ресторану на Висконсин-авеню. Она вновь и вновь перебирала в уме аргументы, способные убедить Элеонор Браун повременить с явкой в полицию. Конечно, она сумеет заставить Элеонор выслушать разумные доводы.
Пэт пыталась дозвониться до Сэма, но после пятого гудка бросила трубку и выбежала из дома. Теперь она мчалась в ресторан и гадала, сможет ли узнать Элеонор по школьной фотографии. Едва ли стоит окликать ее — скорее всего Элеонор сменила имя.
Едва Пэт вошла в ресторан, к ней приблизилась девушка, встречающая посетителей.
— Вы — мисс Треймор?
— Да.
— Мисс Браун ждет вас.
Элеонор сидела за угловым столиком и потягивала шабли. Она не очень изменилась со школьных времен. Конечно, Элеонор стала старше, не выглядела такой болезненно-худой и оказалась даже симпатичнее, чем ожидала Пэт, но, несомненно, это была именно Элеонор Браун.
— Мисс Треймор? Спасибо, что пришли.
— Элеонор, пожалуйста, выслушайте меня, — начала Пэт, садясь. — Мы можем найти вам адвоката и добиться, чтобы вас отпустили под залог. Тем временем мы что-нибудь придумаем. Совершенно ясно, что вы переживали острое нервное расстройство, когда сбежали, а значит, дело можно рассматривать под другим углом. И вообще в вашем деле много аспектов, которые мог бы использовать хороший адвокат.
К столу подошел официант с креветками на подносе.
— Я так давно мечтала о них, — пояснила Элеонор. — Хотите что-нибудь заказать?
— Нет. Ничего. Элеонор, вы поняли мою мысль?
— Да. — Элеонор обмакнула креветку в сладкий соус. — Ах, как вкусно! — Ее бледное лицо выражало решимость. — Мисс Треймор, я тоже надеюсь, что мне простят побег и не будут пересматривать постановление об условном освобождении. Но если все произойдет иначе, то я знаю, что теперь достаточно сильна, чтобы отбыть в заключении весь срок, к которому меня приговорили. Я смогу спать в камере, носить тюремную одежду, есть помои, которые там называют едой, мириться с унизительными личными обысками, с тоской. Зато когда я выйду оттуда, мне больше не нужно будет прятаться, и остаток жизни я посвящу поискам доказательств своей невиновности.
— Элеонор, но ведь деньги нашли у вас?
— Мисс Треймор, половина служащих в офисе знали об этой кладовке. Когда я переезжала с одной квартиры на другую, шесть или восемь человек помогали мне. Мы устроили вечеринку. Лишнюю мебель отнесли в кладовую. К тому же нашли только часть денег: выходит, семьдесят тысяч долларов попали в чей-то карман.
— Элеонор, вы утверждаете, что Тоби звонил вам, а он это отрицает. Вам не показалось странным, что вас попросили поехать в офис в воскресенье?
Элеонор отодвинула тарелку с креветочной шелухой.
— Нет. Видите ли, сенатор готовилась к выборам. Штаб избирательной кампании работал днем и ночью, рассылая массу писем. Миссис Дженнингс часто заглядывала туда и помогала с почтой, просто чтобы добровольцы чувствовали, что делают важное дело. В таких случаях она обычно снимала перстень — он был ей немного велик. Она действительно довольно небрежно с ним обращалась — несколько раз уходила без него.
— И Тоби, или кто-то, имитировавший его голос, сказал, что сенатор опять потеряла кольцо?
— Да. Я знала, что она была в субботу в офисе, помогала с почтой, поэтому сочла правдоподобной историю о забытом перстне. Я верю, что Тоби действительно вез ее на собрание, когда мне позвонили. Голос звучал приглушенно, и, кто бы ни говорил со мной, сказал он не много. Что-то вроде: «Посмотри, нет ли перстня сенатора в сейфе кампании, и дай ей знать». Я была раздосадована, потому что собиралась поехать в Ричмонд, рисовать с натуры, и даже буркнула: «Скорее всего она найдет его где-нибудь у себя под носом». Звонивший хохотнул и повесил трубку. Если бы Абигайль Дженнингс не рассуждала так упорно о втором шансе, который она мне предоставила, не намекала на мою судимость, возможно, к моим показаниям отнеслись бы более внимательно. Я потеряла одиннадцать лет жизни не по своей вине и не хочу терять больше ни дня! — Элеонор встала и положила на стол деньги. — Тут должно хватить. — Она нагнулась, подняла чемодан, потом обернулась к Пэт: — Знаете, что меня гнетет? Я нарушила обещание, которое дала одному человеку. Я жила у него, и он был очень добр ко мне. Он просил меня не ходить пока в полицию. Если бы я могла объяснить ему все! Но я даже не знаю, где он сейчас.
— Может быть, я позвоню ему от вашего имени попозже? Как его зовут? Где он работает?
— Его зовут Артур Стивенс. Кажется, у него какие-то неприятности на работе. Он не вернется туда. Ничего не поделаешь! Надеюсь, ваша программа будет иметь успех, мисс Треймор. Я ужасно расстроилась, когда прочла анонс. Я знала: если вы покажете хотя бы одну мою фотографию, я окажусь в тюрьме через двадцать четыре часа. Но зато благодаря угрозе разоблачения я поняла, насколько устала прятаться. И пусть это звучит безумно, но страх придал мне мужество и теперь я могу вернуться в тюрьму, чтобы однажды обрести настоящую свободу. Отец, я имею в виду Артура Стивенса, просто не мог меня понять. А теперь я лучше пойду, пока мужество не оставило меня.
Пэт беспомощно смотрела ей вслед.
Когда Элеонор вышла из ресторана, два неприметных человека, сидевшие за столиком у самых дверей, поднялись и последовали за ней.
Глава 32
— Эбби, все не так плохо, как могло бы быть.
За сорок лет знакомства Тоби не раз следил за сменой настроения Абигайль. Им довелось немало пережить вместе, но лишь третий раз в жизни он держал ее в своих объятиях — она безутешно рыдала.
— Почему ты не сказал, что она остановилась именно в этом доме?
— Не видел смысла.
Они сидели в гостиной Абигайль. По приезде домой Тоби показал ей статью и теперь пытался хоть как-то утешить хозяйку.
— Эбби, завтра эта газета будет устилать ведра с отбросами!
— Я не хочу ничего слышать о ведрах с отбросами! — завопила она в ярости.
Тоби налил изрядную порцию виски и заставил ее выпить.
— Давай, сенатор, возьми себя в руки. Может быть, в кустах прячется фотограф.
