Это озеро!
Пейтон плеснула воду на лицо, чтобы смыть кровь. Это сразу привело ее в сознание. Ледяная вода заполнила машину. Она сидела уже по колено в воде. Вода продолжала заполнять машину через двери и пол и имела явный красноватый оттенок. Она поняла, что это ее собственная кровь. В панике Пейтон начала дергать дверь, пытаясь открыть ее. Дверь не поддавалась. Она сообразила, что пристегнута ремнем безопасности, но не могла пошевелиться — нога была придавлена каким-то обломком, находившимся под рулем. Пейтон с силой дернула ногу, потом еще раз. Освещение приборной панели помигало и в конце концов погасло. Кровь не переставая заливала глаза, мешая видеть. Фары уже не горели, было темно, но она все равно ничего не смогла бы разглядеть. Вода продолжала прибывать. Машина медленно тонула. Хотя все тело Пейтон постепенно немело от холода, она отчаянно пыталась выдернуть зажатую ступню. Уровень воды все увеличивался, вода уже доходила до бедер. Потом до пояса. Пейтон звала на помощь: «Помогите! Кто-нибудь. Пожалуйста!» Но голос ее звучал так тихо, что это скорее походило на шепот. Она почти обессилила. Ее била сильная дрожь. Понимая, что вот-вот потеряет сознание, она снова попыталась позвать на помощь, но вместо звуков из ее горла вырывались только хрипы. Пейтон чувствовала, что начинает засыпать, но потом снова пришла в себя, когда холодная влага стала подбираться к груди. Ее живот, ее слегка выступающий животик, уже ощущал ледяной холод. На глаза навернулись слезы, и еле слышным шепотом она произнесла последнюю просьбу о помощи.
— Помогите, — прошептала она, тяжело наваливаясь на руль.
Пейтон вздрогнула, услышав звук тяжелых шагов. С большим трудом ей удалось приподнять голову. Краем глаза она увидела, что рядом кто-то стоит. Человек стоял по пояс в ледяной воде и с силой дергал покореженную дверь машины, пытаясь открыть. Пейтон хотела что-то сказать ему. Она чувствовала, как открывается ее рот, но это были скорее бесконтрольные движения. Казалось, что тело отказывалось ей повиноваться. Она напряглась, чтобы рассмотреть происходящее, но по-прежнему ничего не различила: кровь все еще заливала глаза, уже начиная замерзать на лице. Дверь машины удалось слегка приоткрыть, но дальше она уже не двигалась. Окна не было. Стекло разбилось при падении машины. Пейтон вдруг почувствовала, что ее крепко схватили за плечи, тело ее приподнялось над сиденьем, и она вскрикнула от боли. Ступня все еще была чем-то крепко сжата под холодной водой, однако нога разогнулась. Пейтон продолжали тянуть. Ступня ноги не двигалась, но боль уже исчезла. И мужчина тоже исчез.
«Помогите!» — услышала она свой собственный крик, но сомневалась, чтобы кто-то услышал ее.
Мужчина вдруг опять появился. На этот раз он стоял со стороны пассажирского сиденья. Так Пейтон видела его намного лучше — ее правый глаз был меньше залит кровью. Дверь открылась, но вода почему-то не залилась внутрь машины, и она поняла, что машина только наполовину погрузилась в воду. Задняя часть автомобиля крепко зацепилась за обледеневший берег. Вода уже успела подняться выше пояса. Пейтон совершенно не чувствовала ступни. Ей казалось, что она плывет, что машина уже не держит ее.
Резко дернувшись, она смогла передвинуть зажатую ступню. И тут Пейтон оторвалась от сиденья и поплыла в открытую пассажирскую дверь. Она поняла, что мужчина несет ее на руках, но не было сил пошевельнуться. На ее окровавленное лицо падал холодный снег, однако чувство движения исчезло. Она лежала на снегу и в темноте сумела разглядеть, что над ней склонился какой-то мужчина. Пейтон почти ничего не видела. Она напрягла слух, решив, что он собирается что-то сказать, но различила только свист ветра. Мужчина ничего не сказал, во всяком случае, она ничего не услышала. Он просто снял свое пальто и накрыл ее. А потом ушел.
Пейтон приподнялась на локте, чтобы лучше видеть. Она звала его, она просила, чтобы он не уходил, чтобы вернулся. Но мужчина продолжал удаляться и ни разу не оглянулся.
Отклонившись назад, она почти упала на снег и заметила, что снег стал красным в том месте, где лежала ее голова. Вид собственной крови совершенно не встревожил Пейтон. Ее мало волновали собственные раны. Она пристально вглядывалась в ночное небо, смотрела на кружащиеся снежинки и почувствовала страх.
— Джейми, — тихо проговорила она и погрузилась в темноту.
Кевин Стоукс проснулся в четыре часа семнадцать минут утра и внимательно осмотрел гостиничный номер. Глаза постепенно привыкли к темноте, и перед ним предстали свидетельства того, что здесь вчера произошло. На ночном столике выстроилась целая коллекция пустых бутылок из-под спиртного. Все эти бутылки были взяты из мини-бара. Его одежда была свалена в кучу у кровати рядом с ее одеждой. Все это лежало именно там, где они второпях раздевали друг друга всего каких-нибудь шесть часов назад. Господи, подумал он, пусть это будет только сон. Но Кевин понимал, что это не так. Слишком много ужасов для одного сновидения.
Сандра настояла на том, чтобы в спальне было прохладно. Она назвала это «игривой атмосферой». Ему было тепло под пуховым стеганым одеялом рядом с ее стройным обнаженным телом. Она спала на левом боку, повернувшись к нему спиной. Его рука была прижата ее телом и затекла, он ощущал острое покалывание в пальцах. Осторожно, чтобы не разбудить ее, Кевин вытащил руку. Почти онемевшие пальцы скользили по ее упругим ягодицам. Контраст был разительным: такая мягкая кожа на таком твердом месте. Горячем месте. Конечно, не в буквальном смысле слова. Он и представить себе не мог, что под скучным серым деловым костюмом скрывается такое тело. Этой ночью все было совсем не так, как он предполагал. Сейчас, когда Кевин протрезвел, его занимала только одна мысль.
Мне нужно выбраться отсюда.
Он потянул руку и наконец полностью освободил ее. Резким движением, похожим на движение тетивы лука, она разогнула свою руку и схватила его за подбородок. Он откинул голову назад и ударился о спинку кровати.
— О черт!
Мигом проснувшись, она полусидела, опершись на свой замечательный локоть.
— Что случилось? — с тревогой спросила она.
Сандра смущенно смотрела на Кевина, вероятно не поняв, что ударила его. Он пошевелил челюстью, возвращая ее на место.
— Ты спишь, как бывалый матрос на вахте.
— Что ты сказал?
— Ничего. Спи.
Она покачала головой, как будто давая понять, что он ненормальный. Она была слишком сонной, чтобы продолжать разговор. Ее голова тяжело упала на подушку, и Сандра почти моментально уснула.
Кевин оперся головой о спинку кровати. Он уже окончательно проснулся. От окна веяло холодом. Оно было приоткрыто совсем немного, но достаточно для того, чтобы охладить комнату так, как нравилось Сандре. Однако в комнате стало уже слишком холодно. Целый день погода была ужасной и, судя по завыванию ветра за окном, за ночь только ухудшилась.
Я ненавижу Бостон.
Он вдруг вспомнил, что находится не в Бостоне. Он сейчас в Провиденсе, в Род-Айленде. Впрочем, для Кевина это было одно и то же. Тот же морозильник. Он не мог привыкнуть к холоду. Кевин был уроженцем Республики Моллюсков, больше известной как Ки Вест. Это во Флориде. Круглый год Кевин носил футболки и шорты. Он вырос на благоухающем ароматами острове и первые восемнадцать лет своей жизни прожил в настоящем раю, где температура воздуха и воды почти никогда не опускалась ниже двадцати трех градусов. Если такое случалось, то эта сенсационная новость появлялась на первых страницах всех газет страны. Кевин тяжело переносил зиму даже в Таллахасси, где учился в колледже, а потом в юридической школе при Университете Флориды. Он учился на втором курсе юридической школы, когда влюбился в чертовски красивую и подающую большие надежды студентку, чьи мысли больше были заняты карьерой, чем замужеством. Она сказала, что выйдет за него замуж только при условии, что после окончания колледжа они переедут в Бостон, чтобы она смогла поступить в Медицинскую школу Гарварда. В то время он был без ума от нее и согласился бы жить даже в эскимосской иглу, на Юконе, лишь бы поскорее жениться на ней. По результатам экзаменов он входил в первую десятку выпускников Национального университета Флориды. Его имя упоминалось в юридическом обзоре университета среди лучших. Это позволяло надеяться на то, что он сможет устроиться на работу в одну из самых известных юридических фирм Майами или Атланты. Кевин послал свое резюме во все престижные юридические фирмы Бостона, но вскоре обнаружил, что крупные фирмы Северо-Востока не очень-то жаловали выпускников юридических школ Юга страны. По крайней мере тех школ, среди выпускников которых не числились люди, подобные Томасу Джефферсону. Он не получил ни одного предложения и был вынужден умерить свои амбиции и поискать работу во второстепенных фирмах. На фоне успехов Пейтон это выглядело как провал.
