ютубов, чатов, переписок с друзьями. А не дикую малину тут собирать…
Бабушка шла метрах в трех справа, среди кустов и редких деревьев. Огибала крапиву и высокую траву, иногда останавливалась, складывала ягоды в старый желтый бидон. Сколько они тут еще провозятся, интересно?
– Ба! Попить еще осталось? – затянул Добрыня тоскливо. Слева по трассе промчалась фура, всколыхнувшая плотный горячий воздух.
В этот момент бабушка вдруг пропала. Добрыня готов был поклясться, что только что она была вон там, около кустов – а потом исчезла.
Кто-то громко и звонко рассмеялся. Смех доносился из леса, и, хотя деревья стояли редко, видимость была хорошая, Добрыня никого поблизости не увидел.
– Ба? Ты где? – крикнул он, торопливо спускаясь с обочины вниз, к густо заросшему подлеску.
– Пучеглазая сова! Глаза-то по ложке, а не видит ни крошки! – задорно крикнули из леса.
Добрыня сразу вспомнил старшеклассников, которые каждую перемену тусовались около спортивной площадки и задирали каждого, кто неосторожно проходил мимо. Как-то зимой Добрыня тоже совершил похожую глупость: два высоченных парня схватили его под мышки, содрали портфель и с хохотом подвесили Добрыню за капюшон куртки на деревяшку уличных брусьев. Так он там и болтался с минуту, пытаясь отчаянными воплями перекрыть гогот старшеклассников.
– Гляди прямо! Впереди – яма! – кто-то в лесу тоже захохотал. Теперь Добрыне показалось, что смеются сразу несколько человек, старые и молодые, мужчины и женщины.
Он запнулся, не решаясь спускаться дальше. Увидел бабушку, которая неловко поднималась из кустов, отряхивая сарафан. Она, кажется, споткнулась и упала. Просто упала в кусты, ничего страшного. Желтый бидон валялся рядом, ягоды рассыпались.
– Мы тебя помним, Клавдия Ивановна! – крикнул кто-то сквозь смех. – Из церкви выходила, нелепо крестилась, очень смешно. Скетч на тебя отличный получился, язвительный!
Бабушка вдруг выпрямилась и закричала. Руки метнулись к глазам, и Добрыня увидел на бабушкином лице кровь. Много крови. Бабушка кричала, кричала так громко и страшно, что Добрыня закричал тоже и мгновенно обмочился.
Из леса неторопливо вышло что-то большое и страшное. Жирный двухметровый монстр с тройным подбородком, заплывшими глазами, с огромными ручищами и короткой мощной шеей. Рядом с ним крутился монстр поменьше, но тоже очень страшный. Он походил на сгоревшего заживо человека: лицо было покрыто многочисленными шрамами.
– Идемте с нами, Клавдия Ивановна, идемте молиться правильным вещам, – сказал двухметровый монстр тем самым подростковым голосом.
Бабушка перестала кричать и упала на колени. Но Добрыня больше не хотел бежать ей на помощь. Он побежал в другую сторону – поскальзываясь на траве. Побежал в город, к родителям, прятаться, подальше и навсегда.
Капустин сразу привык к крикам ужаса. Даже так: ему изначально было плевать.
Люди разбегались в стороны, что-то кричали, кому-то звонили. Детишки писались в штанишки (да и взрослые почти наверняка, не так ли?). Какой-то нервный велосипедист едва не протаранил Маро, но вовремя съехал с тротуара в кювет, да там и остался.
Что нам эти люди сейчас?
У нас есть цель. Как в умных книгах пишут? Вижу цель – не вижу препятствий!
И мы не видим!
Жрать хочется, а не вот это вот все. Сил нет!
Вдалеке выла сирена. Скоро в маленьком южном городке будет не продохнуть от полицейских, Росгвардии, ОМОНа, спецназа, ФСБ, МВД – от всех силовых ведомств, в общем, кто примчится на зов перепуганных жителей и туристов.
Вот только уже будет поздно.
Капустин чувствовал приближение мощной силы. Твари божии тоже чувствовали, трепетали, стонали от сладкого и неудержимого ожидания. Немного осталось до встречи: гроб на колесиках нашел твою квартиру и жмет на дверной звонок.
Толик шел слева, размахивая хоккейной клюшкой. Сломанные очки болтались на носу.
Маро – справа. Ее пухлая уродливая ладошка лежала в ладони Капустина. Лед сковал их, закрепил потусторонний брак.
Сзади вышагивали остальные верные товарищи: рыжая Инга, похожая на иссохшую от холода Снежную королеву, – на обнаженном теле у нее распустились узоры инея, синюшные ребра торчали сквозь кожу; сутулый Вано, тоже с клюшкой наперевес; и еще тихий Стёпа – «Стёпа-растрепа, куриная жопа». Присоединился самым последним, еще не до конца трансформировался. Твари божии выгрызали из его души останки воспоминаний, человеческих эмоций.
В Капустине тоже не осталось ничего. Не то чтобы он жалел об этом, просто отвык за двадцать лет. Сознание, оттесненное на периферию, радовалось возможности существовать так, как придется, под управлением тварей божиих.
Если рассудить, в обычной жизни происходит то же самое. Человек стремится к чему-то, пытается достичь целей, заработать, скажем, на машину или квартиру, преодолеть трудности и получить в итоге какое-никакое счастье. Эта задача ставится перед человеком едва ли не с рождения. Хочешь выжить – научись сосать молоко. Надо ходить – учись ковылять на кривых слабых ножках, разрабатывай мышцы, падай, набивай шишки, поднимайся вновь. Первая любовь не обращает внимания – добивайся! Нужна хорошая работа – выучись, устройся, вкалывай. И так далее, до бесконечности.
В погоне за этими целями люди забывают, что можно просто жить. Они мчат по скоростной трассе от рождения до смерти, ведомые ложными задачами. Выполняя их – не радуются, а тут же находят новые, чтобы не останавливаться, чтобы мчать и мчать дальше, пока на финишной прямой не подвернется наспех вырытая могилка где-нибудь на берегу дикой реки.
Тогда-то на их пути появляются твари божии. Они обещают, что сделают жизнь лучше и проще. Они знают, как уверенно рулить на трассе, чтобы приехать точно в срок и без аварий. У них все всегда подхвачено. Работники банков, доставщики еды, руководители предприятий, директора офисов, любовницы и любовники, коучи, страховщики, ипотечники – они и есть твари божии внутри вас. Имя им – легион, а суть одна: твари божии хотят управлять жизнью.
Ровно в девять утра вы садитесь в мягкое кресло офиса.
В двенадцать – слушаете очередной тренинг от умелого маркетолога на «Ютубе».
В полвторого едите привезенный службой доставки обед (блюдо дня – тошнотворное ризотто с фаршем из козьего мяса).
В четыре часа вечера отправляете цветы жене на работу. А любовнице – коробку свежих фруктов.
В шесть вечера такси везет вас домой.
В восемь вечера вы старательно расплачиваетесь по долгам: подписка на телевидение и музыку, оплата Интернета и телефона, оплата коммунальных услуг, взнос за ипотеку и кредит за машину, оплата детского сада младшего и школы старшего, подарок на день рождения коллеге по работе.
Так вот Капустин считал, что ничем не отличается от стандартного офисного работника. Разве что подгнил немного да впустил в свое тело потусторонних паразитов, которые тащили его – как мертвого муравья
