— Я уже заинтригован, — Питер приподнял бровь, поставил чашку с чаем на блюдце и с нетерпением взглянул на собеседницу.
— Подробности я раскрыть вам не могу, скажу лишь, что нам не удалось ни классифицировать, ни датировать эту находку. Но, по всей вероятности, она будет революционным открытием, меняющим представление о разуме и технологиях наших предков. Под словом «технологии» я подразумеваю не шестерни, а настоящие технологии.
Питер кивнул в ответ с легким удивлением. Судя по всему, мадам де Росни страдала тягой к преувеличениям. Но если в ее словах была хоть капля правды, то это действительно могло очень сильно заинтересовать его.
— Именно поэтому вы из всего делаете такую тайну? — спросил Патрик, скручивая в трубочку пустой пакетик из-под сахара.
— Вы узнали от меня все, что я могла рассказать. Результаты нашей работы не должны попасть в средства массовой информации — ни в каком виде. Тому есть не только социологические, но и политические причины. Такой формулировки вам, к сожалению, должно быть достаточно.
— Хорошо, значит, те самые папки мы получим, когда поедем домой? — Патрик вдруг стал нетерпеливым, словно уже обдумал все «за» и «против» такого необычного предложения.
— Совершенно верно.
— То есть задавать более конкретные вопросы вам не имеет никакого смысла, так?
— Более подробную информацию вы получите из этих материалов. Или у вас все же есть вопросы, господин Лавелл?
Питер покачал головой.
— Если я правильно понял, вы знаете больше о тех технологиях, о которых говорили ранее. И можете рассказать мне об этом.
— Я, к сожалению, не могу. И отнюдь не потому, что мы делаем из этого тайну. А потому, что мы были не в состоянии исследовать это более детально.
Она встала и протянула мужчинам папки с документами.
— Искренне надеюсь на ваш положительный ответ. Пожалуйста, обдумайте мое предложение в течение трех дней.
Питер и Патрик взяли папки. На обложке была черная надпись: «Проект „Вавилон“».
29 апреля, аэропорт Безье-Виа-Адье, Безье.
В холл аэропорта вывалилась толпа взволнованных, по-летнему одетых туристов. Во время полета они уже насладились ландшафтом: реками и горами, горшими плантациями и виноградниками, а также безоблачным небом. Подбадриваемые морским пейзажем, увиденным на фотографиях в туристических бюро или и в кричащих каталогах, они находились в предвкушении Средиземного моря, сыра, красного вина и спутникового телевидения в номерах.
Питер Лавелл был в костюме. Причина его визита была определена очень точно. Он стоял с чемоданом в просторном холле центрального зала и оглядывался по сторонам в поисках встречающих. До сих пор он сомневался, правильно ли поступил. Никто из его коллег ни из университета, ни из музея не знал о его местонахождении. Он взял отпуск за свой счет «минимум на два месяца» и теперь каждый день задавал себе вопрос, чего же он хочет на самом деле: эмигрировать или отправиться в кругосветное путешествие. Благодаря гонорару, который ему предложили в ООН, он мог не только позволить себе такой тайм-аут на работе, но и съездить в настоящую кругосветку по завершении проекта. А может, и не в одну. Однако согласился он вовсе не из-за денег, как и предполагала Элейн де Росни, а из-за самой экспедиции. Профессор до сих нор пребывал в неведении, что же за открытие могло быть столь мистическим и требовало такой таинственности. Но искра любопытства разожгла в нем настоящий огонь, и он сдался. В последние годы он полностью посвятил себя работе за письменным столом, разгадывая неразгаданные загадки и складывая воедино части паззлов, которые другие ученые давно забросили или просто-напросто поместили в архивы. А Питер начал исследовать их и удачно комбинировать. Даже к неквалифицированной критике, разразившейся в ответ на его деятельность, он был равнодушен. Однако кое-что все-таки тяготило его: все свои знания он применял не к собственным открытиям. Поэтому он часто подвергался нападкам завистников, у которых отбирал всю славу. Будучи теоретиком, да к тому же немолодым, профессор практически не имел шансов собственноручно участвовать в полевых исследованиях и делать открытия. Он больше не хотел слушать один и тот же упрек в том, что, по сути, лишь пользовался чужими открытиями и получал от этого выгоду. Участие в проекте «Вавилон» было, вполне вероятно, последней возможностью перейти на другую стезю. Книги могут и подождать, а груды черепков — результаты культурологических исследований коллег — он может обрабатывать и в восемьдесят лет.
Наконец, Питер увидел мужчину в форме, демонстративно держащего перед собой табличку с надписью «Профессор Лавелл, Женева». Рядом с ним стоял, также облаченный в костюм, французский инженер по имени Патрик Невро. Как обычно, он курил сигарету. Значит, он тоже принял это предложение. Питер подошел к парочке и поприветствовал их.
— Привет, Питер. Можно, я теперь буду называть тебя так, раз уж мы плывем в одной лодке? — Патрик язвительно подчеркнул фразу «в одной лодке», намекая на недавний разговор с Элейн.
Питер улыбнулся.
— Конечно, Патрик. Нам же придется какое-то время находиться друг с другом в тесном контакте, не так ли?
— Здесь это будет не так уж и трудно, поверьте! Знаете, что это? — Патрик поднял над головой небольшую книжку. — Это путеводитель по Шато Корбьер.[8]
— Вы любитель красного вина?
— А что вы хотели? Настоящая жизнь не признает клише. Я видел, что вы любите чай. Очень по-британски. Хотите сигарету?
Питер прикурил очередную сигарету.
— Мне жаль прерывать вашу милую беседу, — сказал мужчина в униформе, убирая табличку с именем Питера в папку, — но вынужден еще раз обратить ваше внимание на то, что курение здесь запрещено.
Невро, словно совсем не слыша последней фразы, сказал:
— Ах, да, Питер, это Марк — один из заговорщиков, которого нам прислала наша подруга Элейн.
Марк не счел это представление остроумным, поэтому, даже не улыбнувшись, направился к выходу.
— Следуйте за мной к машине.
Он подвел их к белому «Лэндроверу» с темно-зеленой надписью на двери «Федеральное агентство по защите здоровья и окружающей среды — представительство в Лангедок-Руссийон». Господа удобно разместились в салоне автомобиля, и спустя несколько минут они уже ехали по центральной улице на юго-запад.
Марк протянул Питеру и Патрику бейджики.
— Пожалуйста, приколите их к пиджакам. Как вы знаете, эта экспедиция должна оставаться в тайне. Поэтому вам придется вести свои исследования под прикрытием. Место, куда вы отправитесь, лежит неподалеку от местечка Сен-Пьер-дю-Буа. Рано или поздно там узнали бы о вашем приезде. Поэтому официально вы прибудете туда в качестве специалистов по окружающей среде и здравоохранению. Вы якобы исследуете предпосылки к возникновению угрожающей эпидемии бешенства. В связи с этим были вынуждены закрыть достаточно большую территорию на карантин. Сен-Пьер-дю-Буа — действующий курорт с минеральными источниками. Последние несколько лет он стал туристической Меккой и очень беспокоится за свою репутацию. У нас с вами уже назначена встреча с мэром.
Он дал им две папки с бумагами.
— Ознакомьтесь с этими материалами, пока мы будем ехать. Там есть информация о регионе, городе и о нужных людях. Дидье Фавель — честолюбивый мужчина за сорок, холерик, дважды в разводе. Мы ненадолго задержимся у него. Эпидемия бешенства — большая проблема для него, и если вы возьмете ее под контроль, то станете его друзьями. А если не покончите с ней до начала лета — будете его врагами.
— А почему именно бешенство? — спросил Питер. — Звучит как-то неправдоподобно, нет?
— Идея сама по себе не так уж плоха, — рассудил Патрик, — с одной стороны, это понятно и достаточно опасно для местных жителей и может привлечь репортеров даже из Парижа. Но что мы знаем и можем сами рассказать о бешенстве? — Он прикурил сигарету. — Не знаю, как вы, Питер, но я не изучал ни биологию, ни ветеринарную медицину.
— Дидье Фавель знает о бешенстве ровно столько же, сколько и вы, — пояснил Марк. — В этих папках вы найдете подготовленные объяснения, результаты анализов, отчеты, фотографии, которые постепенно можно будет показывать ему. Кроме того, здесь есть подробные данные о природе этого региона, о бешенстве в общем и целом. Этих данных хватит для того, чтобы убедить местных жителей.
— Элейн все продумала, — заметил Патрик с неподдельным удивлением. Он стряхнул пепел в окно. — Потрясающе!
— Угрожающе, — ответил Питер.
Марк проигнорировал обе реплики.
— Если вы выбросите окурок в окно, это будет стоить вам пятьсот евро.
— Месье Фавель, это господа Невро и Лавелл. Уважаемые господа, Мэр Фавель.
