– Это без бля, – кивнул Чума. – Замочили недавно Галембу какого-то прямо в его конторе. Был слух.
– Шантаж вообще дохлое дело, – отозвался я уклончиво. – В особенности с такими…
– Зверями! – закончил Шило мою фразу.
– Серик! – окликнул я банщика, тут же появившегося из подсобки. – Завари кофейку; будь ласков!
– Чего-то я не догоняю! – замотал башкой человек со шрамом. – Галемба какая-то! Старик еще! Чечен Караваев под крышей!.. Руслан-то где?! У нас тут борзый Шива с прямым наездом! Мы, в натуре, кто?! Бакланы или урки?!
На этот вопрос я точного ответа не знал, потому решил на всякий случай свернуть свою импровизацию.
– Короче, – сообщил я .озадаченной братве, – Руслана теперь тоже в заложниках держат. Чекисты из «Третьего полюса», гады, взяли его две недели назад. Так что он в резиденции депутата Раздорова парится.
– На кой?! – искренне удивился тормоз-бугай. – У нас что?.. Своя парилка хуже?!
– Сидит под замком, – терпеливо уточнил я.
– Его «Ауди» пустую нам инспектора подогнали. – Чума взял с бильярдного сукна шар с цифрой «2» и повертел задумчиво в руке. – На стоянке обнаружили. Две недели, все так… Да ты-то где был это время?! Ты вроде кореш ему или поссать вышел?!
Я встал с кресла и, улыбаясь, приблизился к татуированному крепышу. Никто из присутствующих даже не шелохнулся, когда Чума, корчась от боли, грохнулся на пол.
– Ему – кореш, – взяв бандита за волосы, я заглянул ему в глаза, – а вам я – Александр пока Иванович. В другой раз шею сверну.
Сходка, вся как есть, ждала продолжения. Продолжения не последовало. Видимо, я, но их понятиям, был прав. Чума, отхаркиваясь, молча встал и скрылся в душевой. А тут и Серик мне кофе принес.
– Спасибо, Сережа. – Я принял у него чашку и вернулся на место. – Итак, две недели назад я вылетел в Дагестан; отыскал там людей Старика Хоттабыча. Старик уперся рогом. Ему на войну бабки нужны.
– Вот зверь! – Шило снова зарядился кокаином.
– Что делать будем, братва?! – спросил Хаза, оглядывая собрание.
Гангстеры зашумели. Одни были за то, чтобы выручать Руслана, другие рвались ехать на стрелку с Шивой, «забитую», как выяснилось, через час с небольшим.
– Так сделаем! – Из душевой, вытирая лицо полотенцем, вышел Чума. – Я, Белка, Жорик и Финт поедем за Русланом! Ну и вы, Александр пока что Иванович! Святая обязанность ваша!
– Это известно, – усмехнулся я. – Куда же я вас одних отпущу?
Ожидавший отказа или чего-то в этом роде, Чума глянул на меня разочарованно.
– Шило, Каленый, Миха и Барсик, – повернулся он к своим, – двинут на стрелку! Пусть или баксы Шива с неустойкой выкладывает за товар, или мочить всех наглухо без базара!
Чума старался поднять упавший вместе с ним авторитет Авторитет, словно трехпудовая гиря, поднимался с трудом.
– Ты нас не лечи! – Бугай со шрамом по кличке Каленый единым глотком опустошил давно принесенный Сериком стакан. – Здесь пока Руслан за главного!
– Руслан не здесь! – ощерился Чума. – Руслан еще неизвестно где и неизвестно как! Если очко играет – меняемся: ты с пехотой чекистов бить поедешь, а я – с Шивой разбираться!
– По мне один хрен, – сдался Каленый.
Хаза присел рядом со мной. Разговаривали мы вполголоса, и собиравшиеся на рать бандюки поглядывали в нашу сторону подозрительно.
– Вы там, Александр Иванович, за Чумой присмотрите, – наказал мне Хаза. – При удобном случае он вам пулю пустит в позвоночник.
– Он у меня железный. – Допив кофе, я, не стесняясь, достал армейский свой кольт.
Мне было важно, чтоб Чума для собственной пользы обратил на это внимание. И он обратил, судя по скучному лицу.
– Руслану передайте, что общак я держу, – совсем тихо сказал Хаза. – До его возвращения.
Два «БМВ» стрельнули от сауны почти дуплетом. В одном поехал я и Чума с бойцами. Мы взяли курс на подмосковное местечко Раздоры: Европа набросала мне примерное местоположение депутатского особняка. Тщеславный лидер правых уклонистов, разумеется, не случайно выбрал для своей резиденции поселок с таким названием. Верно, пестовал он мечту о том, что когда-нибудь Раздоры переименуются в Раздорово. Коли не площадь в центре столицы, то хотя бы дачная слобода понесет от него, плодовитого, на радость и утеху всем избирателям.
Когда наступили Раздоры, по ходу нашего движения замаячила водонапорная башня. Летом ее непременно бы скрыли густые кроны придорожных тополей, но шла зима, и бочонок сухопутного маяка, сложенный из белого кирпича, отчетливо был виден почти по самую грудь. По мере приближения конус его красной шапки, наподобие тех, что носят подосиновики в детских песочницах, увеличивался. Теперь уже башня напоминала мне крайнюю фигуру из декоративных подарочных шахмат.
– Перед башней – направо, – подсказал я сидящему за рулем Финту.
Бандиты в машине помалкивали: каждый, наверное, о своем. «БМВ» загнула угол, и башня осталась позади. Расчищенное полотно депутатского шоссе улетало стрелой в кучный сосновый лес. Резиденция Раздорова находилась в стороне от поселка. Одно слово – особняк.
– Фары убери! – процедил Чума, навинчивая на ствол автомата здоровенный глушитель.
Далее машина медленно двинулась в темноте.
Малочисленная, но решительно настроенная группа без лишней суеты готовилась к атаке. По всему было видно, что предстоящая схватка для гангстеров – дело привычное. И то сказать – Руслан в свою гвардию птенцов не набирал. Жорик бросил мне шерстяную шапочку-маску.
– Программа защиты свидетелей, – хмыкнул он. – А кто опознает – считай покойник.
Понты закончились. На войне как на войне: все равны и конкретны.
Высокий, сваренный из редких, как бивни мамонта, прутьев забор оканчивался впереди массивными сплошными воротами. Подъезд к ним освещался столбовым прожектором.
– И наружка по углам: камеры две – не меньше! – озвучил Жорик мою собственную мысль.
– Стоим! – взял Чума на себя командование.
«БМВ» остановилась, не доехав до ворот метров двадцать. Сыгранный квартет головорезов действовал, как на репетиции. Каждый знал свою партию четко. Я ожидал увидеть что угодно: лихую кавалерийскую рубку, буйный пиратский абордаж, плохо организованный налет на сберегательную кассу – только не профессиональные приемы в духе каких-нибудь «морских котиков».
– Белка! – скомандовал Чума.
Курчавый брюнет в такой же теперь черной шапочке-маске, как и все прочие, надел ранец и длинным затяжным прыжком, словно парашютист, выбросился из машины в глубокий сугроб. Резво, по-пластунски, он одолел расстояние до ворот и приступил к минированию.
– Жорик! – Чума сбросил пальто и закатал рукав шерстяного свитера. – Ты чего засох?!
Жорик, еще раньше проделавший нечто подобное, выдернул из вены иглу и откинулся на спину.
– Кайф! – прошептал он. – Вставило круто!
Чума уже плавил над зажигалкой в стальной чайной ложечке свою дозу героина. К моменту возвращения Белки все трое бандитов закончили медицинскую подготовку грядущей операции.
– Пять минут курим! – падая на сиденье, доложил минер. После чего присоединился к общему наркотическому веселью.
– За счет заведения! – Жорик протянул мне заправленный шприц.
– С утра как на иголках, – отказался я вежливо, но твердо.
– То-то в сауне быковал, – миролюбиво напомнил Чума.
Как-то я не купился на его благодушное настроение.
Через пять минут мы уже мчались по прямой к резиденции депутата, сопровождаемые глухим собачьим лаем. Заряд пластита, установленный Белкой по всем правилам подрывного искусства, сработал безотказно. Ювелирно исполненный взрыв сложил ворота, словно прочитанную книгу, и Финт газанул. «БМВ», перевалив через все то, что недавно еще называлось воротами, рванула к особняку. «Это вам не Руфь Аркадьевна! – Я глянул в окно, доставая кольт из кармана. – Здесь любитель-кинолог Игорь Владиленович систему охраны обеспечивает! Птицу видать по полету!»
Доберманы, будто косяк черных дельфинов, утопая в снегу и выныривая на поверхность, преследовали нас чуть позади. А спереди уже прыгали по ступеням широкой мраморной лестницы трое охранников с помповыми ружьями. Четвертый, появившись в дверях, припал на колено и довольно точно пальнул навскидку. Заряд его «ремингтона» разворотил, судя но результату, весь двигатель. «БМВ», будто налетевшую на невидимое препятствие, развернуло боком. И как раз тем, с которого Чума занимал огневую позицию. Автоматом парень с татуировкой владел не хуже нашего батальонного Диковича. Прежде чем мы покинули автомобиль, все трое охранников лежали, обливаясь кровью, у подножия лестницы, а четвертый сучил ногами на верхней площадке. Ему пуля, видимо, угодила в живот. Но стоны его потонули в предсмертном визге доберманов, встреченных у машины Белкой и Жориком. Вернее, короткими очередями их «Калашниковых».
