– Кто он такой?
– Сын Ахмеда Джибриля, человека, организовавшего взрыв самолета, на котором летела Надя.
После этого Кризи вкратце рассказал ей об организации Джибриля и ее структуре. Когда он закончил, Леони снова спросила:
– Почему же я должна выглядеть именно так?
– Потому что Халед Джибриль просто обожает красивых белокурых скандинавок. Он больше двух лет провел в Швеции, возглавляя там нелегальное отделение ФНОП-ГК. Он жил там с одной блондинкой-шведкой, но когда она узнала, что он – террорист, она ушла от него. Есть надежда, что я сумею добраться до Ахмеда Джибриля, сыграв на этой страсти его сына.
Переварив эту новость, Леони заметила:
– Но я вовсе не красавица, а за блондинку меня может принять только дальтоник.
Кризи взглянул на Майкла, который тут же выпалил:
– Нет, ты очень красива без всякой косметики, и ухищрения Блонди тебе не нужны.
Она улыбнулась, потом намотала на палец прядь длинных черных прямых волос.
– Но все-таки блондинкой меня не назовешь.
– Завтра днем ты ею станешь, – ответил Кризи. – Твои волосы будут светлее, чем у самой блондинистой скандинавочки. После обеда Николь отведет тебя в парикмахерскую. Кстати, не вздумай спросить ее, что она делала до встречи с Макси.
– Хорошо, не буду, – пообещала Леони. – А ты можешь раскрыть мне эту тайну?
Кризи немного подумал и ответил:
– Она занималась примерно такого же рода работой, как когда-то я.
– Она что, тоже была наемницей? – удивился Майкл.
– Да, что-то в этом роде.
Из кухни вышла молодая очаровательная официантка – сестра Николь. Она несла большой черный металлический горшок. Поставив его в самом центре стола, она сняла крышку.
– Что это? – спросил Майкл, вдохнув восхитительный аромат блюда.
Девушка гордо произнесла:
– Мясо по-провансальски, тушенное в горшке. Приготовлено по рецепту моей бабушки. Оно весь день тушилось на медленном огне.
* * *
Восхитительное блюдо они уничтожали почти в полном молчании. После тушеного мяса им подали салат, сыры и сабайон, как его обычно готовят в Ницце.
– Домашнего изготовления, – сообщила девушка, ставя его на стол.
Кризи улыбнулся и сказал Леони:
– Еще до того, как они купили это бистро, я имел глупость спросить у Николь, умеет ли она готовить.
– Она просто кулинарный гений, – констатировала Леони. – Как ты думаешь, она даст мне рецепт этого потрясающего тушеного мяса?
– Пусть только попробует не дать, – я ей счет не оплачу.
– Кроме того, она очень красива, – сказал Майкл. – И сестра ее тоже, – застенчиво добавил он не так громко.
Позже, когда все посетители разошлись, Макси и Николь подсели к ним за столик. Два друга вспоминали старых приятелей и обсуждали последние политические события, а Николь записывала рецепты мяса по-провансальски, тушенного в горшочке, и сабайона. Майкл помалкивал, не сводя глаз с восхитительной молодой официантки, прибиравшей со столов. Закончив работу, она тоже присоединилась к остальным, плеснула себе в стакан коньяка и о чем-то спросила сестру по-французски. Николь покачала головой. Девушка стала с ней спорить, и в их разговор вмешался Кризи. Обернувшись к Майклу, он сказал:
– Здесь неподалеку есть дискотека. Люсетта хочет туда сходить, но после полуночи там собираются какие-то крутые ребята, которые часто начинают приставать. Я сказал Николь, что ты проводишь ее сестренку и присмотришь там за ней. Проследи только, чтоб домой она вернулась до двух, а пока будешь там за ней присматривать, больше двух стаканов не пей.
Майкл усмехнулся, а Кризи сказал еще что-то по-арабски. Молодой человек с серьезным видом кивнул, взял Люсетту за руку, и они вышли из бистро.
– Что ты ему сказал? – удивленно спросила Николь.
– Чтобы особенно не высовывался.
– С чего бы это ему на неприятности нарываться?
– Среди всех крутых мальчиков в этой дискотеке ему близко равного не найдется. Он легко справится с двумя-тремя такими пацанами. И он об этом прекрасно знает. Кроме того, он придет туда с очаровательной девушкой. Слишком уж велико может быть искушение ввязаться в драку.
Уже стояла весна, когда однажды, в самом конце рабочего дня, сенатора Джеймса Грэйнджера пригласили в Белый дом.
Там его встретили и провели в Овальный кабинет. Президент тепло приветствовал сенатора и лично налил ему виски с содовой. Там же присутствовал и Кертис Беннет. Вид у него был серьезный, как будто он знал, что должно произойти нечто важное.
Когда все расселись, президент сказал:
– Джим, мы получили итоговый доклад по делу о катастрофе над Локербаем. В нем утверждается, что ответственность за это преступление лежит на ФНОП-ГК. Конечно, в теракте участвовали и другие – ливанцы, сирийцы и, вполне вероятно, несколько наемников. Но организовали эту акцию и руководили ею палестинские террористы. – Президент чуть подался вперед. – Ты прекрасно знаешь, Джим, какие сложности могут возникнуть с ордерами на арест этих людей. Ты, наверное, не забыл то обещание, которое дал мне несколько месяцев назад, когда позвонил и попросил, чтобы я велел директору ФБР снять с тебя охрану. Тогда я выполнил твою просьбу, а ты пообещал мне, что если в будущем я попрошу тебя сотрудничать с ФБР, ты исполнишь мое пожелание.
– Да, господин президент, – ответил Грэйнджер.
– Теперь, Джим, я тебя об этом прошу.
Сенатор сказал:
– Конечно же, я выполню свое обещание.
– Вот и хорошо. – Президент обернулся к Беннету. – Кертис, я об этом ничего не хочу знать. Не хочу знать о том, что сенатор Грэйнджер имеет к этому делу отношение. Я даже о разговоре этом забуду, как только он закончится. Мне не надо никаких “Уотер-гейтов”, “Иран-гейтов” и вообще никаких других проклятых “гейтов”. Тебе это ясно?
– Да, господин президент.
– И мне совершенно не нужны никакие внутренние служебные записки на эту тему, в которых бы хоть раз упоминалось мое имя или имя сенатора. Мне нужно лишь одно: чтобы в один прекрасный день мне на стол лег доклад, в котором было бы сказано, что либо эти люди арестованы, либо ликвидированы неизвестными лицами.
– Ясно, господин президент.
Президент кивнул, повернулся к Грэйнджеру и с озабоченной улыбкой спросил:
– А теперь скажи мне, Джим, как ты завтра собираешься голосовать по законопроекту о налогах?
Грэйнджер усмехнулся.
– Естественно, за, господин президент.
* * *
Час спустя Грэйнджер с Беннетом сидели в закрытом кабинете в подвале Белого дома. В течение получаса Грэйнджер изучал итоговый доклад ЦРУ о катастрофе над Локербаем. Время от времени он делал выписки в блокнот.
Закончив, он поднял глаза и спросил:
– Ты уверен, что Моссад поделился с нами всей своей информацией?
Беннет пожал плечами и ответил:
– Я уверен, что мы получили все сведения, которые они передали в ЦРУ. И это все, в чем я могу быть уверен.
– А что с немецкой спецслужбой и М-16?
– Примерно то же самое, хотя я сильнее доверяю М-16. Поскольку самолет потерпел катастрофу над территорией Великобритании и погибло несколько британских подданных, у них больше причин хотеть докопаться до истины. Сейчас мы работаем вместе с ними по этому делу. А теперь, сенатор, расскажи-ка мне поподробнее о Кризи и о том, как ты в этой ситуации собираешься поступить.
Грэйнджер закрыл папку с докладом и еще раз просмотрел свои выписки.
– Кертис, – сказал он, – в течение последних месяцев Кризи готовил свою команду. Что у него за команда, кто в нее входит, я даже отдаленно не представляю. Но если эти люди похожи на тех, кого он прислал в свое время охранять меня, могу с уверенностью сказать, что у него есть все шансы на то, чтобы правосудие свершилось.
– Я с тобой полностью согласен. Тебе известно, какие шаги он собирается предпринимать?
– Нет, – ответил Грэйнджер. – Я не знаю ни что он будет делать, ни когда его замысел будет приведен в исполнение. У меня во всем этом деле две функции. Во-первых, я оплачиваю половину его расходов, во-вторых, передаю ему всю информацию, которую мне удается получить. – Он постучал пальцем по своему блокноту. – В среду я пойду на это сборище в Конгрессе по поводу европейских событий. Я договорюсь о встрече с Кризи и передам ему то, что сейчас записал. О том, когда он совершит задуманное, можно только догадываться. В этом докладе сказано, что Ахмед Джибриль из Дамаска выехал в свой тренировочный лагерь. Там же находится и его сын Джихад. Халеда последний раз видели в Ливии, в Триполи. Кертис, мне нужны все сведения о них, как только они будут к тебе поступать. Я не хочу, чтобы Кризи думал, будто он занимается этим делом в одиночку.
– Поверь мне, в одиночестве он не останется, – заверил его Кертис, собирая свои бумаги.
Ахмед Джибриль был по природе своей человеком терпеливым. Это качество присуще любому террористу. Однако два месяца, проведенные в тренировочном лагере в Эин-Тазуре, истощили даже его терпение. Он стосковался по блестящей жизни большого города, к которой он привык в Дамаске. Ему не хватало эпизодического общения с обеими своими любовницами. Солдатам, проходившим подготовку в лагере, было категорически запрещено приводить туда женщин, и если бы он позволил себе сделать из этого правила исключение, то создал бы весьма нежелательный прецедент.
