— А как ты? Добыл свои двадцать миллионов?
— Тоже пока нет, — ответил Эндрю.
— Но есть надежда?
— Да.
Эндрю заказал еще выпить и, когда подали ужин, принялся, к ее огромному удивлению, рассказывать о том, как провел время с начала Игры. О Конго, о мальчике Обеди и его сестре, о тайном посещении Колледжа. Затем поведал ей о Хью Ли и плане добыть двадцать миллионов долларов. Не упомянул лишь о беседах с профессором Ваном и своем понимании шкатулки-головоломки. Таня сидела, слушала и никак не могла сообразить, зачем он все это ей рассказывает. Вот уж чего она не ожидала, так не ожидала. Что он задумал?
— Значит, Магистр участвует в Игре? Ведь правила позволяют.
— Нет, — произнес Эндрю. — Я уверен, что не участвует, хотя пока не совсем понимаю почему. — Он отодвинул кофейную чашку, посмотрел на часы. — Извини, Таня, но мне нужно идти. Давай встретимся сегодня часа через три? Побеседуем еще.
Таня смутилась. Эндрю играл с ней в открытую, а она что-то хитрила, выгадывала. В общем, вела себя недостойно. Надо пойти к себе и обдумать сложившуюся ситуацию.
— Нет, давай лучше завтра.
Эндрю кивнул:
— Хорошо. Я отвезу тебя в отель.
— Не обязательно. Я могу добраться сама.
— Но мне хочется сделать тебе приятное.
— Спасибо. — Она решила, что завтра сменит отель.
Они покинули ресторан, Эндрю ушел подогнать машину к двери, Таня осталась ждать. Двое проходящих мимо мужчин попробовали с ней заговорить, но она отвернулась. Кто же такой на самом деле Эндрю? Они встречались в Колледже раза два или три, но никогда с глазу на глаз. Тане нравилась его скромность, достойная манера держаться. Эндрю всегда казался ей приятным человеком. Но сейчас это значения не имело, потому что он убийца. Печально, но факт.
— Садись.
Автомобиль медленно двигался по узким улицам. Вечерний Тайбэй ничем не отличался от других городов Юго-Восточной Азии. Может, тут чуть больше сутолоки из-за очень высокой плотности населения.
— Давай завтра поужинаем у меня, — предложил Эндрю, когда они подъехали к отелю. — Не возражаешь?
— Нет. Значит, до завтра. — Таня выскользнула из машины.
Оказавшись в номере, она в темноте прошла к дивану и села. Приказала себе: «Ну давай же, думай, думай! Эндрю — убийца. Доверься интуиции Себастьена. Потому что если не он, то кто же? Магистр? Нет. Себастьен? Нет. А может, это был действительно несчастный случай? А Горан? Кто убил его?»
Таня легла в постель, но заснуть не могла. К двум часам ночи она решила, что зря себя терзает. Ведь все ясно: убийца — Эндрю. И завтра она убьет его. Выберет подходящий момент, когда он на что-нибудь отвлечется. Она выполнит обещание.
Таня наконец успокоилась и заснула. Решение было принято.
Кроме того, Эндрю стоял на ее пути к цели, а разве не достижения этого она желала больше всего?
В другой части города Эндрю вернулся к себе в квартиру. Таня его опасается и не доверяет ему. Это очевидно. Но тогда почему она согласилась прийти поужинать с ним наедине? А Себастьен действительно мертв, или она блефует? И что у нее на уме? Интуиция подсказывала, что Таня излучает опасность. Ну что ж, посмотрим, какой она сделает первый шаг.
Эндрю снял трубку и соединился с Полом Ханлоном, офицером связи войск ООН в Киншасе, который оставил ему сообщение с просьбой позвонить. Они перезванивались в течение всех этих месяцев. Ситуация в Конго вновь ухудшилась после недавнего покушения на лидера мятежников Кристиана Умботе. Один из его лейтенантов, некий Мусавена, решил, что пришла пора потребовать и для себя кусок пирога.
В конце разговора Ханлон вспомнил о детях.
— Должен тебя огорчить, Эндрю. Девочка Шисвана погибла. Тогда в школе после обстрела выжили четверо: учительница и трое детей. В том числе и Обеди.
Эндрю молчал.
— Это определенно, — продолжил Ханлон. — Мне также сообщили, что его отправили лечиться в Вашингтон. Ты можешь позвонить туда. Запиши номер телефона. Эндрю, ты меня слушаешь?
— Да.
— Ладно, счастливо, — сказал Ханлон. — Мне пора идти.
— Спасибо, Пол, будем держать связь.
Закончив разговор с Ханлоном, Эндрю сразу позвонил в госпиталь в Вашингтоне, его соединили с палатной сестрой. Узнав, кто он такой, сестра подтвердила, что Обеди лежит у них.
— Я сейчас соединю вас с ним, мистер Брендон. Мальчик уже почти полностью поправился, за исключением зрения. Его восстановить не удалось. Он почти слепой.
— Слепой?
— Да. Со временем кое-что удастся выправить, но нормально видеть он уже никогда не сможет. Мальчик переносит это тяжело. Не хочет ни с кем общаться. Сюда приходила медсестра, которая знает суахили, он и с ней тоже не стал беседовать. Сидит в палате целый день.
— Привет, Обеди!
Мальчик молчал. На мгновение он обрадовался, услышав знакомый голос, будто кто-то близкий восстал из мертвых. Затем занавес снова опустился.
Но Эндрю не сдавался, и вскоре ему удалось растопить лед. Обеди заговорил, очень медленно, на своем родном языке суахили и заплакал. Стал рассказывать о том, что произошло в школе, как погибла сестра. Мальчик был несказанно рад, что наконец к нему вернулся друг, единственный человек на свете, которому он еще был нужен. Может, все-таки стоит продолжать жить, чтобы отплатить ему и всем людям вокруг за то добро, что они для него сделали. Наверняка это понравилось бы и сестре, будь она жива.
Они долго беседовали, и в самом конце Обеди сообщил, что к нему в госпиталь в Киншасе приходил один человек.
— Кто? — спросил Эндрю.
— Не знаю. У меня были забинтованы глаза, я не мог его видеть. Но я звонил ему раньше и просил приехать. Вот он и приехал.
— Да кто же это?
— Человек из телефона.
Положив трубку, Эндрю долго сидел, размышлял об Игре и человеке из телефона.
Когда люди объявляют, что нет выхода, это означает, что они его просто не видят. Виноваты они сами. Косность мышления и аберрация зрения делают людей слепыми.
Именно эти слова тогда и произнес Магистр.
Эндрю снова сел в машину и, проехав небольшое расстояние по набережной реки Таншуи, остановился и пошел пешком. Вскоре он достиг памятного места, где погибла его жена Эми вместе с нерожденным ребенком.
В тот благоухающий ароматами летний вечер пять лет назад она торопилась. Они договорились встретиться в кафе, вон там на углу. Ей не терпелось сообщить ему радостную новость. Сегодня она была на консультации у врача, и он подтвердил, что у них будет сын.
На этом месте ее сбил пьяный водитель. Он вылетел на тротуар, когда ехал расстроенный после проигрыша в казино. Молодая девушка, оказавшаяся в тот момент рядом с Эми, тоже погибла. Очередной несчастный случай на дороге, очередной факт в печальной статистике. Но для Эндрю закончилась жизнь, поскольку у него отобрали самое необходимое для существования. Он не успел сказать своей молодой жене миллион плюс еще столько же всего, что хотел сказать. Как сильно он ее любит, насколько она ему нужна. Эми погибла, случайно оказавшись не в том месте и не в то время. Потому что некое двуногое животное грубо вмешалось в ее и Эндрю судьбы.
Сгущались сумерки, мимо проносились автомобили, а Эндрю продолжал стоять. Он не был здесь с того вечера, как она погибла. Он любил Эми настолько, что похоронил вместе с ней большую часть себя. Свои эмоции, способность переживать и прощать, похоронил веру в людей. В этом отношении они с Обеди одинаковы. Не могут примириться с потерей. Может, принимая участие в судьбе мальчика Обеди и его сестры, он пытался изгладить хотя бы частицу трагедии, впечатавшуюся в его сознание?
Эндрю стоял на краю тротуара, размышлял об Игре и о вазах, расписанных мастером Чаном, на которых тот изобразил прощание с сыном. Эндрю пришел сюда сделать то же самое. Попрощаться с теми, кого любил больше всего на свете. Он пришел сюда, чтобы превратить свою тоску в понимание.
«Если жизнь вообще имеет какой-нибудь смысл, то это, несомненно, добро. Если Обеди смог осознать это и продолжить жить, то смогу и я».
Эндрю стоял на краю тротуара и плакал. Он оплакивал свою семью, жену и ребенка, он оплакивал Обеди, оплакивал себя.
Свою неспособность найти выход.
Открывая Тане дверь, Эндрю знал, что она пришла убить его.
— Привет!
Таня поцеловала его в щеку и отвела взгляд. Она оделась для убийства. В элегантный темно-красный шелковый костюм, показывающий в самом лучшем свете каждый дюйм ее чувственного тела.
— Проходи, садись. Я почти закончил готовить. Надеюсь, тебе нравится китайская кухня?
— Да. — Таня села на диван, поставив рядом сумку.
Квартира у Эндрю была просторная. К стандартной обстановке, которая есть почти в каждой сдающейся внаем обставленной квартире, он повесил в гостиной акварели с австралийскими пейзажами. На столике красовались несколько интересных фигурок. Повсюду лежали книги, географические карты и компакт-диски. В углу стояло пианино. Гостиная ей понравилась своей непритязательностью.
