– Я тоже врач, в некотором роде. Патологоанатом. Работаю судебно-медицинским экспертом.
– Ой, это, наверное, так интересно! – воскликнула Виктория, широко распахнула глаза и снова улыбнулась.
Алине захотелось ее обнять.
Бокалы вновь стремительно опустели, на этот раз у всех четверых.
– Повторить? – учтиво осведомился бармен.
– Ну, не знаю, – задумчиво протянула Виктория. – Точно не «маргариту». Может быть, что-то другое.
– Дамы, – торжественно произнес Дэн, – в таком случае я предлагаю вам коктейль «блублейзер». Полагаю, никто из вас его не пробовал?
Все дружно ответили, что нет, не пробовали, и – да, очень хотят исправить это упущение. Дэн извлек из-под стойки две большие металлические кружки, вылил в одну из них почти половину бутылки бурбона и поджег. Вспыхнуло голубоватое пламя. Дэн подхватил кружки и стал быстро переливать пылающую жидкость из одной в другую, постепенно увеличивая расстояние между ними. В эти минуты он был похож на заклинателя мифических саламандр, блестящих огненной, синеватой чешуей, которые, подобно фантастическому фейерверку, метались меж металлических сосудов, повинуясь движениям ловких рук. Алина смотрела, как завороженная. Когда Дэн, затушив пламя, разлил горячий напиток по бокалам, добавив туда немного сахара и лимонной кожуры, и поставил четыре почти полных стакана на стойку, раздались аплодисменты; даже угрюмая Жанна хлопнула пару раз сухими ладонями и скривила тонкие губы в подобии улыбки.
– Браво! – воскликнула Виктория.
Дэн раскланялся, улыбаясь со скромным достоинством мастера, искусство которого оценили должным образом.
Алина взяла свой бокал и сделала большой глоток. У «блублейзера» был мягкий, медовый, успокаивающий вкус, как будто кто-то очень добрый обнял за плечи, твердо пообещав, что теперь все будет хорошо, и этому обещанию веришь сразу и без всяких сомнений.
А еще он был очень крепкий.
Время исчезло, растаяв в теплом полумраке без остатка. Мир стал маленьким и уютным, и в нем были приятные люди, сидящие рядом, горячий очаг с янтарным огнем в бокале между ладоней, и сумрак, окутавший плечи, как плед. В голове шумело, легко и приятно, и Алина подумала, что давно уже не чувствовала себя такой спокойной и расслабленной. Виктория что-то говорила, кажется, спрашивала о чем-то, но Алине было сейчас слишком хорошо для того, чтобы пытаться разобрать слова.
«Какие милые женщины, – думала она. – Виктория такая красивая, обаятельная, интересная; а Валерия мягкая, добрая; даже Жанна очень приятная, если подумать, хоть и сидит, отвернувшись…»
– … все в порядке?
Алина мотнула головой. Виктория внимательно смотрела ей в глаза.
– Что? Простите, я отвлеклась…
– Я говорю, мне показалось, что Вы немного грустная, Алина – во всяком случае, были такой, когда мы пришли. Вот и решила поинтересоваться, все ли у Вас в порядке?
Алина на секунду замялась. Валерия положила ей на запястье свою нежную руку и негромко сказала:
– Можно рассказывать. Ты среди друзей.
– Сегодня умер один человек, – сообщила Алина.
– Вот как, – отозвалась Виктория, а Жанна впервые за вечер повернулась и придвинулась ближе.
– Да, – продолжала Алина. – Он был подозреваемым по одному делу…в общем, связанному с серийными убийствами женщин в дачных поселках.
– И это тебя так расстроило?
– Все считают, что подозреваемый покончил с собой. А это не так. – Алина покивала и повторила. – Не так.
– Почему же?
Алина усмехнулась.
– У него в желудке нашли ком булавок с ежа величиной, и проглотить самостоятельно он их не мог. Кишечник…тьфу, черт, что я говорю…пищевод целый, ни ран, ни эрозии, загляденье просто. Так что ничего он не глотал.
– Вот как, – удивленно сказала Виктория и переглянулась с подругами. – Загадка просто. Как же эти булавки могли оказаться у него в животе?
– Появились. Просто появились, и все. Вот так, – Алина попыталась щелкнуть пальцами. Получилось не убедительно.
– Ты веришь в такие вещи? – тихо спросила Виктория.
Алина твердо взглянула ей в глаза.
– Да. И не только в такие.
Она приподняла теплый бокал, посмотрела через него на свет и продолжила.
– Но хуже другое. Этот человек, с булавками в желудке, не был убийцей.
Рыжая Жанна со стуком поставила стакан на стойку. Алина хотела было сделать глоток, но Виктория мягко остановила ее руку.
– Постой, постой. Как это не был?
– Ему арестовали по подозрению в совершении трех убийств, причем отчасти на основании моей экспертизы, – сказала Алина. – Моей. Но я только установила, что некто – некто! – убивший молодую девушку в начале февраля также причастен к смерти женщин в конце февраля и в марте. И я совершенно уверена, на сто процентов, что тот, кого задержала полиция, отношения к этим убийствам не имеет.
– Наверное, у тебя есть версия, кто на самом деле совершил все эти…эти преступления? – впервые за вечер подала голос Жанна.
– Есть, – кивнула Алина.
Виктория подняла свой бокал.
– Алина, ты такой интересный человек! – сказала она с чувством. – Давай выпьем за тебя!
Дальнейшее помнилось смутно, как сон или фрагменты причудливой фантасмагории. Где-то ближе к концу посиделок дело все-таки дошло до разговоров о личном и Алина, вспомнив про Гронского, разрыдалась пьяными слезами, путано рассказывая новым подругам про своего исчезнувшего бесследно напарника. «Выгнал тогда, как собаку, под дождь, понимаете? Выставил и все!», – повторяла она, а Виктория и Валерия утешали ее, обнимая за плечи, и Валерия говорила ей на ухо тихо, но очень убедительно: «Мы поможем, не расстраивайся, мы обязательно его найдем, он еще сам прибежит к тебе, вот увидишь!» – и Алина ей верила. Потом Валерия повела ее в туалет, чтобы привести в порядок, и в дверях им встретился Пауль; он качнулся, внимательно посмотрел на спутницу Алины и спросил: «Простите, мы с Вами раньше нигде не встречались?», но Валерия только молча прошла мимо, ведя за собой раскисшую Алину, а когда они вернулись к стойке, Пауль уже ушел. Потом Виктория дала ей свою визитку, из белой тисненой бумаги с золотыми вензелями и буквами, которые Алина не смогла разобрать, и несколько раз сказала: «В пятницу у меня презентация новой книги, приходи обязательно, хорошо? В пятницу, не забудешь?», и Алина заверила, что непременно придет.
На улицу они вышли вместе, вывалившись в прохладную темноту ночи в расстегнутых пальто, шумной, веселой компанией; кажется, они громко смеялись над анекдотом, который рассказала оттаявшая наконец Жанна, и который Алина тут же забыла. Потом все трое предложили подвезти Алину до дома, потому что у Жанны была рядом машина, а когда Алина спросила, не опасно ли садиться за руль после рома с колой и «блублейзера», Виктория рассмеялась и ответила, что у модельного агентства Жанны хорошие связи в полиции, поэтому беспокоиться не стоит.
В «инфинити» Жанны пахло кожей и еще чем-то приторно-клубничным. По дороге Алина уснула. Проснулась она от того, что кто-то настойчиво спрашивал, поднимется ли она сама до квартиры и заставлял проверить, на месте ли ключи, кошелек и телефон. Алина долго копалась в сумочке и чуть не выронила оттуда пистолет.
Последние силы ушли, чтобы переодеться перед тем, как рухнуть в постель. Уже засыпая, Алина подумала о том, когда последний раз она ложилась, не сняв макияж, и тут же вспомнила: в конце октября, в квартире у Гронского, в тот день, когда день начался со стрельбы и трех трупов у нее дома, а закончился виски и рассказами про дальние страны.
«Все будет хорошо, – подумала Алина. – Еще сам прибежит. Вот увидишь».
Глава 21
7 апреля 20… года, Благовещение.
Genikeevka.ru
«Как стало известно «Геникеевке», сегодня утром из ИВС ГУВД по Санкт-Петербургу и Ленинградской области в Покровскую больницу был госпитализирован Александр Ферт, ранее задержанный по подозрению в совершении серии убийств. Несмотря на неотложные реанимационные мероприятия, предпринятые врачами больницы, рано утром подозреваемый скончался. Подробности данного инцидента, как и то, что послужило причиной смерти, пока не разглашаются, однако, по неофициальной информации, Ферт А. В. покончил жизнь самоубийством. «Геникеевка» будет следить за развитием событий вокруг этого происшествия».
Я прочитал это сегодня утром, когда зашел в интернет проверить почту. Вообще я обычно не слежу за новостями, но в последнее время стал периодически просматривать обновления. И вот.
Конечно, не моя вина в том, что полицейские решили арестовать человека, не имея к тому, как я думаю, никаких веских оснований. Но все же сейчас мне не по себе, как будто это я подписал бедняге смертный приговор, невольно указав на него не только следствию, но и тем, кто имеет все основания бояться и ненавидеть человека, подозреваемого в истреблении ведьмовского ковена.
