Она чуть сильнее надавила на педаль акселератора, отметив, что по приемистости «краун» превосходил «хонду», как вкус свежесваренной картошки превосходит качество пюре из коробки полуфабриката.
Избавиться от мыслей о еде оказалось не так-то просто.
— Да, парень! Ловко тебя подстрелили.
В спальне первого этажа дома Фельдманов Харт, задернув шторы, разглядывал левый рукав своей коричневой фланелевой рубашки. На темной изначально ткани между кистью руки и локтем расплылось еще более темное пятно крови. Его кожаная куртка валялась на полу, а сам он растянулся на кровати, обычно предназначавшейся для гостей.
— Ты только посмотри на это! — Дернув себя за зеленую серьгу в ухе, тощий Льюис перестал наконец раздражать приятеля очевидными и бессмысленными ремарками, осторожно закатывая ему рукав.
Оба уже сняли чулочные маски и перчатки.
— Смотри, не наследи тут слишком, — указал Харт на руки напарника.
Льюис демонстративно проигнорировал предупреждение.
— Вот это был сюрприз, а, Харт? Сучка нас обставила на раз. Я даже предположить не мог… Кто она, черт возьми, такая?
— Не знаю, Льюис, — ответил Харт, терпеливо наблюдая, как рукав ползет вверх, обнажая плоть. — Да и откуда мне это знать?
«Это будет просто, как дважды два, Харт. Риска вообще никакого. Остальные дома пусты. Их там всего двое. И ни одного рейнджера из заповедника или полицейского на многие мили кругом».
«У них есть оружие?»
«Смеешься? Это же городские стиляги. Она юрист, а он — соцработник».
Харту едва перевалило за сорок. Лицо его имело форму удлиненного овала. Не стянутые маской волосы свесились ниже плотно прижатых к голове ушей. Как ни старался он отбрасывать назад темные пряди, послушно лежать они не хотели. Он любил шляпы и владел целой коллекцией. К тому же, по его мнению, шляпа хорошо отвлекала внимание. Кожа на лице Харта бугрилась. Не от юношеских прыщей. Просто была такой всегда.
Он не отводил глаз от своего предплечья с желто-пурпурным обрамлением черного отверстия, откуда продолжала сочиться кровь. Пуля прошила мышцу насквозь. Пару сантиметров левее, и был бы промах, а правее — и свинец раздробил бы кость. Так можно считать его везучим или нет?
— Крови немного. Значит, вена не задета, — сказал Харт больше самому себе, чем Льюису, и попросил: — Сможешь найти спирт, кусок мыла и какую-нибудь тряпку на перевязку?
— Смогу, должно быть.
Глядя в спину приятеля, Харт в который уже раз поразился, какого лешего тому понадобилась татуировка в виде яркого красно-синего кельтского креста на шее.
— Спирта нет, — донесся голос Льюиса из ванной. — Но в баре я видел виски.
— Поищи водки. От виски слишком сильный запах. Может подвести. И не забудь про перчатки.
Его тощий приятель раздраженно вздохнул, или это только показалось?
Несколько минут спустя Льюис вернулся с бутылкой водки. Бесцветная жидкость и впрямь распространяла куда менее резкий запах, чем виски, но Харт сразу почуял, что Льюис основательно приложился к напитку. Он надел перчатку, взял бутылку и стал поливать рану. Боль была невыносимой.
— Вот так… — выдохнул он, невольно подавшись вперед. Его взгляд привлекла одна из картин на стене. Он не мог отвести от нее глаз. Рыба, выпрыгнувшая из воды и ухватившая ртом муху. Чего ради люди покупают такое дерьмо? — Уф-ф-ф…
— Ты, надеюсь, не вырубишься, приятель? — спросил Льюис, словно для него это могло стать большим неудобством.
— Нет, все в порядке. — Харт снова откинулся головой на подушку. В глазах потемнело, но он сделал несколько глубоких вдохов, и зрение прояснилось. Он принялся втирать мыло цвета слоновой кости вокруг раны.
— Это еще зачем?
— Подсушивает и останавливает кровотечение.
— Ну, ты даешь!
Харт проверил, действует ли рука. Он смог поднять и опустить ее, полностью контролируя движение и не чувствуя особой боли. Затем попытался сжать кулак. Хватка пальцев ощутимо ослабла, но, по крайней мере, они тоже работали.
— Гребаная сучка! — пробормотал Льюис.
Харт не тратил эмоций на злобу, испытывая явное облегчение. Ему всего-навсего прострелили руку, а дело могло кончиться пулей в башке.
Он вспомнил, как стоял в кухне, почесывая лицо сквозь чулок, и вдруг заметил перед собой промельк какого-то движения. То, что он увидел, было отражением женщины, которая подкрадывалась сзади, наводя на него пистолет.
Харт отпрыгнул в сторону, когда грянул выстрел, и распластался на полу, даже не почувствовав, что ранен. Женщина метнулась к входной двери, и вдогонку ей он выпустил две пули из своего «глока». Льюис, находившийся рядом — ему предстояло умереть следующим, — тоже растянулся на полу, уронив сумку с закусками, которую только что достал из холодильника.
Затем послышался треск выстрелов со двора, и Харт понял, что стреляет она по колесам «форда» и «мерседеса», чтобы лишить их возможности ее преследовать…
— Это все из-за твоей беспечности, — мрачно констатировал Харт.
Льюис бросил на него виноватый взгляд, да он и был виновен. Худощавому напарнику Харта в тот момент следовало находиться вовсе не в кухне, а в гостиной. Впрочем, Харт не стал развивать эту тему.
— Как думаешь, ты попал в нее? — спросил Льюис.
— Нет. — У Харта слегка кружилась голова. Он прижал ствол глока ко лбу. Холод металла окончательно привел его в чувство.
— Кто же она, черт побери, такая? — не унимался Льюис.
Ответ на этот вопрос они получили, обнаружив в гостиной ее сумочку — крошечную штучку с кое-какой косметикой, наличными деньгами и кредитными картами.
— Мишель, — произнес Харт, разглядывая одну из кредиток. Он поднял взгляд: — Ее зовут Мишель.
Его поймала на мушку какая-то Мишель.
Поморщившись, Харт пересек гостиную по старенькому коричневато-зеленому ковру и выключил в комнате свет. Затем через проем входной двери осторожно выглянул во двор. Никаких признаков ее присутствия он не обнаружил. Льюис отправился было в кухню.
— Я и там вырублю свет.
— Не надо туда сейчас ходить. Оставь. Слишком много окон без штор. Ты будешь у нее как на ладони.
— Да что ты дрейфишь! Сучки давно и след простыл.
С мрачным видом Харт оглядел свою руку, словно спрашивая: хочешь рискнуть? Льюис понял его без слов. Они снова выглянули во двор через центральные окна фасада, но не увидели ничего, кроме лесной чащи. Ни проблеска света, ни тени, что шевельнулась бы посреди сумерек. Звуки подавали только лягушки, да пара летучих мышей металась зигзагами на фоне ясного еще неба.
Льюис сказал:
— Эх, жаль, я не знал про этот твой фокус с мылом раньше! Это ловко. А то у меня с братишкой был однажды случай в Грин Бэй. Мы с ним ничего такого не делали, просто болтались. И вот отошел я отлить к железнодорожным путям, а на меня сзади эта мразь возьми и набросься. У него был упаковочный нож. Порезал меня до кости, сволочь бездомная. Кровища хлестала, как из свиньи на скотобойне.
Харт не мог понять, к чему это рассказывается. Надо было приводить парня в чувство.
Тот продолжал:
— Ох, и рассвирепел же я тогда на того чувака, Харт! Он у меня получил по полной, хоть я и истекал кровью. Ему досталось гораздо больше, чем мне, можешь поверить.
Харт стиснул раненую руку, и это помогло впоследствии одолеть боль, настолько сильным было первое ощущение. Сжимая в правой ладони рукоятку пистолета, он, слегка пригнувшись, шагнул наружу. Стрельбы не последовало. Ни один куст не шелохнулся. К нему присоединился Льюис.
— Сучка сбежала, говорил же тебе. Она, должно быть, уже на полпути к шоссе.
Харт осмотрел машины и недовольно скривился:
— Ты только погляди! — И у «мерседеса» Фельдманов и у «форда», который Харт угнал накануне, полностью спустили по два колеса. К тому же они были разных размеров, и запаска одного автомобиля не подходила к другому.
— Дерьмовая ситуация, — отозвался Льюис. — Что, пора ловить попутку?
Харт обвел взглядом окружавший дом лес, теперь уже совсем темный. Лучшего места, чтобы затаиться и не придумаешь. И это, черт побери, хорошая новость.
— Попробуй-ка залатать для начала хотя бы одно из этих колес, — кивнул он на «форд».
Льюис усмехнулся:
— Я тебе что, какой-нибудь сраный автомеханик?
— Я сделал бы это сам, — сказал Харт, с трудом сохраняя спокойствие. — Но мне, видишь ли, теперь трудновато. — Он указал на свою раненую руку.
Тощий подергал себя за серьгу — гвоздик с зеленым камешком — и нехотя побрел к машине.
— А ты чем займешься?
Чем еще он мог заняться? С пистолетом наизготовку Харт двинулся в том направлении, куда, как он предполагал, побежала Мишель.
За восемь миль до озера Мондак невзрачные пейзажи стали чередоваться с просто пугающе неприглядными. Никаких ферм. Только поросшие лесом холмы с отвесными стенами обнаженных скал.
