Он блеял и блеял, поминутно вставляя в речь «батеньку» — и явно пытался одновременно решить весьма сложную задачу: как бы исхитриться отказаться от предложения спецагента и в то же время не упустить гонорар?
Труженик психоаналитической кушетки понятия не имел, что, во-первых, Балдер давненько не получал инъекции. А во-вторых, после знакомства с псевдо-стоматологами слово «батенька» действует на спецагента, как красная тряпка на быка.
Балдер мрачно обвел взглядом кабинет. Развешанные по стенам абстрактные картины успокаивающих тонов лишь раздражали Призрака. Впрочем, сегодняшним утром его раздражало всё.
Померанец продолжал разливаться косноязычным соловьем. Или, скорее, токующим глухарем — полуприкрыв глаза и не замечая ничего вокруг. По крайней мере, поднесенный к своему лицу пистолет он заметил, лишь когда холодная сталь дула коснулась лба.
— А вот я сейчас шевельну этим пальчиком, — медленно и зловеще сказал Балдер, — и у тебя на стенке появится еще одна абстракция. «Мозги мозговеда», автор Фокс Уильям Балдер… Ты будешь делать, что тебе говорят, вонючка ты техасская???!!! — закончил он негромкую речь истошным воплем.
Через несколько минут спецагент удобно устроился на кушетке, так и не убрав пистолет. Из наушников в уши Балдеру лилась мягкая, успокаивающая музыка. Сквозь нее прорывался голос Померанца, бубнившего по принесенной агентом бумажке:
— Я не хочу курить. Смалли мой лучший друг. Рыбалка — пустое занятие. Я не хочу курить. Главное в жизни — искать истину. Смалли мой лучший друг…
Штаб-квартира ФБР
02 апреля, 10:11
— Ну как, Балдер, помогло? — настороженно спросила Смалли, пряча за спиной шприц, готовый к инъекции.
— А то! — бодро ответил спецагент. — На девушек смотрю спокойно, и на тебя спокойно, и на вывески баров спокойно, и с Померанцем распрощался спокойно…
«Опять чип глючит», — догадалась Смалли. И собралась было вновь применить старое доброе лекарство — смесь воды и спирта.
Но Балдер справился сам:
— Только курить немного хочется, — закончил он казавшуюся бесконечной тираду. — Начну чувствовать себя хуже — снова заскочу к Померанцу. К чертям наркотики! Даешь здоровый образ жизни!
— А у меня плохие новости, — сообщила Смалли.
— Выкладывай. После того как ты огорошила меня ночью, плохих новостей не может быть в принципе.
— Результаты твоих обследований забрали в отдел внутренних расследований. Прямо стихи какие-то получились. Оригинальная рифма, согласись?
— К черту рифмы! И ты всё отдала?
— А что я могла сделать? Когда пришли пять лбов с автоматами? Забаррикадироваться и устроить перестрелку? Кстати, куда ты задевал мой «парабеллум»?
— К черту «парабеллум»! Что было дальше?
— Балдер, не нервничай. Тебе надо себя беречь. Особенно теперь…
— Что. Было. Дальше. — отчеканил Балдер.
— Ничего, забрали — и тишина. По-моему, под наш отдел опять подкапываются.
— Переживем, под нас уже седьмой сезон подкапываются… Что с чипом?
— С твоим? По-моему, его все-таки глючит.
— Да не с моим!
— А с каким?
— С тем!
— Не поняла…
— С тем, что я нашел в проклятом лобстере, в смысле — в проклятом лангусте! С тем, о который я сломал зуб! С тем, из-за которого я лишился мозга! — Балдер чувствовал, как благотворное влияние визита к мозгоправу улетучивается, как воздух из проколотого шарика.
— Ах, с тем…
— Да! Да!!! Да!!! С ТЕМ!!!
— Ничего утешительного. Пока ты там лежал на кушетке и слушал кантату для Померанца с оркестром, я осторожно вскрыла корпус чипа. Всё оказалось, как я и предполагала. Внутри он набит микроскопической электроникой — я смогла разглядеть ее лишь под электронным микроскопом. Смотри-ка, двойной каламбур получился… Я сегодня определенно в ударе.
— К черту каламбуры!
— Как скажешь… я хотела немного отвлечь тебя от мрачных мыслей.
Смалли обиделась и отвернулась от напарника к стене, увешанной фотографиями НЛО, бигфутов, монстров-мутантов и паранормальных личностей. Мельком подумала, что теперь и снимок Балдера будет вполне здесь уместен. Например, вот тут, слева, рядом с девочкой, умеющей сверлить взглядом бетонные стены… «Сейчас не выдержит, — думала Смалли. — Начнет мириться. Скажет, что погорячился…»
— Ладно, Смалли, — сказал Балдер. — Я немного погорячился…
Штаб-квартира ФБР, большой кабинет
Судьба специального агента Фокса У. Балдера решалась за закрытыми дверями.
Заодно в большом кабинете были плотно притворены все окна и форточки, заткнуты вентиляционные отверстия, и отправлена за пивом секретарша, имевшая обыкновение подслушивать у дверей. Два включенных на полную мощность постановщика помех исключали любую возможность электронного шпионажа.
Обсуждаемый вопрос был на редкость деликатным. Можно сказать, политическим.
Керш так и выразился:
— Это, господа, вопрос политический. Вы представляете, что может произойти, если информация об инциденте уйдет в СМИ? Если газеты и телевидение поднимут вой о том, что в центральном аппарате федерального ведомства — и не на последней должности — работает безмозглый служащий? Безмозглый в прямом смысле этого слова? Уверяю, скандал коснется самых высоких сфер, в том числе Белого Дома. Президента и без того обвиняют в том, что его администрация сформирована из безмозглых кретинов. И тогда всем нам придется несладко. Козлами отпущения назначат нас — как, дескать, мы просмотрели, допустили и не пресекли. Нам это надо? Предлагаю: Балдера немедленно отправить в отставку по состоянию здоровья. Получит пенсию по инвалидности, поселится на лоне природы, молоко по утрам будет пить…
Доводы Керша звучали логично и неопровержимо. Но Спиннер попытался-таки их опровергнуть:
— Я пересмотрел все приказы по ФБР и служебные инструкции: среди болезней, несовместимых с пребыванием в рядах Бюро, отсутствие мозга не значится. Мало ли какие мелкие физические недостатки могут быть у сотрудников? Когда проводилась операция по задержанию сухогруза «La Siesta», агенту Снейку отстрелили нос — и ничего, служит.
— Отстрелили? А мне казалось, что откусили…
— Да нет, откусили не Снейку, а Алексу Т., и не нос, а…
— NC-17! — перебил Керш.
Спиннер осекся. Дела, проходившие под этим шифром, в ФБР вслух не обсуждались. Даже при закрытых дверях, заткнутых вентиляционных отверстиях и отправленных за пивом секретаршах. Спиннер жестом продемонстрировал, какой именно части тела лишился незадачливый Алекс, и продолжил:
— И тоже служит! Более того, агент Алекс начал гораздо быстрее подниматься по служебной лестнице… Спецагенту Бразеру в ходе расследования по делу «Девушки с веслом» выбили глаз тухлым помидором — но и его в отставку мы не отправили. Еще примеры нужны? К тому же вы видели результаты тестов, проведенных доктором Смалли. Балдер вполне дееспособен. Ходит, разговаривает, думает…
Керш гнул свое:
— Не смеши, Уолтер… Ему НЕЧЕМ думать! В отставку — и точка! Создадим прецедент и внесем изменения в должностную инструкцию. А ты что думаешь? — обратился он за поддержкой к Курильщику.
Курильщик в разговоре не участвовал, быстро пролистывая какую-то многостраничную рукопись и внося карандашом правки.
— Я? Что? — недоуменно поднял он голову.
— Что думаешь?
— О чем?
— О Балдере! О Балдере, графоман ты несчастный!
— Ну-у-у… Я о нем редко думаю… У меня вообще-то другая ориентация… Хотя мужчина он видный, и, сложись все по-другому, может быть…
— Хватит юлить! — рявкнул Керш. — Говори прямо: увольняем Балдера или нет?
— Я бы не стал спешить… Наймет адвокатов, по судам затаскает… А законникам только дай повод, живо потребуют, чтобы все сотрудники Бюро прошли поголовную проверку на наличие мозгов. Ты так уверен во всех своих людях?
Керш смутился. И тогда в разговор вступил мужчина в черном плаще с поднятым воротником, в черных очках и низко надвинутой черной шляпе. Это был хозяин кабинета, до сих пор не произнесший ни слова. Поднеся ко рту искажающее голос устройство, он спросил:
— А вы не задумывались, что скажет по этому поводу КК?
Глухо прозвучавший вопрос заставил онеметь всех присутствующих. Повисла тяжелая пауза.
Штаб-квартира ФБР, кабинет Балдера, чуть позже
— Кис-кис-кис… — позвал Балдер и помахал возле норки сэндвичем с ветчиной.
— Ты с ума сошел, Балдер! — возмутилась Смалли. — Джерри же подумает, что здесь кошка — и до вечера не вылезет!
— Извини… Похоже, чип действительно глючит…
— Проехали… Попробуем по-другому… — И Смалли очень удачно изобразила собачий лай. — Теперь он решит, что кошку прогнала собака.
