самого… – Закрыл глаза, будто пытаясь преобразовать в слова ощущения, которые ловила его внутренняя антенна. – Такие сильные негативные чувства, сомнения в себе ослабляют защитную систему разума, и тогда я считываю его намного проще. Я ощутил сразу, как только зашел сюда, просто было неочевидно, да и в целом я учусь не анализировать все. Так и с ума сойти можно. Вчера дома у меня случилась истерика, и я ревел, как маленькая девочка, чуть не целый час от обиды. А потом оказалось, что четырехлетняя дочь соседки разбила вазу, и ее наказали. В общем, говоря коротко, я испытал всю ее боль и негодование на себе…
– Так-так, Деми! – Макс призвал его остановиться, наблюдая, как друг все дальше уходил от совершенно неадекватного заявления, сделанного им всего минуту назад. Так уж работал разум эмпата. Он впитывал все и переключался с канала на канал, будто радио. Но куда важнее сейчас было, действительно ли он все верно истолковал. – Вернемся назад к тому моменту, когда ты обвинил человека в убийстве. И не кого-то, а нашу Нину. Нину, которая пищит от восторга при виде котят.
– Хорошая новость, она не социопатка, – слабо порадовался Деми. – Потому что в первую очередь наклонности хорошо выявляются через отношение к животным.
– У меня сейчас голова от тебя опухнет…
– Макс, это точно она, – все еще настаивал на своем Демитрий.
– А ты что, уже раньше так делал? Помогал стражам порядка находить убийц, как медиум? – поддел друга Макс, все еще не воспринимая всерьез.
Тот насупился и закатил глаза.
– Разумеется, нет.
– Зачем бы она стала это делать?
– Не ко мне вопрос, – заговорил Демитрий и почесал в затылке. – Но сделала. Убила человека. Что у вас тут творится вообще за бардак! Прошло несколько дней всего, пока меня не было… – Он замолчал, видя, как судорожно Макс начал соображать и складывать все воедино. Последний раз поднял глаза на экран с новостями.
– Она вчера ушла, видимо в спешке, потому что не закрыла дом, а вернулась избитая и с пулевым ранением. Не захотела рассказывать, что случилось, и разозлилась, когда я пытался узнать. – Он в негодовании прикрыл лицо руками. Этого очень сильно не хотелось признавать, но все походило на правду. – Почему же она сразу не рассказала?
– Тебе правда трудно понять, почему человеку сложно признаться в убийстве? – уточнил Демитрий и пристально посмотрел на друга. – Людям страшно делиться такими вещами. Они боятся. И Нина тоже испугалась. Как вообще таким делиться, как будут на тебя потом смотреть, поверят ли в твою историю? Мне кажется, уж ты-то должен это понимать. – Демитрий не стал говорить много, но после его слов Макс опустил глаза. Деми принялся за свой обед. – Поговори с ней, нельзя это так оставлять.
– Почему я?
– Ты здесь был, когда это случилось. Вы же друзья.
Тот фыркнул.
– Выходит, не очень хорошие.
– Тогда иди и будь хорошим другом. Доверие не дается просто так, его надо заслужить. Если тебе не все равно, поговори. И желательно, не откладывай. Страшно представить, что это за чувство и как отвратительно оставаться с ним один на один. – Деми предполагал не понаслышке. То, что он ощущал уже сейчас, заставляло его испытать нечто более тяжелое, чем переживания от разбитой вазы. Эти чувства не проходили, а, напротив, прорастали как зерно. Гнилое зерно, что затем должно было пустить корни и превратиться в дерево.
Макс задумался, а потом кивнул. Он будто в трансе поднялся с места, на ходу соображая, как стоит вести подобный разговор. То замедлял шаг, то ускорялся и наконец остановился перед дверью девушки. Собрался с силами, постучал, и на этот раз все же дождался ответа.
Нина сидела на кровати, обложившись книгами, блокнотами, вела какие-то записи и уже торопилась все закрыть и спрятать, как только ее уединение было нарушено. И тут же предложила с энтузиазмом:
– Сходим в кино? «30 дней ночи» выходит с Джошем Харнеттом. Ночной сеанс, ужасы. На следующей неделе, когда начнутся занятия, такой возможности уже не будет. Пойдем сегодня! – Она горела своей идеей. Но Макс, уже собравшись с духом, решил не ходить вокруг да около и сразу перейти к делу, чтобы все разъяснить. Хуже всего было оттягивать неизбежное.
– Ты боялась признаться, что убила кого-то, – не слишком тактично заговорил Макс, глядя девушке в глаза, словно удав на кролика. Ловя каждый ее жест и вздох. – Глупо игнорировать, что я это понял, сложив одно с другим. Поговорим об этом или так и будем делать вид, что не произошло ничего из ряда вон?
Нина поникла и опустила глаза. Отнекиваться смысла не было, ее поймали с поличным. Она не знала, что говорить и пришел ли Макс нападать на нее.
– Ты донесешь на меня? – тихо спросила она. И в целом не стала бы осуждать такой выбор. Она и сама не знала, как бы отреагировала, окажись на его месте.
– Тебя только это сейчас волнует? – парень поразился, но поторопился сбавить тон и начать сначала. – Нет, я не буду никому ничего доносить. И вообще, я здесь не за этим. Расскажи мне, что случилось. Как ты?
Нина внутри испытала облегчение, но глаза все еще не поднимала.
– Я не знаю, как я, – честно призналась она, перебирая пальцами, теребя окрашенные ногти. – Стараюсь как можно меньше думать об этом. И получается только потому, что с нами здесь каждый день черт знает что происходит.
– Как это вышло? Кто он? – Макс развел руками. Он терялся в догадках, и у него не было никаких соображений. – Ты хочешь продолжать хранить одна этот секрет?
– Я не знаю, кто он! – горячо заговорила Нина и сразу поднялась с кровати, желая объясниться. – Я не хотела этого! Я не собиралась делать ничего подобного, но он… он просто преследовал меня, и я понятия не имею почему. Он вломился в наш дом той ночью, летом! А потом он снова оказался тут, и я защищалась! – она говорила все быстрее, возвращаясь мыслями в те события. – Я просто защищалась. И если бы я не убила его, то он бы убил меня. Я не знаю, был ли у меня выбор! Я просто защищалась… – Она не выдержала и прикрыла лицо руками. Ей и хотелось расплакаться, но в тоже время что-то застряло в горле, и она просто стояла, тяжело дыша. – Я будто теперь повсюду его вижу и только и делаю, что гоню прочь из головы, но не выходит!
– Почему ты не рассказала? – поражался Макс. – Он следил за тобой и напал не впервые. Почему было просто не рассказать, как есть?
– Я не знаю. Я впервые в такой ситуации. Я растерялась.
Нина вздохнула глубже. Ей действительно очень хотелось с кем-то поделиться, и Макс казался подходящим для этого товарищем. Достаточно разумным и трезво мыслящим, но даже ему она не могла рассказать всей правды, и приходилось выкручиваться. Поэтому, набрав побольше воздуха в грудь, девушка собралась и закатила настоящую истерику в стиле «барышня в беде».
– Я не знала, что делать, я была в замешательстве, это было страшно… Да, я должна была сказать, но он запугал меня. Я не понимаю, зачем он охотился за мной… Но я должна была попытаться защититься… Я просто не могла быть беспомощной… – лепетала она.
– Ты могла пострадать, – сдержанно произнес Макс.
– Но я в порядке, видишь? Моя скрытность была ошибкой, страшным недоразумением. Но что я могу сделать теперь? Это уже произошло, и я ничего не исправлю. И я не хочу, чтобы мне задавали постоянно вопросы, ты, или Артур, или Виктория. Потому что мне придется проживать все заново, а я не готова к этому, точно не сейчас. – Нина сама не заметила, когда заговорила откровенно. – Столько крови, и его застывшее лицо… Я и так чуть не сошла с ума, все думала, был ли у меня другой выход. Но ведь даже если и был, то уже слишком поздно, и ничего нельзя исправить. Что я должна теперь с этим делать?!
Макс вздохнул и покачал головой, выслушав ее. Он смотрел на Нину, а она не сводила глаз с него, словно в ожидании вердикта.
– Ладно… – пробормотал он, понимая, что подруга сама себя напугала до смерти этим поступком, и не стоит
