Она не сразу узнала Йоакима Вестина.
— Не могу потушить! — крикнула Тильда. — Я пыталась.
Йоаким кивнул. Он был совершенно спокоен, словно угроза пожара его нисколько не пугала.
— Снег, — сказал он. — Надо принести снег.
«Но откуда он появился?» — подумала Тильда.
Хозяин Олуддена был бледен, но совершенно спокоен. Непохоже было, что присутствие незваных гостей его хоть сколько-нибудь удивило. И даже вид огня его не взволновал.
— Я принесу, — прибавил Йоаким и направился к двери.
— Справитесь без меня? — спросила Тильда.
Он кивнул, не останавливаясь.
Тильда отошла от лестницы.
— Лежи здесь, — сказала молодая женщина Фредди. — Мне нужно найти твоего брата.
Тем не менее она задержалась на пороге, ожидая возвращения Йоакима. Через минуту он вернулся с полной снега лопатой.
Йоаким и Тильда кивнули друг другу, и Тильда вернулась в помещение, где находился трактор. За спиной она услышала шипение и треск, когда Йоаким накрыл пламя снегом.
Тильда подняла перед собой пистолет. В помещении было темно, но она чувствовала какое-то движение впереди, хоть и не могла ничего увидеть. Она шла вдоль северной стены; в стене были проделаны небольшие окошки, но их снаружи засыпало снегом. Внезапно перед Тильдой возникла дверь, и, войдя в нее, молодая женщина оказалась в другом помещении, еще большем и еще более холодном, чем те, где она уже побывала. Тильда замерла. Она остро ощущала чье-то присутствие. Прислушавшись, молодая женщина сделала шаг вперед. В ту же секунду раздался выстрел.
Тильда пригнулась, еще не понимая, попала в нее пуля или нет. В ушах у нее звенело. Она закашлялась. В помещении стало тихо. Отважившись наконец поднять глаза, Тильда увидела в пяти метрах от нее еще одну закрытую дверь. Эта дверь вела на улицу, но сейчас путь преграждал мужчина. Брат Фредди, Томми. Это мог быть только он. Мужчина сдвинул черную шапку на лоб, открыв бледное лицо, которое отдаленно походило на лицо Фредди.
В левой руке у преступника было охотничье ружье.
Тильда подняла пистолет и прицелилась.
— Опусти ружье! — громко сказала она.
Но Томми просто стоял в дверях, как будто спал. Правая рука его лежала на ручке двери, взгляд был опущен в пол, словно Томми собирался выйти, но что-то его остановило. И он был бледен. Бледен как привидение.
— Томми? — позвала Тильда.
Мужчина ничего не отвечал.
Наркотический психоз? Превозмогая страх, Тильда пошла навстречу убийце Мартина. Протянув руку, она осторожно отобрала у него ружье. Поставила на предохранитель и опустила ружье на пол рядом с собой.
— Томми? — сказала она после этого. — Ты можешь двигаться?
Стоило ей коснуться руки преступника, как тот пробудился к жизни. Он резко отшатнулся, ударив спиной дверь; та открылась, и Томми, потеряв равновесие, рухнул в сугроб. Мужчина тут же поднялся на ноги и побежал прочь. Тильда бросилась за ним. В десяти метрах впереди виднелись деревья.
— Томми! — крикнула она. — Стой!
Ее крик унес ветер, а мужчина продолжал бежать. Он стремительно пробирался через сугробы к лесу. Крикнув что-то через плечо, Томми скрылся среди деревьев.
Тильда сделала предупредительный выстрел в воздух и упала на колени. Сжимая пистолет дрожащими руками, она прицелилась.
Она знала, что нужно целиться в ноги, но не могла заставить себя стрелять в человека.
Томми бежал между невысокими деревьями. Снежный покров в лесу был тоньше, и мужчина постепенно ускорял шаг; через пять секунд он превратился в серую тень и исчез из виду.
Черт!
Тильда стояла, вглядываясь в темноту, но ничего не могла различить. Ветер продолжал бушевать на побережье, пальцы Тильды снова утратили чувствительность. Почувствовав это, молодая женщина повернулась к ветру спиной и вернулась в сарай. Подобрав охотничье ружье, она снова вышла на улицу. Ей не хотелось по пути к Йоакиму встретиться еще с кем-нибудь в темноте сарая. От холода и шока Тильда едва передвигала ноги, но продолжала идти.
С помощью снега Йоакиму удалось справиться с пламенем. Когда Йоаким затушил последний язычок огня, он увидел, что вся лестница обуглилась, а помещение заволокло едким серым дымом.
Откашлявшись, Йоаким опустился на корточки рядом с лестницей, по-прежнему сжимая в руках лопату для уборки снега.
Голова его словно опустела. У него не было сил думать, откуда взялись все эти незваные гости или о том, что случилось в потайной комнате. Герлоф Давидсон был прав: не стоило призывать призраков. Йоаким не помнил ничего из того, что случилось с ним вечером. Действительно ли там наверху он видел Катрин? И она в самом деле призналась, что убила его сестру?
Нет, Катрин этого не говорила.
Он взглянул на мужчину на полу. Йоаким понятия не имел, кто это и почему мужчина в наручниках, — но если это полицейские его сковали, значит, на то была причина.
Йоакиму показалось, что он снова слышит выстрелы на улице. Он напряг слух, но ничего больше не услышал. Тогда он обратился к мужчине на полу:
— Это ты развел огонь?
Через пару секунд он услышал ответ:
— Простите.
Йоаким со вздохом проговорил:
— Придется построить новую лестницу на сеновал…
Поднявшись, он внезапно вспомнил, что Ливия и Габриэль одни в доме.
Как он мог оставить детей одних?
Сбоку послышался звук открывающейся двери, и, повернув голову, Йоаким увидел Тильду Давидсон, всю в снегу. В одной руке у нее был пистолет, в другой — охотничье ружье. Тяжело дыша, молодая женщина грузно вошла внутрь и рухнула на пол.
— Он сбежал, — выдохнула она.
Фредди приподнял голову.
— Скрылся в лесу, — прибавила Тильда, принимая сидячее положение. — Но, по крайней мере, у него больше нет оружия.
— Я должен пойти к детям, — сказал Йоаким. — Вы в порядке?
Тильда кивнула, но осталась сидеть, уронив голову на грудь.
— Там кое-кто есть… двое мужчин, — прошептала она.
— Раненые?
— Один ранен, другой убит…
Йоаким больше не задавал вопросов. Когда он последний раз взглянул на молодую женщину, та уже достала мобильный и набирала номер. Выйдя наружу, Йоаким пошел к дому. Хутор уже не казался ему таким большим, как прежде. Казалось, под ударами ветра постройки съежились и столпились, как стая испуганных собак. Ветер сорвал с крыши часть черепицы, разбросав ее по двору.
Поднявшись на крыльцо, Йоаким открыл дверь. На полу в прихожей лежал мужчина. Мертвый? Нет, он просто спал. Стекла дрожали от порывов ветра, рамы тряслись, но не сдавались.
Йоаким зашел в дом и замер.
В коридоре раздавались какие-то звуки.
Хриплое дыхание.
Там была Этель.
Он чувствовал, что она стоит перед дверью в детскую. «Она пришла за своей дочерью», — догадался Йоаким. Этель пришла, чтобы забрать Ливию с собой. Йоаким не в силах был пошевелиться. Наконец он крепко зажмурился и открыл дверь.
Верь мне, мысленно произнес он, и вошел внутрь. В коридоре было пусто.
Тильда не помнила, как ей помогли подняться на веранду. По-прежнему было жутко холодно, но ветер начинал понемногу стихать. Это Йоаким Вестин расчистил от снега дорожку к дому и помог ей выбраться из коровника.
— Вы вызвали помощь? — спросил Йоаким.
Она кивнула:
— Они приедут, как только смогут, но не знают когда.
Они прошли мимо сугроба, из которого торчал край кожаной куртки.
— Кто это? — указав на него, сказал Йоаким.
— Его звали Мартин Альквист, — ответила Тильда и зажмурилась. Ее ждет много вопросов о том, что случилось этой ночью. Что пошло не так? Правильно ли она поступила, и можно ли было поступить иначе? И большинство из этих вопросов она задаст себе сама. Но сейчас у нее просто не было сил.
В доме было тихо.
Йоаким провел ее в большую комнату с печкой в углу, где на полу ее уже ждал застеленный матрас. В комнате было тепло, и Тильда с радостью опустилась на матрас. Нос ужасно болел, и дышать можно было только через рот, но Тильда так устала, что мгновенно погрузилась в сон. Время от времени она просыпалась от боли и страха, и ей казалось, что она снова в темном сарае, где к ней тянутся бледные руки с острыми когтями; потом Тильда снова погружалась в забытье, лишь отдаленно напоминавшее нормальный сон. Когда же она сможет расслабиться?.. На рассвете кто-то склонился над ней, и молодая женщина вздрогнула.
— Тильда? — услышала она голос Вестина.
Он медленно и четко, словно объясняя ребенку, прибавил:
— Ваши коллеги звонили, Тильда… Они скоро будут.
— Хорошо, — гнусаво произнесла она из-за распухшего носа. Потом зажмурилась и спросила: — А Хенрик? Хенрик Янсон. Он был на веранде. Как он?
— Нормально. Я его перевязал.
