18
Фрэнки дожидался их в вестибюле. Именно что дожидался — он расположился в огромном квадратном кресле, с которого был прекрасно виден вход в бар — с тем, чтобы видеть всех, кто входит и выходит оттуда. При их появлении он вскочил.
— Пошли в мой номер.
Микки улыбнулся ему:
— Думали — мы улизнем?
— Если вы так глупы — попытайтесь.
Микки навис над ним:
— А ведь мы хоть сейчас можем смыться.
— Тогда ты — покойник.
Микки подошел к нему ближе — голова Фрэнки была как раз на уровне его горла. Только Фрэнки собрался отступить на шаг, он почувствовал руку Микки у себя на затылке. Микки притянул его к себе и улыбнулся всем, кто находился в вестибюле. Затем сказал:
— Здесь ты — чужак.
Потрепал Фрэнки по щеке:
— И не знаешь местных обычаев.
— Где Линкольн?
— Устроил себе обед, достойный лорда.
Пальцы Фрэнки дернулись и разжались, точно у стрелка, готового к дуэли.
Микки отпустил его со словами:
— Ну, так что — мы в одной лодке или как?
Фрэнки заворчал:
— Это следует расценивать как согласие?
Вмешалась Стречи:
— Если бы Клайв сейчас видел вас двоих, он бы понял, что в безопасности. Пошли — мы идем в вашу комнату, Фрэнки, но вы ведите себя прилично.
Ни дать ни взять, мамаша двух сорванцов.
— За мной.
Когда они подошли к двери, Фрэнки, ухмыляясь, отошел в сторону, пропуская их. Как только все вошли, он закрыл дверь и привалился к ней.
— Это всего лишь мы, мамуля, — съязвил он.
Рывком открылась дверь ванной, и оттуда вышел Паттерсон. На носу у него красовалась фиксирующая повязка, крепившаяся приклеенным к щекам пластырем. Выражение глаз его, однако, не располагало к шуткам на эту тему.
Да шутить никто и не стал.
Фрэнки сказал:
— Ладно, давайте поговорим. Не думаю, что Линкольн что-то слышал.
— Ни слова, — подтвердила Стречи.
Она уставилась на Паттерсона, но быстро отвела взгляд.
Фрэнки спросил:
— Значит, Дин будет здесь ошиваться в ожидании звонка от супруги?
Паттерсон презрительно сощурился:
— Совсем зачах без своей крошки.
Голос у него был точно у сильно простуженного человека. Стречи инстинктивно сделала шаг к Микки Старру.
Фрэнки сощурился:
— А что еще у нас есть?
— Приходил Деларм, — ответила она.
— Я видел. Ему что-нибудь известно?
— Думаете, он сказал бы?
Фрэнки засопел.
— Жалко, что он — не католик. Я мог бы устроить ему исповедь.
— А вам это, должно быть, доводилось, — улыбнулась Стречи, желая смягчить его. По-видимому, ей это удалось. Он зарысил к мини-бару:
— Ты долго здесь, Паттерсон?
— Только пришел.
— Мог бы хоть чайник поставить, что ли.
Фрэнки принялся перебирать содержимое бара:
— Что это за маленькие бутылочки? На всех явно не хватит.
Стречи храбро улыбнулась:
— Но ведь шампанское-то здесь должно быть.
— Это? — Он извлек из бара какую-то бутылку. — Когда у него истек срок годности? Думаете, это кто-нибудь пьет?
— У нас даже нет фужеров для шампанского.
— Фужеров? — прогрохотал Фрэнки, и Стречи улыбнулась — Она изо всех сил старалась разрядить атмосферу. Фрэнки же принялся подражать британскому акценту:
— О! Я понял. У нас нет фюжеров для шемпанского. Так что девушки тоже пьют прямо из горла.
С минуту он возился с пробкой — и вот раздался слабый хлопок. Из горлышка показалась пена.
— Сначала дамам, — улыбнулась Стречи и потянулась за бутылкой.
Он ухмыльнулся ей:
— Боишься что-нибудь подцепить? — и протянул ей шампанское.
Она сделала большой глоток. Когда ее влажные губы оторвались от горлышка, она обратила внимание, что все трое мужчин следят за ней, ожидая, кто будет пить следующим. Она вручила бутылку Микки Старру.
Фрэнки спросил:
— Так что там про Деларма?
— Вроде как он наткнулся на Глорию и Клайва в бристольском аэропорту.
— Так Деларм тоже там был?
Она удивилась:
— Вы знали, что Клайв был в аэропорту?
— Знал. Но он ведь не попал на свой рейс — верно?
Стречи опустилась на стул:
— Почему вы нам-то ничего не сказали, Фрэнки? Вы, оказывается, знали больше, чем я.
Он пожал плечами, точно это было чем-то само собой разумеющимся:
— Это я подстроил, чтобы они не попали на этот треклятый рейс. Но не успели мы до них добраться, как они исчезли.
— Куда же они делись?
— Если бы я знал, я бы вас не спрашивал. Я не имел понятия, что с ними был еще и Деларм.
— Он не говорил, что был с ними.
— Черт дери, в аэропорту-то он был! Собирался лететь тем же рейсом. А когда они не попали на самолет и — заметьте! — по вашим, точнее, его словам, он тоже не стал улетать? Вы полагаете, что он не был с ними, — я считаю, что был. А вот потом — потом они от него улизнули.
— И более того, — вставил Микки.
Паттерсон воззрился на него с таким видом, точно он влез без очереди.
— О чем это ты? — отрезал Фрэнки.
Микки вручил ему бутыль:
— Он продал ему титул, которого вы так добивались.
— Так давно уже продал. И всем нам в придачу.
— Просто у него был такой вид, как у того кота, который опрокинул крынку со сметаной.
— Вот-вот, — согласилась Стречи. — Еще он сказал, что его дела с Клайвом завершены. И еще: что он знает, куда направился Клайв.
— Куда, Боже ж ты мой? Как это понять — завершены?
— Может, ему вернули деньги? — предположил Микки.
— Вернули — сто штук? Да этот ублюдок Клайв не вернет даже стоимость вот этой бутылки! — Фрэнки потряс в воздухе означенным предметом. — Нет, завершил… Не думаете же вы, что он купил титул еще раз? Он что — настолько глуп?
— Деларм? Вполне, — сказала Стречи.
— В любом случае, он что-то с этого поимел, — вслух размышлял Фрэнки. — Либо чек, либо Клайв умудрился состряпать еще какую гарантию, что именно он купил титул. Как бы то ни было, Деларм не позволит ему исчезнуть. — Он нарочито громко поставил бутыль обратно на столик. — Ну конечно, ему известно, где сейчас Клайв. У чертова Деларма ключ к разгадке. Где он вообще — в каком номере?
— Он остановился не в этом отеле, — заявила Стречи.
— А что — «Холидей Инн» его уже не устраивает? Он что — в монастыре поселился?
— Хотелось бы.
— У тебя должен был быть его адрес, Стречи, — ведь это ты продавала ему титул.
— Нет у меня его адреса — у меня нету даже его американского адреса. Все сделки заключал Клайв.
— Откуда мне было это знать? Так Клайв держал тебя в неведении?
Она кивнула:
— Боюсь, что так.
Вмешался Паттерсон:
— Так ты ничего не знаешь? Значит, ты — пустое место.
Все трое уставились на него. Пока они гадали, что могли значить слова: «дак фы нифево ни фнаифь», Паттерсон прогнусил:
— И потому, фто фы нифево ни фнаифь, ты фумаефь, мы фебя отфусфмим?
Она не обратила на него внимания. Стало слышно мерное жужжание кондиционера.
— Пора найти Деларма, — решительно заявил Фрэнки.
Когда Стречи и Микки ушли, Паттерсон уселся на стул, мрачно глядя на содержимое мини-бара. Время от времени он касался своего носа — словно бы для того, чтобы убедиться, что он все еще на месте. Вот боль никуда не девалась — нос его походил на заплывший воском огарок, — но осталось ли что там, под повязкой? Он обернулся к Фрэнки, который не спускал глаз с окна:
— Думаете, кто из этих ублюдков вернется?
— Почему нет?
Паттерсон злобно уставился ему в спину:
— А смысл?
— Деларм — потому, что у него нет причин убегать и прятаться — судя по тому, как он пришел покрасоваться, пока мы завтракали, а Стречи — потому, что она по уши в дерьме. За ней охотится толпа обманутых покупателей, каждый из которых считает, что она должна ему сотню тысяч.
— Вот потому-то она и не вернется.
— Что ж ей теперь — всю жизнь от всех бегать?
— Она может получить пожизненное заключение.
— Ее надули — равно как и всех нас. Так и вижу ее в зале суда — как она смотрит на судью своими глазищами. Нет, единственное, чего она хочет, — дотянуться своими прелестными ручками до Клайва, чтобы ее громила-бойфренд показал ему, как он был неправ. Как она сказала, мы на одной стороне.
Паттерсон постарался говорить непринужденно — так вышло бы говорить непринужденно у ревущего тюленя:
— Она и вправду должна вам сто штук?
Фрэнки так и застыл:
— Ну да. По крайней мере, кто-то из них.
— Да Клайв уже давно их где-нибудь заныкал.
— Тогда ему придется достать их заново. А мне нужно больше, чем сто тысяч.
