Утро заканчивается для него устранением серьезной течи в баре, в пешеходном квартале Бобур. Покидая это место, он вдруг замечает, что находится всего в нескольких минутах ходьбы от набережной Орфевр. Его словно магнитом притягивает к месту, где работает его враг, и он с некой внутренней дрожью отправляется туда. Бредет по набережной, замедляет шаг у дома номер тридцать шесть. Он видит перед собой полицейских на посту, служебные автомобили, припаркованные перед зданием. Еще раз обойдя здание кругом, он отправляется на подземную парковку Арлэ, вход в нее расположен прямо напротив данного дома. Он испытывает двойственные чувства: сильный страх и одновременно своего рода наслаждение оттого, что все его разыскивают, а он, Фокусник, находится у врага под самым носом. Он медленно идет по тротуару вдоль Сены, наблюдая за полицейскими, входящими и выходящими из здания. Так продолжается на протяжении нескольких минут, затем он останавливается на мосту, не зная, что делать дальше. Перед ним — кафе, он входит внутрь, покупает сандвич и тут же выходит обратно.
Фокуснику надоело находиться в этом квартале. Он доказал себе, что никого и ничего не боится. И теперь решает добраться до своей машины. На бульваре дю-Пале движение плотное. На улице холодно и сыро, надвигается дождь. Дороги он переходит по пешеходным переходам — нельзя привлекать к себе внимание! — и ест при этом свой сандвич. Он движется в обратном направлении, возвращаясь на парковку. На пересечении набережной Орфевр и бульвара дю-Пале на красный сигнал светофора останавливается темно-синий «Пежо-406». Лекюийе машинально смотрит на автомобиль, взгляд его перескакивает с капота на лобовое стекло, а со стекла — на водителя. За рулем сидит его враг, Мистраль, флик, рядом — еще какой-то тип. Сердце Фокусника начинает лихорадочно биться, он отводит глаза и продолжает идти как шел. Через полсекунды он замечает номер машины. Он еще не знает, зачем это может ему пригодиться, но ведь всегда хорошо иметь какие-то сведения о своем враге, в то время как у того на руках нет ничего. «Я очень силен, — размышляет он, — подумать только, а меня выставили каким-то кретином!»
Лекюийе вспоминает, что говорили бандиты в тюрьме: «Чтобы узнать, как и на чем ездят флики, достаточно спрятаться позади их здания и ждать. Таким образом ты узнаешь не только цвет их тачки, но и номер, а еще увидишь их рожи. Так что, когда возвращаешься домой, а на совести у тебя что-то есть, пойди прогуляйся по окрестностям и понаблюдай. Если заметишь тачки фликов в засаде — вполне возможно, что это по твою душу; в таком случае отправляйся ночевать в гостиницу и потихоньку наводи справки».
Фокусник пришел к выводу, что в тюрьме он усвоил основы науки о том, как не быть пойманным. Он каждый день проверяет ее на практике. И полон решимости применять ее и в дальнейшем.
Во второй половине дня снова начинается дождь, на дорогах появляются заторы. Как ни странно, Арно Лекюийе спокоен. Он чувствует себя уверенно, сам не зная почему. Около четырех он выходит от клиентки, у которой слив в душе забился волосами, и ему вдруг хочется кофе. Дама угощала его, но, верный себе, он избегает людей, желающих разговорить его, — впрочем, как и тех, что не тянут его за язык. Он спокойно идет по тротуару, и тут звук автомобильного выхлопа, напоминающий ружейный выстрел, спугивает штук десять голубей, они поднимаются в воздух. Арно Лекюийе наблюдает, как птицы снимаются с деревьев и крыш домов. «Любопытно, — говорит он про себя, — голуби, чтобы взлететь, сначала ныряют вниз, прежде чем взмыть ввысь подобно стрелам». На протяжении нескольких секунд он смотрит, как они летят со всех сторон. И вспоминает других голубей, тех, что клевали хлеб или зерно. Кто их кормил? Старик с сумкой на колесиках, сопровождаемый грязной собакой. Где это было? Ах да, на улице д’Аврон. И он снова думает о мальчике. Входя в бар, он чуть ли не вслух произносит:
— Не будем торопиться.
В конце дня Дюмон празднует победу. Он ездил на Северный вокзал и встречался там с человеком, ответственным за видеонаблюдение. Он рассказал ему историю-прикрытие: мол, он сейчас занимается бандой наркоторговцев, одного из которых разыскивают за убийство другого дилера. Получить записи по интересующим его зонам было несложно. Материалы хранятся восемь дней; потом, если там не обнаруживают ничего особенного, они автоматически стираются, чтобы освободить место для новых записей. Он просит показать ему данные за тот день, когда Кармасоль видел странного типа, с дьявольской ловкостью вертевшего в руках игральные кости.
Служащий считывает информацию с жесткого диска компьютера, выбрав интервал времени, указанный Дюмоном. Тот не отрывает глаз от экрана наблюдения. Когда он видит, как в здание входит Кармасоль, внимание его удваивается. Картинки следуют друг за другом скачкообразно, это дискретная запись: камера фиксирует происходящее каждые пять секунд. Дюмон пристально рассматривает людей, попавших в кадр. Вот он видит мальчика на скамейке, а рядом с ним — какого-то типа, его фигура размыта. У Дюмона от волнения во рту пересохло. Какой-то пассажир стоит рядом и читает газету, частично заслоняя лицо соседа мальчика. Через пять секунд этот тип складывает свою газету и убирает.
Дюмон едва видит человека на скамейке: он заснят в профиль, повернулся в сторону Кармасоля. Полицейский просматривает всю запись, шансов получить четкое изображение больше нет. Еще через пять секунд этот парень, похоже, встал и вышел из зоны охвата камеры. Дюмон просит остановить запись на одном-единственном кадре, где можно кое-как разглядеть мужчину и мальчика. Служащий выполняет его пожелание. Дюмон разочарован. Тип заснят в профиль, картинка расплывчатая. С этого кадра нельзя сделать никакой фотографии. Слишком нечеткое изображение. Он без труда договаривается, чтобы ему присылали копии последующих записей. Это все же лучше, чем ничего. Получив данные о том, что интересующий его тип регулярно появляется в этом месте, где постоянно обретаются беглые дети, он сумеет их применить.
Вернувшись на набережную Орфевр, Сирил Дюмон обнаруживает на своем столе записку: Люсьен Кармасоль просит ему перезвонить. Что он и делает без промедления.
— Привет, Люсьен, ты меня искал?
— Да… Вчера вечером я смотрел новости по телевизору и видел Мистраля. У меня такое впечатление, что ты меня дуришь, Сирил. У этого типа такой вид, как будто он всерьез занимается делом, а не только выступлениями по телевидению. Я ошибаюсь?
— Вовсе нет. К чему ты клонишь?
Дюмон, чувствуя, что надвигается буря, пытается потихоньку выкрутиться.
— К тому, что расследование ведет он, а вовсе не ты. Если это правда, Сирил, то скажи мне: разве я учил тебя так поступать? Товарищей не обманывают. Так я тебя слушаю. Выкладывай начистоту: ведь по телефону все слышно, особенно то, что не произносят вслух.
Кармасоль говорит медленно, тяжело роняя каждое слово, своим неподражаемым хриплым голосом.
— Послушай, Люсьен, на данный момент именно Мистраль возглавляет следственный отдел, и это нормально, что он выступает по телевизору. Но ты ведь знаешь, как это все устроено. Он следит за ходом дела, а я занимаюсь непосредственно расследованием.
Дюмон понимает, что придется открыть кое-какие карты.
— Ты ему рассказал о нашем разговоре, о нашей поездке на Северный вокзал?
— Нет еще. Сейчас пока все усилия брошены на проверку фирм по ремонту сантехники. Но я очень скоро сообщу ему о вокзале, — лжет Дюмон.
— Надеюсь, ты говоришь правду, мой мальчик. До скорого.
Кармасоль вешает трубку, не дожидаясь ответа Дюмона. Тут в кабинет входит начальник группы, занимающейся делом Детьен. Дюмон сидит за столом с выражением досады на лице и все еще держит в руке телефонную трубку. У вошедшего взволнованное лицо.
— Что случилось? — спрашивает Дюмон излишне резко.
— Бинго, шеф! Прослушивание телефонных разговоров принесло результаты по делу Детьен.
— Что? Что ты говоришь?
Дюмон все еще не отошел от беседы с Кармасолем.
— Говорю, что мы раскрыли дело Детьен.
— Слушаю тебя.
Настроение Дюмона начинает улучшаться.
— Всю аферу провернули мажордом и шофер. Они сговорились убить Соланж Детьен. Затем они умыкнули содержимое сейфа. Но есть одна проблема.
— Ты о чем? Какая проблема?
— Они нашли в сейфе конверт с фотографиями, но не знают, что именно изображено на негативах, и до смерти боятся, так как понятия не имеют, что с ними делать: фотографии им руки жгут. Им хочется поскорее смыться, но скупщик с ними еще не расплатился.
— Исключительно ценная информация! — Дюмон смотрит на часы. — Сейчас восемь. Либо ехать к ним сразу, до девяти, либо завтра утром, в шесть.
Офицер смотрит на Дюмона, не прерывая его размышлений.
