— Моя сестра! — воскликнул мужчина, указывая на кучку сломанных досок.
Под досками Тони увидел лежащую ничком женщину. Глаза ее были полузакрыты, по щеке стекала струйка крови. Женщина громко застонала, а мужчина попросил Тони немедленно позвонить в службу спасения 911.
— Сначала расскажите мне, что произошло, — предложил торговец.
— Вы же видите, на нее рухнул кусок вашей чертовой крыши!
— Гммм, — промычал Тони Торрес.
— Ради Бога, не стойте просто так, звоните.
— Ваша сестра, да? — Тони подошел к женщине и посветил фонариком ей в глаза. Женщина инстинктивно прищурилась и подняла обе руки, загораживая глаза от света. — Полагаю, что вы не парализованы, дорогая, — сказал Тони. Сунув фонарик под мышку, он направил обрез на мужчину. — А теперь давай поговорим, приятель. Телефоны не работают, значит, мы не сможем позвонить 911, если только у тебя в штанах нет сотового телефона, но, по-моему, эта штука больше смахивает на пистолет. Далее, если бы мы даже и смогли дозвониться до службы спасения, нам пришлось бы ждать до Дня всех святых. Все машины отсюда и до Ки-Уэст задействованы в связи с ураганом. Твоя «сестренка» не подумала об этом перед несчастным случаем…
— Какого черта вы…
Тони Торрес выхватил у мужчины из-за пояса пистолет.
— И еще кое-что, — продолжил торговец. — Моя чертова крыша ни на кого не падала. Это обломки с соседнего дома, который принадлежит мистеру Леонелу Варга. А моя крыша, как мне кажется, валяется, сломанная на куски, где-нибудь в районе Эверглейдс.
— Проклятье, Кусака, — раздался из-под досок голос женщины.
Ее сообщник бросил на нее взгляд и отвернулся.
Тони Торрес вновь заговорил:
— Моя профессия предполагает быстрое распознавание людей, этим и отличается хороший продавец. И если это твоя сестра, приятель, то я тогда двойник Мела Гибсона.
Мужчина со сломанной челюстью пожал плечами.
— Все дело в том, что она на самом деле не пострадала. И ты не ее брат. Так что ваш гребаный план, с помощью которого вы хотели содрать с меня деньги, провалился.
Мужчина нахмурился.
— Послушайте, это была ее идея.
Тони приказал ему убрать доски со своей сообщницы. Когда женщина поднялась с земли, торговец отметил про себя, что она привлекательна и вид у нее интеллигентный. Он махнул обрезом.
— Оба идите в дом. Черт, из-за этого урагана сейчас что в доме, что на улице. Но все равно заходите, потому что мне хочется выслушать вашу историю. Вот уж посмеюсь.
Женщина разгладила платье.
— Мы совершили ужасную ошибку. Отпустите нас, ладно?
Тони Торрес улыбнулся.
— Как забавно, дорогая. — Он направил «ремингтон» на дом и нажал на спусковой крючок. Выстрел проделал в двери гаража дыру размером с футбольный мяч. — Тишина, — произнес пьяный торговец, закрывая ладонью ухо. — Слышите? Черт побери, мертвая тишина. Прогремел выстрел из двенадцатого калибра, а никому до этого и дела нет. Никто даже не пришел посмотреть в чем дело, никто не прибежал на помощь. А знаете почему? Из-за урагана. Вокруг сплошной сумасшедший дом!
— А что вы намерены делать с нами? — поинтересовался мужчина со сломанной челюстью, но скорее из любопытства, чем из-за страха.
— Я еще не решил, — ответил Тони Торрес. — Давайте выпьем шампанского.
* * *
За неделю до урагана Феликс Моджак умер от укуса гадюки в лодыжку. Его пришедшее в упадок дело, связанное с импортом диких животных, перешло по наследству к племяннику Августину. Тем дождливым утром, когда Августин узнал о смерти дяди, он был дома и занимался жонглированием. Все окна были распахнуты, из стереосистемы звучала музыка в исполнении «Блэк Кроуз». Одетый только в небесно-голубые спортивные трусы, Августин стоял босиком на полу и жонглировал под музыку. Надо сказать, что манипулировал он человеческими черепами, жонглируя одновременно пятью, и чем быстрее у него получалось, тем радостнее он становился.
На столе в кухне лежал конверт от компании «Пейн Веббер», в котором находился чек на сумму двадцать одна тысяча триста сорок четыре доллара пятьдесят пять центов. Деньги Августина не интересовали. Ему было почти тридцать два года, и жизнь его была незатейливой и пустой, насколько пустой может быть жизнь. Иногда он клал полученные от «Пейн Веббер» деньги на счет, иногда отправлял их по почте благотворительным организациям, провалившимся на выборах политикам или своим бывшим подружкам. Но ни цента Августин не послал адвокатам своего отца. Это был личный долг старика, так что пусть сам, черт побери, расплачивается с ними после выхода из тюрьмы.
Жонглирование стало тайной забавой Августина. Черепа, которыми он жонглировал, были найдены в ходе раскопок и являлись медицинскими пособиями, а Августин заполучал их через друзей. Когда он подбрасывал их в воздух — три, четыре, пять черепов плавно перелетали из одной руки в другую, — то ощущал быстротечность далеких жизней тех людей, чьими черепами жонглировал. При этом Августин испытывал необъяснимое, пожалуй даже нездоровое, возбуждение. Он не знал имена этих людей, не знал, как они жили и умерли, но прикосновение к черепам заряжало его энергией.
В свободное время Августин читал книги, смотрел телевизор и бродил в тех уголках Флориды, где еще сохранилась дикая природа. Еще до того, как он стал богатым — когда работал на рыболовном судне отца и позже, в юридическом колледже, — Августин испытывал необъяснимую злость, характер которой не мог понять, да и не был уверен, что когда-нибудь сможет. Она проявлялась в периодических настойчивых желаниях что-нибудь сжечь или взорвать — небоскреб, новое шоссе между штатами или что-то еще в этом роде.
Но теперь, когда Августин располагал свободным временем и деньгами, он обнаружил, что у него пропали такие радикальные желания, и взрывы его больше не интересовали. И хотя никакой вины за ним не было, он пожертвовал большие суммы таким почтенным природоохранным организациям, как «Сьерра Клаб» и «Нейче Консерванси». Его мечты о насилии с благородными целями остались всего лишь безобидной фантазией. И сейчас Августин просто плыл по течению жизни, словно щепка.
Едва не кончившаяся смертью катастрофа, сделавшая его таким богатым, позволила Августину заглянуть в самую суть великой цели или космической судьбы. Он едва помнил, как рухнул этот чертов «бичкрафт». Но Августин точно не увидел ослепительно белый свет в конце мрачного тоннеля, не услышал голоса мертвых родственников, зовущих его с небес. Все, что он помнил о состоянии комы, последовавшем за катастрофой, так это ужасная, неутолимая жажда.
Оправившись от переломов, Августин не вернулся в серую рутину юридического колледжа. Деньги, выплачиваемые по страховому договору, позволяли ему просто бездельничать, что многие молодые люди нашли бы весьма привлекательным. И все же Августин был глубоко несчастен. Однажды ночью в состоянии депрессии он повыбрасывал со своих книжных полок произведения всех гениальных писателей, умерших слишком молодыми. Попал в этот список и его любимый Джек Лондон.
Августин ждал, когда появится женщина, которая излечит его душевное состояние. Но время шло, а этого не происходило.
Как-то раз одна танцовщица, с которой встречался Августин, застала его в спальне во время жонглирования черепами. Она подумала, что это просто шутка с целью напугать ее, и сказала Августину, что не видит в этом ничего смешного, а скорее это просто извращение. А потом танцовщица переехала в Нью-Йорк. Примерно год спустя, без всякой видимой причины, Августин отправил женщине один из своих чеков от «Пейн Веббер». На эти деньги она купила «Тойоту Супра» и прислала Августину фотографию, на которой улыбалась, сидя за рулем автомобиля. Августину было любопытно, кто же ее фотографировал и что он думает о новой машине.
Братьев и сестер у Августина не было, мать жила в Неваде, а отец сидел в тюрьме. Ближайшим родственником был дядя Феликс Моджак, импортер диких животных. Будучи мальчишкой, Августин часто посещал дядину маленькую неухоженную ферму, расположенную в глуши. Это было гораздо интереснее, чем посещать зоопарк, потому что Феликс позволял Августину помогать ему ухаживать за животными. Особенно Феликс поощрял увлечение племянника экзотическими змеями, которых сам боялся (и с которыми, как оказалось, совершенно не умел обращаться).
Когда Августин вырос, он все реже и реже навещал своего занятого дядю. Но прогресс сыграл плохую шутку с Феликсом. Строительство продвигалось на запад, и существующие правила вынуждали его постоянно переезжать со своей фермой. Никто, похоже, не желал строить начальные школы или универмаги вблизи от заключенных в клетки болотных рысей и диких кобр. Когда в последний раз Феликс Моджак был вынужден перевозить своих животных, Августин дал ему на переезд десять тысяч долларов.
Перед смертью Феликса на ферме проживали: африканский лев, три ягуара, кастрированный южноафриканский буйвол, два бурых медведя, девяносто семь попугаев и макао, восемь нильских крокодилов, сорок две черепахи, семьсот различных ящериц, девяносто три змеи (ядовитых и неядовитых) и восемьдесят восемь макак-резусов.
