по всему дому раздался сдавленный крик боли.
– Это все? – в надежде выдохнула она, тяжело дыша и чувствуя, как покрывается холодным потом, с опасением поднимая глаза на наставника.
– Да. Почти, – успокоил он и взял с подноса иголку с ниткой и полотенце. – Стисни зубы, надо промыть рану и зашить.
Нина послушно стиснула зубы и постаралась не выть.
– Вот так, ты молодец, – похвалил ее профессор, закончив. Он вымыл руки и протянул девушке тюбик с мазью, похожей на обычный крем. – Смазывай каждые пару часов. Моментально не заживет, но все же затянется быстрее обычного и, главное, немного снимет боль. Руку я перебинтую, постарайся ее ничем не напрягать хотя бы пару дней. Хочешь оставить на память свою первую пулю? – весело предложил профессор, будто это был молочный зуб.
Нина покачала головой.
– Теперь давай займемся твоей ногой.
Когда профессор, так и не задав ни одного вопроса, закончил свою работу, слегка прихрамывая, девушка поднялась по узенькой лестнице и вышла в холл. Макс молчаливо ждал ее, чтобы отправился в клуб «Жар». Он не справился о ее самочувствии, выглядел хмурым и всю дорогу шел быстро, так что Нина, даже будь она полностью здоровой, с трудом бы за ним поспевала.
Она не переставала думать о том, как разрядить обстановку, убавить напряжение, что нарастало, и щемящее чувство вины снова заерзало внутри. Но как объясниться, девушка пока тоже не знала. Она все еще не пришла в себя после случившегося, и только ноющие травмы и обезболивающее, что притупляло реальность, слегка давили ее тревогу. Это было безумное состояние, больше всего на свете ей хотелось бы, чтобы Макс перестал злиться. Хотя он скорее не злился, а становился очень холоден с ней.
В клубе стоял очередной жаркий вечер, полностью оправдывавший название заведения. Нина и Макс пробирались сквозь толпу обезумевших, неадекватных людей, которым не было дела до происходящего вне их разумения. В пятничный вечер гостей сильно прибавилось, и это неуютное место стало только хуже.
Благодаря лечебному крему профессора боль слегка отступила, хотя процесс заживления только начался, и еще час назад казалось, что невозможно будет даже встать. Однако времени на восстановление у Нины не было, пришлось приступить к работе, стараясь игнорировать ноющие раны. А в заведении, где положено танцевать до потери пульса, ситуация вовсе казалась нелепой.
– Поищем дверь в служебные помещения, – решил Макс. – Может, там найдется что полезное.
Он не очень верил в собственные слова, ведь они проводили тут уже каждый вечер, и все предпринимаемые попытки казались бесполезными, и более того, напоминали рутину.
Нина кивнула. В темном углу как раз была подходящая дверь с массивной длинной ручкой. Над дверью висела табличка с иероглифами. Поблизости никого не было. Друзья проскользнули к ней и во мраке, едва лучи стробоскопов ненадолго отвели свои яркие взгляды в сторону, попали внутрь.
– Я, честно, не рассчитывала, что она не будет заперта, – задумалась Нина. Обычно просто так в зоны для персонала было не попасть. Но вот перед ними предстал длинный мрачный коридор, такой же, как все заведение. По стенам были развешаны редкие тусклые лампы, отчего место это больше напоминало жуткий подвал. Музыка сюда доносилась гулко, но ощущались в основном басы, сотрясающие пол и стены заведения с кислотным дизайном, повергающим зрение в шок. Впереди показалась еще дверь. Девушка кивком указала на нее и беззвучно повернула ручку. Та тоже с легкостью поддалась. Ступив внутрь, друзья оказались в небольшой комнате. Она напоминала склад: ящики, коробки, контейнеры, некоторые открыты. На поверхность выглядывали маски, боа из перьев, шляпы и другие детали сценической атрибутики. Стояли ростовые куклы, валялись конфетти и различные маскарадные костюмы, будто друзья попали в закулисье театра.
В полумраке не сразу была заметна следующая, уже третья, дверь. Она вывела Макса и Нину в другой коридор, куда более мрачный. Здесь было ярко, но душно, дышалось с трудом из-за резкой смены влажности. Этот коридор был просторнее и запутаннее, он то и дело менял направление, сворачивая в разные стороны.
– Все безумнее и безумнее, – присвистнул Макс. Пока всему этому конца и края не было видно, ничего не было понятно, но и нормальным тоже не казалось. – Ладно, просто пойдем вперед и посмотрим, чем это все закончится.
После нескольких минут блуждания они оказались у еще одной двери.
– Меня это начинает напрягать, – вздохнула подруга. – Не похоже на подсобные помещения. И где все люди? Почему нет камер наблюдения? За все это время никто и не заметил, что мы здесь ошиваемся. А здесь как в дешевом фильме ужасов. – Она слегка поежилась.
– Ужасы – все как ты любишь, – слабо пошутил Макс, но, как и в предыдущие разы, даже не обернулся на девушку. И тут она не выдержала.
– Слушай, прости, что я сорвалась на тебя сегодня. Я не хотела.
– Проехали.
– Нет, не проехали. Я была не права. Просто не была готова говорить, и это был защитный механизм, – она тяжело вздохнула. Невозможно было больше терпеть всю эту недосказанность. – Я была грубой. Извини меня.
– Ладно, – все так же, без каких-либо эмоций, отвечал Макс, пожимая плечами, и следующая дверь, что оказалась перед ними, будто вызывала в нем больше интереса, чем извинения, сама ситуация или даже Нина. А потому он просто повернул ручку и сделал решительный шаг вперед.
А девушка так и застряла на месте, понимая, что хоть и извинилась, и сделала это совершенно искренне, но не почувствовала никакого облегчения или покоя, к которым стремилась. Груз вины почему-то так и нависал над ней. Ситуация все еще выглядела неразрешенной. Растерянность не позволила ей двинуться дальше. Кроме того, очень ныло бедро, и Нина потратила еще несколько секунд, чтобы набрать в легкие воздуха и заставить себя идти вперед. Она проследовала за Максом и… тут остолбенела.
Перед ней простирался очередной длинный коридор, по разные стороны были двери, все мрачно, окутано паутиной, по стенам ползали огромные жуки. Нина будто очутилась в старинном замке, потому как каждая дверь здесь была из дерева, с резными деталями и металлическими затертыми ручками. Откуда столько пространства вмещал в себя клуб и было ли это все еще его частью, оставалось непонятным.
– Макс? – позвала Нина и в ответ услышала только эхо собственного голоса, которое уносилось вдаль, потому что конца коридора не было видно, но он сменялся развилками, ведущими в разные стороны, продолжая предлагать двери за поворотами, все это напоминало настоящий лабиринт.
Нина снова услышала саму себя, когда на этот раз протяжно выдохнула, собираясь с мыслями. Она шла вперед, продолжая всматриваться в каждую трещину, стараясь не наткнуться на лохмотья и мотки пыли, преграждающие дорогу.
Яркой вспышкой в воспоминаниях девушка отчетливо ощутила сходство с комнатой страха в Таврическом саду, где впервые повстречала Хозяина. Эта аналогия стала такой живой, что в следующий миг девушка отпрянула в сторону, услышав тот же шум бензопилы, затем крик, удары по плоти и раскатывающийся смех. Нина застыла, боясь пошевельнуться. Как глупо было пытаться вызвать эмоции и чувства страха намеренно, когда вот он – настоящий неизведанный ужас, и теперь она точно знает, что тоннель не приведет ее назад в прошлое, в тот самый момент в парке. Теперь тут и вправду все было страшно и нелогично.
Снова вздрогнула, потому что мимо нее очень быстро кто-то пробежал, топая маленькими ножками, и даже слегка задел, но вот она опустила голову и никого не увидела. Теперь Нина боялась куда сильнее, сердце билось в груди отчаянно, а она продолжала медленно идти, все время озираясь то назад, то вперед, выискивая, откуда сейчас снова придет мнимая или реальная опасность. И вот, оглянувшись еще раз, не сразу разобрала, что происходит, но как только осознание наступило, на мгновение застыла, наблюдая стаю летучих мышей, что, хлопая крыльями, летели за ней. Поддавшись ужасу, Нина бросилась бежать, но с такой травмой
