Пленница в ужасе следила, как кабальеро снимал с себя одежду.
Едва он разделся до кальсон, жертва снова залилась криком и плачем. Вот же идиотка-то, а. Тут вовсе не о сохранности девственной плевы стоит беспокоиться, а о своей жизни. Ну конечно, эти девицы воспитаны в тупом овечьем покорстве католичеству, разве им свойственно мыслить о чём-то другом? Да, ему не нравится его занятие. Но, честное слово, поведение гостьи раздражает. Верещит на одной ноте, уши болят. И чего ради?
Он остался перед пленницей полностью обнажённым.
Девушка уже не кричала – только хрипела. Бедное животное! Да, он заставляет себя думать о них подобным образом – тяжело осознавать, что вытворяешь такое с людьми… А если считать их представителями фауны, то вроде и ничего страшного. Каждый день замужние дамочки, гимназистки и дети спокойно идут мимо мясных лавок с тушами коров и свиней, где в витринах подвешены ноги, головы и даже сердца бедных созданий, но всех вышеперечисленных расчленение не особенно-то волнует. Жертва для него… ну, скажем, хорошо вымытая, красивая свинка. И что, свинка искренне полагает, он разделся, дабы осквернить себя с ней? Боже упаси. Он непорочен. Бережёт себя для своей светлой и искренней любви, дарованной раз в жизни. Иисус свидетель, у него сейчас не наблюдается даже эрекции, а её, в общем-то, положено иметь мужчинам при виде голых женщин. Кукла сорвала голос и наконец умолкла: она в страхе уставилась на татуировки похитителя, сделанные красной и синей тушью. Достав из сундука в углу каменный футляр, человек вытащил оттуда кинжал дымчатого цвета, с величайшей осторожностью попробовал лезвие ногтем – всё нормально, острый, словно бритва. По коже тёк пот. Здесь так жаркодушно… Огоньки многочисленных свечей в комнате усиливают ощущение, – он чувствует себя индейкой в духовом шкафу. Он со свистом набрал в лёгкие воздух, выдохнул, подошёл к жертве вплотную: девушка, мелко трясясь от ужаса, уставилась на блестящий клинок. Монстр не спеша осмотрел её с головы до пят, задержав взгляд на груди.
То, что нужно. Еле заметные грудки подростка. Тёмные, почти чёрные соски.
– Пожалуйста, сеньор, – хрипло взмолилась пленница. – Не делайте мне больно.
Его брови слегка приподнялись вверх.
– Конечно, – тёплым, отеческим тоном сказал он. – Не бойся, детка. Я обещаю тебе.
Коротко, без замаха, он воткнул ей лезвие в левый глаз: по рукоять, разорвав ткани мозга. Девушка умерла в мгновение ока и уж точно не почувствовала боли… Он не какой-нибудь уличный прощелыга, чтобы не сдержать данное им слово. Кровь брызнула на руку, залила ему лицо – густая и горячая. Высунув язык, он с любопытством попробовал вкус. Секунд двадцать убийца ждал, пока закончатся конвульсии, после чего медленно, по миллиметру, вытащил нож из глазницы. Голову придётся выбросить – слишком грубые черты лица, не подойдёт к идеальному творению. А вот грудная клетка у девицы просто потрясающая, тут повезло. Он бережно вытер нож тряпочкой, вернул обратно в футляр. Да, скотобойня – самое подходящее место. Осклизлые стены, чёрные от впитавшейся свиной крови. Тяжёлый, забивающий нос запах гнили. Полумрак, еле разбавленный огоньками свечей… Красота! Пора за работу. Детали кукол могут храниться долго, однако он предпочитает свежесть. Убийца вывернул шурупы из наручников, тело девушки обрушилось на цементный пол. Отойдя в дальний угол подвала, он вскоре вернулся с инструментами – топориком и небольшой ручной пилой. Предстоит отвратительная процедура, хотя не сказать, что она так уж в новинку… Обычно это не его забота, но тут без вариантов – он заказал доставку нужных цветов. Благоуханные травы из предгорий Анд на первый-то раз сойдут вполне нормально, но в дальнейшем для наполнителя требуются специальные растения с особым ароматом. Кукла обязана быть потрясающей, в этом-то и весь смысл. К сожалению, женская природа такова, что лишь изредка встречаются молоденькие сеньориты, соответствующие всем критериям красоты. Нет на Земле никакой справедливости. Зажав в ладони рукоять пилы, он примерился…
…Примерно через час изрядно уставший, забрызганный кровью с головы до ног убийца упаковал часть куклы в мягкую материю (ткань сразу же промокла, на поверхности расплылись тёмные пятна), спустился по лестнице в потайную комнату. В прежние времена здесь, кажется, делали солонину – вот тут-то весьма пригодились ванны с соляным раствором, удобно хранить детали. Дверь открыта настежь: кого бояться в своём логове? Он готовился давно, оборудовал всё как следует – включая «холл» с наручниками под потолком, «гостиницу» для девиц, «камеру хранения» и даже «комнату отдыха», куда провёл телефон – что обошлось ему в приличную сумму на взятки. Но ничего не поделаешь, без аппарата никак: пройдёт совсем немного времени, и этот дребезжащий гроб станет основным средством общения людей. Уж можете поверить.
Он перегнулся через край ванны с соляным раствором. Взглянул.
Так, и что же мы в данный момент имеем для полноценного набора? Голова у него уже есть, с прекрасными (пусть и потускневшими) голубыми глазами – среди перуанцев такие настоящая редкость. Правда, волосы каштановые, ну да ничего, он отмоет локоны от крови, профессионально завьёт, будет смотреться великолепно. Грудная клетка тоже имеется… Качественный таз, симпатичные бёдра… Да, кукла на сто процентов готова к сборке. Суровые нитки куплены заранее. Работа предстоит трудоёмкая. Кровь у новой жертвы он брать не стал – и так достаточно. Здесь же у ванны, посреди груды битого льда, стоят два чана, до краёв полные загустевшей красной жидкости. Все компоненты на месте, пора-пора собирать красавицу. Ох, боже ты мой! Сшить, одеть, раскрасить – и всё вручную… На это уйдёт целая ночь, а цветы и вовсе в самом лучшем случае привезут только к утру, – но результат, вне сомнений, превзойдёт ожидания. Сейчас он примет ледяной душ, затем выпьет крепкого чаю мате и займётся созданием прекрасного.
Утопив куль с останками девушки в соляном растворе, убийца зашёл в душевую. Холодная вода неохотно смывала запёкшуюся кровь – струйки лились по мордам татуированных существ, размывая потёки. Что-то в этом есть – принимать водные процедуры там, где мясники избавлялись от следов разделки свиней. Остатки тела из «зала» тоже нужно убрать – либо выбросить на свалку, либо отнести в «гостиницу». Вот дилемма. На свалку тащить опасно, а в «гостинице» сейчас с ЭТИМ тоже перебор.
Сквозь шум воды послышалось дребезжание. В комнате отдыха звонил телефон.
Спустившись, он взял трубку рукой, плохо отмытой от крови.
– Во имя любви, – послышалось откуда-то издалека.
– Да, – ответил убийца. – На веки вечные, лишь во имя одной-единственной.
Его лицо озарилось наивной, мечтательной улыбкой – как у ребёнка, увидевшего конфету.
(подвал в трущобах на северной окраине Секс-Сити)
…Посреди тьмы – пятно света. В одном из углов обшарпанного помещения на полу, скрестив ноги по-турецки, сидит человек. Если выражаться точнее, даже не совсем на полу (всё-таки бетон – штука довольно холодная), а оседлав для пущей мягкости груду грязного тряпья, но это не суть важно. На его коленях – большой кусок картона, вроде как столешница. Сверху человек примостил толстую школьную тетрадь в клеенчатой обложке и что-то быстро пишет на её страницах шариковой ручкой. Качество плёнки очень плохое – «зернистое», размытое, светло-зеленоватое, – так в голливудских боевиках про спецназ показывают ночную съёмку. Зрители начинают откровенно роптать по поводу изображения, но сидящая впереди женщина поясняет, дескать, это укладывается в сюжет. Камера приближается, показывая кривые строчки на линованном листе, – в отблесках пламени похищенной из монастыря свечи.
…«И скажу вам откровенно, вы попросту не представляете, что это такое. Нет, честное слово. Почему-то каждый из вас наверняка думает: фигня полнейшая, – но ничего подобного. Пока сюда не попадёшь, ощутить грань кошмара невозможно – как не ощущал её я. Для чего люди вообще ведут дневник? Потому что им не с кем поговорить, и они изливают мысли на бумагу. Вот и мне не с кем. И в здешнем, и в моём мире меня сочтут сумасшедшим, поэтому я доверился в Сити всего лишь одному человеку, да и то не полностью. Возможно, всё происходящее – типичный бред воспалённого сознания, коль уж я (что подозреваю с самого начала) свихнулся. Знаете, это было бы просто отлично. Больше скажу – замечательно. По крайней мере, тогда я прекращу заморачиваться целыми сутками смыслом всего происходящего.
Хотя иногда мне думается: лучше было бы тупо сдохнуть.
