— Черт бы тебя побрал, — хрипит Фрэнки. У него из горла ритмично выплескиваются целые фонтаны крови.
Учитель больше не ждет. Он идет по тропе дальше, не оглядываясь. Фрэнки бежит за ним.
— Что это за хреновина? — сипит он.
Слова можно разобрать с трудом, поскольку Фрэнки захлебывается кровью. Учитель останавливается, смотрит на Фрэнки и с улыбкой покачивает головой.
— Фрэнки, ты меня удивляешь. Как ты умудряешься говорить в таком состоянии?
— Я тебе больше не верю! — булькает Фрэнки. Он пытается схватить Учителя за рукав. Тот легко увертывается.
— Фрэнки, как ты себя ведешь!
— Заткнись. Я тебе больше не верю. Ни на грош, — решительно заявляет Фрэнки, после чего глаза у него закатываются, и он падает лицом в грязь.
Сари медленно ведет машину по проселочной дороге возле Гаррисона. Эбен сказал, что будет ждать ее где-то здесь. Однако пока его не видно — лишь голые деревья, рельсы железной дороги, водная гладь реки.
Эбен возникает на обочине неожиданно, ниоткуда — Сари едва успевает нажать на тормоза. Он садится рядом. Лицо у него улыбающееся, но рубашка и куртка в пятнах крови. Волосы растрепаны, глаза светятся диковатым золотистым блеском. Эбен страстно целует свою любовницу.
— Вперед, любимая, — говорит он.
Сари сворачивает на гудроновое шоссе, описывающее дугу вокруг поселка, который состоит из роскошных домов в стиле Тюдор.
— А я боялся, что ты не приедешь, — говорит Эбен.
— Как же я могла не приехать? — Сердце у Сари чуть не выпрыгивает из груди от тревоги. — Рассказывай скорее, что произошло.
— Нет, не стоит.
— Ну пожалуйста, Эбен.
— Не хочу тебя в это впутывать.
— За тобой гонятся?
— Да.
— Кто, полиция?
— Да.
— И ты не виноват?
— В чем?
— В том, в чем тебя обвиняют.
— Разве бывает, чтобы человек, рожденный женщиной, был не виноват? Но я пытаюсь спасти жизнь одного ребенка. Я сражаюсь во имя любви.
На лесистом отрезке шоссе Сари останавливает машину. Дорога узкая, и выехать на обочину невозможно, но это не имеет значения — других машин на шоссе все равно нет. Сари смотрит на Эбена в упор.
— Ты ее трахал?
То чувство, которое она к Эбену испытывает, уже нельзя назвать любовью. Оно вообще не имеет названия. Это жадные губы, расположенные внутри ее черепа. Они высасывают мозг, который съежился и почернел, словно гнилой лимон.
— Почему ты меня об этом спрашиваешь? — вздыхает Эбен.
— Ты трахал ее или нет?
— Ты хочешь знать, занимался ли я любовью с Энни? Нет.
— Кто она на самом деле? Не ври мне!
— Сари, я не буду тебе врать. Но лучше нам на эту тему не говорить.
— Ах вот как? Нет уж, дорогой Эбен, придется тебе рассказать мне правду. Если ты будешь со мной честен, я тебе тоже сообщу кое-что любопытное. Это касается путешествия в Гватемалу.
Она смотрит в его золотистые глаза, в них нечто похожее на смятение.
— Куда она отправилась? — желает знать Эбен.
— Нет, — качает головой Сари. — Сначала ты ответишь на мой вопрос.
— Понимаешь, я еще могу спасти и ее, и ее сына. Их обоих.
— Спасти от чего?
— Не от трагедии, нет. От судьбы убежать невозможно. Но я могу спасти их от обыденности и лицемерия. И больше об этом ни слова. Ты должна мне верить. Ты ведь веришь мне?
— Нет.
— Тогда просто люби меня, Сари.
— Я была сумасшедшей, когда влюбилась в тебя.
— Скажи мне, куда отправилась Энни?
— Нет! — упрямо заявляет Сари. — Сначала я должна понять, что происходит.
— Что происходит? — Он смеется. — В небе сгорело несколько созвездий. Они обожгли космос, разрушив все на своем пути. Разве может вселенная уберечь нас от этой катастрофы? Нет, Сари, вселенная нас от этого не спасет. Но я тебе скажу вот что. — Он берет ее пальцами за подбородок и поворачивает лицом к себе. — Спасти нас может любовь. Любовь и больше ничто. Так куда же она отправилась? Скажи мне, любимая.
Сари смотрит в окно, потом переводит взгляд на него. Он прав, думает она. Не нужно барахтаться, нужно слушать голос сердца.
Нет, сердце слушать нельзя. Оно обмануто. Этот человек — лжец, злокачественная опухоль. Но я его люблю. А любовь может спасти от чего угодно.
Эбен усмехается.
— Так куда именно отправилась Энни Лэйрд?
Как она его ненавидит! Сари смотрит вниз, говорит:
— Никуда.
Он не сводит с нее глаз.
— У меня есть друзья в различных авиакомпаниях. Я попросила проверить их все списки пассажиров, отправлявшихся на прошлой неделе в Гватемала-Сити. Чего я им только не врала! По сути дела, я нарушаю закон. За это меня могут лишить лицензии. Но ради тебя, Эбен, я готова на все. Итак, никакой Энни Лэйрд в этих списках нет.
Эбен бормочет нечто неразборчивое.
— Но я обнаружила вот что, — продолжает Сари. — Из того же городка Фарао, штат Нью-Йорк, в Гватемала-Сити вылетела некая Джулиет Эпплгейт. Я вспомнила эту женщину. Это ведь с ней ты флиртовал в кафе поэтов. Может быть, она дружна с твоей Энни Лэйрд? Может быть, она вылетела в Гватемалу по поручению своей подруги? Я расспросила женщину, которая продала ей билет, поподробнее. Так уж сложилось, что мы немного знакомы. Она рассказала мне, что Джулиет Эпплгейт первоначально хотела улететь в маленький гватемальский городок, который называется Туй-Куч, но туда нет рейсов…
Эбен счастлив.
— Сари, — нежно говорит он. — Ты просто чудо!
Он обнимает ее, целует с таким чувством, что Сари поневоле оттаивает.
— Ты доволен?
— Да! Ты открыла для меня новый мир. А я думал, что он уже навеки для меня закрыт.
— Кто эти женщины, Эбен? Кто такие Джулиет Эпплгейт и Энни Лэйрд? Они твои любовницы?
Но он уже ее не слушает. Эбен сосредоточенно размышляет, глядя на приборный щиток. Придя наконец к некоему решению. Эбен слегка кивает.
— Сари, мне нужна твоя машина, — говорит он решительным тоном.
— Куда ты поедешь?
— Причем мне нужна только машина. Без тебя. Сейчас мне необходимо побыть одному.
— Что? Ты шутишь?
Он смеется.
— Да, шучу. Но мне сейчас действительно не до пустой болтовни. Так что извини, любимая.
— Ах ты, сукин сын! Я сбежала с работы, забыла обо всем на свете, а ты имеешь наглость…
— Дай-ка мне ключи и выметайся.
— Мерзавец! Что ты несешь? Неужели я, по-твоему, должна топать отсюда до города пешком?
Эбен вздыхает.
— Нет. — Еще один вздох. — Это было бы неразумно. Ладно, я что-нибудь придумаю.
Он выдергивает из замка зажигания ключи, вылезает из машины, открывает багажник. Потом возвращается, Сари видит, что в руке у него пистолет.
— Пойдем, — говорит Эбен. — Я хочу, чтобы ты легла в багажник.
Сари смотрит на него искоса.
— Эбен, — лепечет она.
— Пойдем, Сари. Быстрее. Иначе я буду вынужден тебя убить.
— Эбен!
— Сари, я благодарен тебе за помощь, я очень тебя люблю, не хочу доставлять тебе страданий, но Тао сегодня не в духе. Все внимание Тао устремлено в ином направлении.
Он вытаскивает ее за локоть из салона. Сари, как зачарованная, послушно переставляет ноги. Эбен берет ее рукой за затылок и запихивает в багажник лицом вниз. Когда ладони Сари касаются дна, она пытается сопротивляться, но вполсилы. Ей кажется, что все это происходит во сне, смысл которого она не понимает. Эбен терпеливо берет ее за ноги, сгибает их и запихивает Сари в багажник.
— Мне очень жаль, Сари, — говорит он. — Прости меня, если можешь. Сейчас тебе будет хорошо. Больше никогда с тобой ничего плохого не случится.
Сари не верит ему. Сари раскаивается в том, что полюбила этого человека. Сари лежит, скрючившись в три погибели, и ей очень страшно. Ее щеки касается ствол пистолета. Сари смотрит в черную дыру, пытается сфокусировать взгляд, но не может — слишком мало расстояние.
— Послушай совета Лао Цзы, — говорит Эбен. — Будь в центре вселенной и прими смерть всем своим сердцем. Тогда ты станешь вечным. Представляешь, что такое вечность?
Он дает ей немного подумать над своим вопросом, но ответа не слышит.
— Ну ладно, — вздыхает Эбен, и это последние слова, которые Сари слышит в своей жизни.
Винсент звонит Эдди.
— Кругом хаос, — говорит он. — Советую тебе оборвать корни. Возьми дочку, поезжай на юг, начни новую жизнь.
— Что за хреновину ты несешь?
Винсент смеется.
— Встреча с Боффано прошла неудачно. Мы разошлись в точках зрения на одну проблему.
— Что все это значит?
— Ты не беспокойся, проблема была решена. Ситуация обрисовалась неоднозначная, но теперь все в порядке. Сматывайся, Эдди. Пора.
— А ты?
— Не сейчас. У меня еще есть одно дело.
— Какое?
— Мне не дает покоя любопытство. Неужели Энни думает, что я не способен на истинную любовь? Или, по ее мнению, любовь для Учителя — дело слишком простое? Слишком вульгарное? Ведь я живой человек, а не привидение, бродящее по земле и сеющее повсюду ростки вечной мудрости.
