— Говорите дальше, это очень интересно, — подбодрил его Мистраль.
— Так вот, роман Хемингуэя «И восходит солнце» — о потерянном поколении Первой мировой войны. Убийца писал эти слова с теми же чувствами — может быть, не о своем поколении, а о собственной молодости, о пропащей жизни. Но пока я не в состоянии сказать почему. — Дальмат резко встал: — Я поеду домой.
Мысль Дальмата пошла своим путем в голове Мистраля. Он взял фотоальбом, намереваясь внимательно изучить каждую фотографию. Через четверть часа он отказался от своего намерения. Сил не осталось никаких.
Спать он лег в три часа ночи.
Вторник, 26 августа 2003 года.
7.40. Вместо завтрака Людовик Мистраль выпил стакан воды с аспирином и кофе без сахара. Клара напомнила, что у его матери день рождения: надо не забыть послать цветы. Людовик поблагодарил жену: она без всякого напряжения держала в голове все памятные даты обеих семей.
— Давай сегодня пообедаем вместе.
— Наверное, раньше вторника не получится, у нас ожидаются такие два дня…
— Обалдеть. А потом что, работы не будет? — беззлобно подшутила над супругом Клара. — А если серьезно: твое дело правда близится к концу?
— Думаю, все идет нормально. Но как оно кончится, пока не знаю. А почему ты спрашиваешь?
— Сейчас такое впечатление, что ты смотришь сквозь меня не видя и совсем мне не доверяешь. У тебя такие проблемы со сном и вообще со здоровьем, а ты со мной об этом говорить не хочешь. Два словечка утром, два словечка вечером — и думаешь, этого достаточно. Вот только в Онфлёре чуть-чуть случился просвет, а теперь опять весь в своих сражениях!
Мистраль обнял и поцеловал Клару.
— Я не умею говорить о себе, ты же знаешь. А здоровье наладится!
9.30. Бернар Бальм, как всегда, в великолепной форме, провел утреннюю получасовую летучку. Потом все взялись за кофе, а Бальм отвел Мистраля в сторонку.
— Мне прислали из штаба рапорт от комиссара Девятого округа. Какая-то дичь, по-моему: один полицейский вдруг исчезает, занавешивает зеркало бумагой, совсем как в твоем случае. Короче, при других обстоятельствах я бы переслал эту бумагу дальше, но тут, в этом контексте…
— Верно: полицейский, который занавешивает зеркала, а потом скрывается, — это заслуживает внимания.
— Только не увязни в этом по уши, может, все фигня. Просто скажи, что ты об этом думаешь.
— Увязать не стану, но быстренько проверить — проверю. К тому же как раз в Девятом округе пакистанец нашел рюкзак с мобильниками Димитровой и реквизитом убийцы.
Мистраль взял рапорт и вернулся в свой кабинет. В кармане зажужжал телефон.
— Я вам звоню на мобильный — думаю, вам не терпится узнать результаты анализа ДН К крови с бумажного носового платка.
Мистраль узнал голос заведующего лабораторией, все такой же недружелюбный.
— Конечно, не терпится. Держу пари, ДНК та же самая, что была обнаружена на дверях квартир убитых женщин, потом у господина Лежандра, а до того в Уазе. Я выиграл?
— А я с вами и не спорил. Но ДНК действительно совпадает.
— Великолепно! А заезжайте-ка к нам в бригаду на чашечку кофе. Пора уже нам подружиться: работать вместе еще много придется.
— С удовольствием! Сейчас нам доставили анализы, взятые у сестер Бриаль, мы их исследуем вне очереди.
Мистраль с биологом расстались уже без прежней враждебности.
Мистраль сгрыз третью за утро таблетку аскорбинки. Кальдрон в кабинете, засучив рукава белой рубашки, заканчивал инструктаж Дальмата и Гальтье перед новой серией допросов.
— У меня на руках еще один козырь, который побьет этих дам, как сказал бы Бальм, — радостно сообщил Мистраль. — Если коротко: ДНК из засохшей крови везде одна и та же. Это значит, Одиль Бриаль придется несладко. Она должна будет объяснить, как этот платок, объединяющий все шесть убийств, совсем недавно попал к ней под кровать.
— И ко мне карта тоже пошла неплохая! — откликнулся Кальдрон. — Мобильник засекли в Восемнадцатом округе в районе ворот Ла Шапель. Но после последнего звонка на ФИП он больше не работал — должно быть, наш тип его выключил. Впрочем, остальные звонки на радио в тот вечер были из баров в том же районе. Но самое интересное, что в воскресенье с этого номера звонили Одиль Бриаль.
В кабинете Кальдрона вдруг словно сгустилось осязаемое силовое поле, стало даже трудно дышать.
— Владельца установить удалось?
— Нет. Там карточка предоплаты без абонемента. Никаких личных координат. Так делают бандиты.
— Добро, — ответил Мистраль. — Хотел бы я знать, что придумает Одиль Бриаль, чтобы выпутаться из этой истории. У нас на руках действительно все старшие карты. Но «светить» их сразу не стоит. Мы рискуем вот чем: характер у сестер сильный, они упрутся и просто не скажут ни слова, пока не кончится срок задержания. Нужно добиться, чтобы они что-нибудь сказали о своих сыновьях, а уже потом показывать свои тузы. Постепенно.
— Можно сказать, мы ловим крупную рыбу на тонкую леску, — заметил Гальтье.
— Хорошо подмечено. Я вижу, Бальм на всех тут влияет.
Кальдрон дал указания Дальмату и Гальтье:
— Давите на них весь день. А вечером, но только никак не раньше, сообщите каждой, что сестра тоже задержана, и тогда переходите прямо к делу с аргументами посильнее.
Мистраль добрался наконец до рапорта из Девятого округа, который передал ему Бальм. Потом протянул бумагу Кальдрону.
— Эту информацию надо как можно быстрее проверить. Проще всего поехать сейчас туда, взломать дверь и посмотреть, в чем дело. — Кальдрон взял телефон. — Вызываю четверых ребят и жду вас во дворе.
10.30. Две машины сыскной бригады встали в начале узенькой Будапештской улицы, перегородив въезд на нее. Шестеро полицейских с шумом поднялись по лестнице. На шестом этаже Анри Лестрад, когда они проходили мимо, распахнул дверь:
— Вы к господину Эмери? А его дома нет!
Мистраль представился, чтобы Лестрад и его жена, стоявшая за спиной, не волновались.
— Буду благодарен, если вы оба пойдете сейчас с нами. Если там никого нет, будете понятыми при обыске. Не беспокойтесь, это совершенно законно, незаконно было бы как раз без вас.
Мистраль говорил достаточно любезно, но так, что отказаться супруги не посмели.
— Охота тебе лезть в такие дела, — тихонько шепнула сердитая госпожа Лестрад.
— Так из-за тебя и влез, ты вспомни! — ответил муж немного погромче.
Супруги пошли следом за полицией. В дверь, как положено, долго звонили, потом стучали с криками: «Господин Эмери, это полиция!» — так, чтобы все жители дома это слышали.
— Давайте, — скомандовал наконец Мистраль подчиненным, вооруженным стальным тараном.
Один из них попробовал дверь рукой и вынес приговор:
— Закрыта только на один засов, ни один замок не заперт. А дерево — не дерево, а шоколад!
Таран слегка раскачали и ударили в середину двери. Дверь крякнула и резко распахнулась.
Полицейские привычным взглядом осматривали комнату. Супруги Лестрад из осторожности держались ниже по лестнице, вытаращив глаза.
Люди с тараном отошли в сторону. Мистраль и Кальдрон с оружием в руках вошли в квартиру, за ними еще двое. Лестрады потом не отказывали себе в удовольствии во всех подробностях рассказывать об операции.
— Мы все-таки немножечко волновались, — делился впечатлениями Лестрад, — хоть и стояли позади, когда ломали дверь. А кончилось все очень быстро. Там никого не было, оружие они сразу убрали.
— Полицейские все надели латексные перчатки, — вторила ему супруга, — как показывают в детективных сериалах. Один стоял перед нами, прикрывал, потом, когда их главный велел, махнул нам рукой, и мы тоже поднялись. А сам главный — белый как полотно, лицо такое выразительное, глаза черные, запавшие. Как будто каждый вечер пьет и не высыпается. Прямо как лунатик!
Мистраль быстро осмотрел идеально чистую квартирку, одним пальцем открыл стенные шкафы. Пусто. Никакой одежды, никаких вещей. В ванной — тоже. Как будто здесь никто никогда и не жил.
— На внутренней стороне входной двери большое зеркало, высота метр шестьдесят сантиметров, ширина шестьдесят сантиметров, толщина три миллиметра, тщательно обернутое газетой, — наговаривал Мистраль на диктофон.
Для верности он отогнул уголок газеты, потом подозвал супругов Лестрад.
— Есть у господина Эмери машина?
— Есть. «Форд-сьерра» старой модели, синяя, — заявил Анри Лестрад. — Я видел пару раз, как он садился в машину или выходил из машины возле нашего дома.
— Как я вижу, вы не сомневаетесь, — заметил Мистраль.
— Тут-то я не ошибусь, машинки я всегда любил!
— А номер автомобиля не припомните?
