Однако...
Женщина неожиданно умолкла. Видимо, Филин пообещал сделать что-то уж совсем из ряда вон.
Филин убрал ногу с головы женщины и что-то спросил.
Женщина села на колени, молча кивнула и закрыла лицо руками. Ее всю трясло.
– Это жена Рамзана, – пояснил Филин, переламывая ружье и осматривая патроны.
– А где Рамзан? – поинтересовался Федя.
– На стройке, – Филин чему-то усмехнулся, вставил патроны обратно и вновь привел ружье в боевое состояние. – В ночную смену.
– Э, при чем тут семья? – ожил Лечи. – Давай, решайте со мной – пусть она уйдет!
– Кстати, семья знает, чем ты занимаешься в парках и прочих общественных местах? – Филин кивнул на женщину. – Может, расскажем ей? И покажем заодно...
– Э, вы че? – эмоции на окровавленном лице Лечи прочесть было сложно – но в его плавающем взоре господствовали смятение и отчаяние. – Ребята – все что хотите! Будьте людьми, пусть она уйдет!
– Нет, она нам нужна, – отрезал Филин. – Этого типа ты знаешь. А помнишь женщину, что была с ним в парке? Вот этот бугай – ее муж. Ну и – попробуй догадайся, что они сейчас будут делать с женой твоего брата.
– Ребята... Ребята, я прошу вас...
– Впрочем, есть вариант...
– Да, да, я же сказал – все что хотите!!!
– Нам надо немного. Правильные ответы на четыре вопроса, и телефон Руслана.
– Телефон в куртке, – заторопился Лечи. – Там номер есть...
Филин передал ружье Феде и достал из куртки Лечи телефон.
– Замечательно. Прямо сейчас и позвоним.
– Не получится, – Лечи помотал головой, брызнув на чисто выбеленную стену мелкой краповой россыпью. – Он уже неделю по нему не отвечает. Клянусь – не нарочно, в натуре, не отвечает! Он часто телефоны меняет, это часто бывает, клянусь!
– А как вы с ним связываетесь в таких случаях?
– Он сам звонит. Мне, или...
– ...Рустаму, – подсказал Филин, пряча телефон в свою сумку и забирая у Феди ружье. – Ладно, будем ждать, когда позвонит. Теперь вопросы.
– Да, да – конечно...
– С Рустамом мы уже беседовали, – Филин кивнул на женщину. – Так что учти, соврешь хоть на грамм – будем снимать порнографию.
– Только правду, – горячо пообещал Лечи. – Спрашивай, что хочешь.
Филин задал Лечи несколько вопросов – но по-чеченски.
Ну и что это за волюнтаризм в полпятого утра? Мы так не договаривались!
Впрочем, непонятная беседа продлилась недолго: несколько коротких вопросов – несколько ответов...
И – тишина.
Консультант думает.
Я так понял, что беседа не особенно удалась – несмотря на хваленое самообладание, Филин выглядел разочарованным и не пытался это скрыть.
Воспользовавшись паузой, Лечи что-то негромко спросил.
– Нет, я русский, – пробурчал Филин. – Но тебе это уже без разницы...
И, выразительно посмотрев на Федю, протянул ему ружье.
В этот раз Федя не стал прятать руки за спину, но оружие брать не спешил. Крепко прикусив нижнюю губу, он хмурился, смотрел в пол и как будто что-то для себя решал.
Я не осуждал его. Я уже понял, что это не слабость и не малодушие. Убить врага в яростном бою – это не совсем то же самое, что застрелить избитого безоружного человека, сидящего перед тобой на стуле. Или беспомощно лежащего на загаженном полу. Федя воин – но не убийца.
– Ах да, забыл: у тебя же свой есть. Ну, тогда вернем хозяевам.
С этими словами Филин подошел к Лечи, сунул ему в руки ружье, развернулся и пошел прочь из комнаты.
Лечи с недоумением уставился на ружье, несколько секунд соображал, что же, собственно, происходит...
Затем крепко обхватил шейку приклада и перевел взгляд на Федю.
Федя мгновенно ушел в приседе влево, одновременно выдирая из-под толстовки пистолет, и трижды выстрелил в Лечи.
Два дуплетом – в корпус, третий, итоговый – в голову.
Выпустив ружье из рук, Лечи упал на пол и затих.
Коленопреклоненная женщина, зажав рот руками, отчаянно трясла головой – похоже, она не могла поверить тому, что только что произошло на ее глазах.
Федя стоял с пистолетом в руках и, широко раскрыв глаза, смотрел на тело, распростертое на полу.
Да, Федя, это труп.
И это сделал ты.
Можешь поставить галочку: ты отомстил.
Кстати, можешь поставить еще одну галочку: теперь ты полноценный убийца.
– Ну и чего мы там замерли? – позвал из прихожей Филин. – Если закончили – уходим. Пора уже уматывать отсюда...
«...Я очнулся поздно вечером.
Дверь моя была накрепко заперта.
И понятно, что никакого неба я там не увидел.
Это значит почти наверняка,
Что я скоро сдохну...»
«Антидоктор чужого антитела»
ДЭД
ДЭД – скверная аббревиатура. Какая-то удручающе многообещающая. Меня так иногда дразнят некоторые мои продвинутые приятели. Нет, не сетевые – в сети я плаваю под основным ником «Иван Бодх», или выступаю от имени Бормана.
Я проспал до девяти вечера.
Почивать мы легли уже засветло, перед сном приняли по сто пятьдесят. Вы не поверите – но мы так устали и были душевно вымотаны, что не хватило сил глотать огненную воду. Даже бутылку на двоих не осилили.
Вставать не хотелось, спать – тоже. И что самое странное, аппетит отсутствовал как потребность. Между тем, последнее, что я ел за истекшие стуки – жареный лещ, который вскоре был сдан обратно, не успев толком перевариться.
Прислушавшись к себе, я понял что спать – встать – есть – глубоко вторично, потому что мне, по большому счету, не хотелось жить.
Какой смысл жить в этом гнусном мире, где обитают такие мрази? Для того чтобы терзать их, убивать их, становиться такой же мразью, как они, а потом еще и сидеть за это?
Впрочем, валяться было глупо: меня в любой момент могли прийти арестовывать. Или убивать. Это уж кто быстрее найдет.
Я встал и приоткрыл шторку. Мир медленно обряжался в погребальный пурпур. Да, я в курсе: спать на закате – не к добру. Но меня это поверье не касается. Потому что теперь в моей жизни добра не может быть по определению.
Внимательно обозрев двор, я задернул шторку и пошел выяснять обстановку.
Кровать в спальне предков была аккуратно застелена, как будто на нее никто и никогда не ложился. Я обошел остальные помещения квартиры – Феди нигде не было. Входная дверь была заперта всего на один замок – очевидно, потому, что Федя закрыл ее с той стороны.
Я полюбовался в глазок на площадку – пусто, запер верхний «сейфовский» замок и тут вспомнил: сегодня вечером тетя Галя должна убыть в Краснодар.
Позвонил Феде – точно, они с Борман-Ромой только что посадили Галину Юрьевну на поезд и теперь едут обратно.
Голос у Феди был вполне обычный – как будто ничего не случилось и жизнь продолжала течь в прежнем русле.
Это меня немного приободрило. Я принял контрастный душ, докрасна растерся мохнатым полотенцем и, облачившись в футболку и спортивные трико, прошел в спальню родителей.
Ключи от оружейного сейфа отец традиционно прячет в платяном шкафу, в ящике под новыми скатертями. Думаю, не ошибусь, если скажу, что примерно так же поступает подавляющее большинство охотников-вояк и прочего люда, хранящего оружие дома.
Вынув ключи, я раскрыл сейф и призадумался.
Насчет «арестовывать» – это я малость сглупил. Мы имеем дело с такой публикой, что об арестах можно даже и не упоминать. Если и последуют какие-то «тихие шаги» (опять привет от Филина) – то будут сразу убивать.
Ну и – глупо умирать, не шевельнув пальцем, когда в твоем доме есть оружие.
– Живым не дамся, – вполне серьезно пообещал я, вытаскивая из сейфа зачехленную «Сайгу». – Пипец акбар – всех убью, один останусь...
В сейфе еще были два охотничьих ружья, но «Сайга» для боев местного значения не в пример удобнее. Расчехлив оружие, я немного полюбовался собой – воинственным, в зеркало. Да, неплохо, но... Мне что теперь, всю жизнь ходить по дому с оружием на плече? Может, они найдут нас через месяц или позже. Может, вообще никогда не найдут. В общем это глупо и неудобно. Кроме того, в отличие от отца, у меня нет охотничьего билета – из дома оружие выносить нельзя.
Минутку...
Я зачехлил «Сайгу», аккуратно поставил обратно и, открыв верхний отдел сейфа, достал кобуру с отцовским наградным револьвером.
Револьвер – семейная реликвия, подарен за безупречную службу перед увольнением в запас, стреляем мы из него редко, из сейфа вынимаем в основном для того, чтобы похвастать перед друзьями в процессе торжественных застолий. В общем это скорее ритуальное оружие, чем боевое.
Но это оружие.
И патроны имеются – вот они, лежат в этом же верхнем отделе сейфа.
Я достал из шкафа один из отцовских ремешков и надел кобуру с револьвером на пояс.
Полюбовался в зеркало – неплохо, очень неплохо...
Немного поработал ковбоем: нормально, револьвер легко выхватывается из кобуры, нетяжел, удобно сидит в руке – если, не дай бог, возникнет надобность, я могу применить его почти мгновенно. Это, конечно, не Федин семнадцатизарядный красавец. Но это оружие по праву считается одним из самых надежных в мире, оно создано для того, чтобы убивать, и – самое главное – оно здесь, у меня на поясе.
