к выходу. Деттвайлер распахнул перед ней дверь.
Мистер Отто последовал за Мэрион. Он замешкался в дверях и обернулся к Лео.
— Надеюсь, вы покажите мистеру Корлиссу, как мы отливаем аноды. — Он повернулся к Баду. — Очень впечатляет, — и вышел вон. Деттвайлер закрыл за ним дверь.
— Аноды? — спросил Бад.
— Слябы, что грузят на поезд снаружи, — сказал Лео. Бад заметил какие-то странные монотонные нотки в его голосе, как если бы он думал в этот момент о чём-то другом. — Их отправляют на аффинажный завод в Нью-Джерси. Для электролитической обработки.
— Боже мой, — вырвалось у Бада, — ничего себе технология. — Он снова повернулся к конверторам слева. Кран подцепил на крюк угловатую скобу бадьи с медью, чтобы поднять её. Тросы напряглись, содрогаясь, и вдруг замерли, приняв на себя полный вес груза. Бадья, накренившись, оторвалась от пола.
Лео, стоявший позади него, спросил:
— Мистер Отто водил вас на галерею?
— Нет, — отвечал Бад.
— Оттуда гораздо лучше видно, — сказал Лео. — Хотел бы туда подняться?
— А у нас есть время? — повернулся к нему Бад.
— Конечно, — подтвердил Лео.
Деттвайлер, подпиравший спиной лестницу, отступил в сторону.
— После вас, — улыбнулся он.
Бад подошёл к лестнице. Взялся руками за металлическую скобу и посмотрел вверх. Скобы, похожие на большие тетрадные скрепки, уменьшались в размерах по мере удаления. Лестница уходила вверх по коричневой стене здания — к люку в полу галереи, упирающейся перпендикулярно в стену примерно пятьюдесятью футами выше.
