— Рика. Его отца. У него много оружия.
— Я даю тебе полчаса.
— Я не…
— Если через полчаса я не увижу тебя, то позвоню в полицию и расскажу им, что ты натворил. Позвони своему другу Рику. Через полчаса вы должны быть вдвоем у моего дома с тем пистолетом. И вы отдадите его мне.
— Отец не позволит ему…
— Полчаса, — повторил я. — И вот еще что.
Он посмотрел на меня с нетерпением.
— Приведи свою мать.
— Что?
— Ты слышал. — Я съехал на обочину и остановился. — Вылезай.
— Здесь? Но я даже не знаю, где мы находимся.
— Это ничего.
Кори выбрался из машины, и я тронулся с места. В зеркало мне было видно, как он достает мобильный телефон.
Через тридцать семь минут они уже были около моего дома. На самом деле я собирался дать им сорок пять минут форы, перед тем как звонить Ведмор. Молодые люди были взбудоражены, вместе с ними приехала мать Кори, Бонни Уилкинсон, бледная, изможденная. Ее лицо выражало презрение и страх.
В руках Рик держал бумажный пакет.
Я открыл дверь и жестом пригласил их в дом. Никто ничего не сказал. Рик передал мне пакет. Я открыл его и заглянул внутрь. Там был пистолет.
— Они вам все рассказали? — спросил я у Бонни Уилкинсон.
Она кивнула.
— Если бы это был он один, — кивнул я в сторону Рика, — я сразу позвонил бы в полицию. Но заявить на него, не выдав тем самым и вашего сына, я не могу. — Парень только что потерял отца и брата, и приносить еще больше горя семейству Уилкинсонов, невзирая на тот ужасный процесс, который возбудила против меня его мать, я оказался не способен. — Однако если кто-то из них попытается еще раз сотворить нечто подобное, если они просто недоброжелательно посмотрят на мою дочь, я дам этому делу ход.
— Я все понимаю, — сказала миссис Уилкинсон.
— Что мне сказать отцу, когда он заметит пропажу пистолета? — спросил Рик.
— Не знаю.
— Я поговорю с ним, — обратилась к Рику миссис Уилкинсон. С минуту все молчали. Наконец она нарушила тишину: — Я даже не знала, что Кори совершил подобную глупость. Никогда бы не позволила ему.
Я хотел сказать ей, что мне все известно и я это понимаю: она собиралась уничтожить нас в суде, а не на улице, — но вместо этого лишь кивнул.
Мы вроде бы все уладили. Когда они двинулись прочь, я крикнул:
— Рик! И вот еще.
Юноша посмотрел на меня со страхом.
— Убери тот шарик с антенны, пока его не заметили копы!
Вскоре после этого мой телефон зазвонил.
— Мистер Гарбер? Это детектив Джулия Страйкер. — Женщина, которая расследовала убийство Тео Стамоса. — У меня к вам вопрос. Как вы думаете, почему Тео Стамос написал вам письмо?
— Письмо?
— Совершенно верно.
— Это была угроза? Я сказал ему, что больше не буду с ним работать. Вы нашли именно такое письмо?
— Оно лежало на его кухонном столе, под стопкой бумаг. Похоже, он делал наброски, собирался что-то сказать вам в письме или по телефону. Пытался упорядочить мысли.
— Что было в этих заметках?
— Судя по всему, он придумывал, как извиниться перед вами. Возможно, признаться в чем-то. Вы не знаете, в чем он мог вам признаться?
— Я же объяснял вам. Дом, в котором он проводил электричество, сгорел.
— На днях между вами произошел один инцидент. Я говорила с Хэнком Симмонсом. Мистер Стамос работал у него.
— Да. — Я знал: рано или поздно об этом станет известно. — Я сообщил ему одну новость. Мне как раз позвонили из Управления пожарной охраны и сказали, что электрооборудование, установленное в том доме, было бракованным. Это и послужило причиной возгорания.
— Прежде вы не упоминали об этом, — недовольным голосом заявила Страйкер.
— Я говорил вам об электрооборудовании.
— По словам мистера Симмонса, вы отрезали… резиновые яйца, которые висели на бампере машины мистера Стамоса.
— Да, — признался я.
— Не могу сказать, что осуждаю вас за это, — сказала она после паузы.
Я понимал, что скорее всего веду себя неразумно, вступая с ней в разговор. «Повесь трубку и позвони Эдвину», — пронеслось у меня в голове. Не исключено, что мне понадобится адвокат. Неужели из-за моей стычки с Тео меня могут заподозрить в его убийстве? В конце концов, я был у него в трейлере. Я нашел тело. Получается, Страйкер думала, будто я имею какое-то отношение к его убийству?
Но если она рассматривала меня в качестве подозреваемого, почему задавала вопросы по телефону? Разве в подобном случае около моего дома уже не должна была стоять полицейская машина, ожидая моего возвращения?
И разумеется, они не стали бы задерживать Дуга.
— А по поводу чего он приносил извинения? — спросил я. — Это имело отношение к пожару?
— Трудно сказать. Вверху страницы написано ваше имя. Под ним — несколько слов. Позвольте зачитать то, что он написал. Но хочу обратить ваше внимание, что во всем этом мало смысла. Просто фразы, набросанные весьма неразборчивым почерком. И в них много ошибок. Так вот слушайте: «Мистер Гарбер, вы обвинили меня незаслуженно» и «мне жаль насчет Уилсона». Кто такой Уилсон?
— Его дом сгорел.
— Ясно. Дальше: «Я просто зарабатывал себе на жизнь» и «думал, что детали соответствуют…» Похоже, тут буквы «с», «т», «а» и то ли «н», то ли «п»…
— Наверное, «стандартам». Он думал, что детали соответствовали стандартам.
— И: «Нет больше сил скрывать». Вы можете проследить здесь какой-то смысл?
— Нет, — сказал я.
— И последнее, что он написал: «Мне жаль вашу жену». Почему Тео Стамос жалел вашу жену?
Я почувствовал, как внутри у меня все похолодело.
— Там есть что-то еще?
— Это все. Из-за чего он мог жалеть вашу жену? Она дома? Вы можете позвать ее к телефону?
— Моя жена умерла. — Я услышал свой бесстрастный голос.
— Ох, — вздохнула Страйкер. — Когда она скончалась?
— Три недели назад.
— Совсем недавно.
— Да.
— Она была больна?
— Нет. Ее машина попала в аварию. Она погибла.
Я почувствовал, как нарастает ее интерес.
— Мистер Стамос был виновен в той аварии? Поэтому он так сожалеет?
— Не знаю, почему он так написал. Его не было в другой машине.
— Так, значит, он не был причастен к аварии?
— Нет… нет, — ответил я.
— Мне показалось, вы немного помедлили с ответом.
— Нет, — повторил я. На что она намекает? Почему Тео написал это? Конечно, за последние недели многие говорили эту фразу: «Мне жаль Шейлу», — но в данном случае она была вырвана из контекста и теряла всякий смысл. — Не знаю, — сказал я. — Теперь у меня есть вопрос к вам.
— Спрашивайте.
— Вы уверены насчет Дуга? Вы действительно думаете, что это он убил Тео?
— Мы предъявили ему обвинение, мистер Гарбер. Вот вам мой ответ.
— Это из-за пистолета, который нашли в машине? Готов спорить, даже если Тео убили из него, на нем не осталось отпечатков Дуга.
— Что дает вам основание так говорить? — спросила она после паузы.
— В последнее время у нас с Дугом были размолвки. Но теперь я понял, что был не прав, и сомневаюсь, что это сделал он. Дуг не способен на убийство.
— Тогда кто же убийца? — спросила Страйкер. Когда я не смог ответить, она вздохнула и сказала: — Если вы придете к какому-нибудь заключению, сообщите мне.
В дверь кто-то громко постучал.
— Бетси? — с удивлением произнес я, открыв ее.
Бетси стояла на крыльце, упершись одной рукой в бедро с таким видом, словно собиралась избить меня до полусмерти. Около тротуара я заметил машину, за рулем сидела ее мать.
— Я пришла за пикапом Дуга, — заявила она.
— За чем, прости?
— Полицейские забрали мою машину и отвезли в какую-то криминалистическую лабораторию. А мне нужно на чем-то ездить. Отдай мне пикап Дуга.
— Приходи завтра, — сказал я. — В офис.
— У меня есть ключи от машины, но нет ключей от ворот. Дай мне их, чтобы я могла сама забрать ее.
— Бетси, я не дам тебе никаких ключей. До завтрашнего дня можешь поездить вместе с матерью.
— Если ты мне не доверяешь и думаешь, будто я стащу твои драгоценные инструменты, то поехали вместе, ты откроешь ворота, и я заберу машину. На все уйдет не больше пяти минут.
— Завтра, — повторил я. — У меня был долгий день и не осталось сил, чтобы заниматься этим.
— Ну конечно! — презрительно усмехнулась Бетси, утвердив обе руки на бедрах. — У тебя был тяжелый день. Я потеряла дом, а на следующий день моего мужа арестовали по подозрению в убийстве, а у тебя был тяжелый день!
— Не хочешь войти? — вздохнул я.
Она задумалась над моим предложением, а затем, ничего не сказав, переступила через порог дома.
— Расскажи, как там Дуг, — попросил я.
