похоже. – Мэй пробежала глазами по пляжу. – Но видимость ведь ничего не значит, да?
– Абсолютно. Ты получила фотографии из больницы?
– Да. И сделала то, о чем все вы забыли, – первейший долг полицейского.
– Конечно, ты зашла в «Гугл». И, конечно, ничего не нашла.
– Не только в «Гугле». Практически никаких корреляций, – согласилась она. – Твой парень – аномалия.
– Ценность оригинальности в составлении моделей завышена.
– Будь осторожен. – Мэй снова вздохнула. – Жду тебя. У нас здесь тоже есть пляжи, ты же знаешь.
Она повесила трубку как раз в тот момент, когда ему захотелось вернуть на место выбившуюся прядь ее волос. Мысленно он удержал ее лицо перед глазами. Они познакомились едва ли две недели назад. Мэй только что закончила читать его предложения, адресованные заместителю главного директора, и, достав маркер, написала на обложке: Multi-agent Analysis of Network [13]. MANU. Его собственное имя!
На деле все волшебство Маноса представляло собой стандартный modus operandi [14]: ему удавалось создавать модели активности в социальных сетях, а затем преобразовывать их в комбинированные модели общего свойства. Данные по одним и тем же показателям – и даже по подмножеству связанных с ними признаков – без проблем поступали из разных источников. Отслеживался каждый клик, каждый лайк, каждая доля секунды в бесконечном потоке.
Как только взаимодействие было смоделировано со степенью сравнительной точности, общие выводы о человеческом характере, появляющиеся в академических изданиях, таких как «Ассессмент», «Джорнел оф персоналити», «Джорнел оф рисёрч ин персоналити», и множестве других, стало возможным либо подтвердить, либо выбросить в мусорную корзину. Это делали сами данные, а не какая-то уважаемая экспертная комиссия.
Затем можно моделировать новые показатели. Точно так же, как в робототехнике, полученный ответ определяет следующий набор данных, который ты обрабатываешь. В этом и заключается прелесть обучения с подкреплением. В изучении множества темных признаков, темных черт характера – эгоизма, цинизма, равнодушия, нарциссизма, психопатии, садизма, комплекса превосходства, своекорыстия – каждый день появлялись миллиарды новых точечных данных.
Прямо сейчас, например, Манос видел толпу во всей ее красе – каждый позировал перед собственной камерой. Есть сотни способов сказать «я лучше остальных», не уточняя, кто такие остальные. Нужно просто быть уверенным в этом.
Ладно. На кого из вас укажет тест на чрезмерную завистливость? А?
«Я иду искать…»
Часть II. Вожделенный профиль
Никто, глядя на Лену Сидерис, не дал бы ей больше двадцати одного года, но сама она в свои тридцать два чувствовала себя где-то на сорок. Сегодня, когда она проходила по вестибюлю отеля «Сан-Марко» с видом на залив Хулакия, ее возраст никакого значения не имел. Люди инстинктивно поднимали глаза, реагируя на решительную походку и ауру спокойной силы. Даже видавший виды работник за стойкой регистрации, похоже, поддался гипнозу.
– Вы… кхм… на конференцию? – запинаясь, спросил он.
«Мегаконференцию, друг мой».
Не замедляя шага, она ответила по-гречески:
– Да, не беспокойтесь.
Ее струящиеся белые брюки оттенялись темно-синей блузкой и тонким кожаным поясом того же оттенка загара, что и кожаный браслет на левом запястье.
– Лена! – раздался чей-то голос. Это был профессор Хансен.
Лена расслабила руку ровно в тот момент, когда профессор сжал ее ладонь.
– Уже пора, да? А я еще и наверх не успел подняться, чтобы переодеться, – признался он.
Она улыбнулась.
– Нет ничего лучше летней конференции на острове. Главное – хорошенько позлить выступающих!
Они вполне обходились без лишних слов. Их когда-то напряженные отношения «наставник – ученица» давно свелись к непринужденному сотрудничеству. Будучи профессором судебной психологии, Франц Хансен в давние времена вел непримиримую борьбу с теми, кого называл «биологами» и кто настаивал на необходимости исследовать мозг, чтобы объяснить поведение преступника. Столь же язвительно он отзывался о легкомысленных «социологах», постоянно ссылавшихся на факторы окружающей среды. С годами профессор смягчился, отошел от прямолинейности и научился дипломатично подчеркивать те же ключевые детали и концепции, которым отдают предпочтение некоторые весьма влиятельные грантодатели в США, Канаде и Европе. С местом проведения нынешней конференции именно так и вышло; если б он выбрал Стокгольм, ему для поддержания порядка, вероятно, понадобилась бы помощь шведского спецназа.
Понимая огромную важность хорошей погоды, Лена воспользовалась моментом и предложила отправиться на Миконос.
У нее были на это все основания. В начале своей учебы в Кембридже она ненадолго стала звездой кликбейта [15] из-за неудачной формулировки названия проведенного ею исследования: «Кембриджский анализ: каннибалы убивают 5000 человек ежегодно». Популярный новостной блог зацепился за упомянутую репрезентативную группу и раздул из мухи слона, приписывав каннибализм всем серийным убийцам. В скором времени любой случайный поиск в интернете давал тысячи и тысячи просмотров, связывающих ее имя с откровенной дезинформацией. Тяжелый урок.
– Ничего страшного, дорогая моя, – утешил ее профессор. – Если люди сохраняют что-то в закладки, значит, они никогда к этому не вернутся. Не принимай близко к сердцу.
В конце концов она справилась. Франц был прав. Это даже обернулось для нее чем-то вроде триумфа. И вот теперь все самые авторитетные эксперты в данной области прибыли на ее прекрасную родину. В возрасте, когда большинство ее сверстников получали вторую докторскую степень, возможно, еще более ненужную, чем первая, – чтобы иметь хоть какую-то работу, – Лене Сидерис предстояло выступить на открытии 6-й ежегодной международной конференции по криминальной психологии и криминологии.
И, конечно, она позаботится о том, чтобы слушатели запомнили ее выступление надолго.
– Уважаемые коллеги, – начала Лена, устраиваясь поудобнее и подтягивая рукав блузки. – Физики изо всех сил стараются совместить классическую и квантовую механику в надежде создать единую теорию Вселенной. Мы тоже более двухсот пятидесяти лет стремимся к единой теории преступности. Многие из вас были моими учителями. Я сама была свидетелем битвы двух сил. Биологи и нейрокриминологи указывают на генетическую предрасположенность к совершению преступлений. Напротив, социальные криминологи винят бедность, социальное бесправие и факторы окружающей среды.
Бегло оглядев собравшихся, Лена убедилась, что представители обоих лагерей рассеяны по всей аудитории. «А теперь спокойно. В конце концов, грызня их, а не моя».
– Достижение консенсуса имело бы важные последствия, – продолжала она. – Не только для научных исследований и образования, но, что более важно, для нашей судебной системы и системы исполнения наказаний, наших полицейских сил и властных органов. Представьте, какие открылись бы перспективы, если б властям не пришлось полагаться на «Нетфликс», чтобы узнать, как составлять профиль подозреваемого.
Ее слова были встречены смехом.
– Скажу со всей серьезностью: академический консенсус – это также консенсус политический и, следовательно, финансовый. При доминировании нейрокриминологии щедрые
