Он покрутил головой и принялся размахивать фонарем в надежде выхватить силуэт. Может, он где-то затаился. Может, ждет подходящего момента, чтобы напасть.
Гласс, не скрывая разочарования, посмотрел на Вэйда. Бойцы сгорали от нетерпения, рвались в бой. Они были похожи на вулканы, которым отказали в удовольствии извергнуться. На любовников, которых остановили за миг до кульминации.
Главный инспектор начинал сердиться. Он хотел нанести удар. Куда угодно. Лишь бы нанести удар…
— Здесь никого нет.
— Я и сам вижу, сэр. Думаю, вам нужно побеседовать с осведомителем.
— Да уж.
— Пойдемте, ребята.
Разочарованные бойцы отправились наверх.
— Что нам дальше делать, сэр? — спросил Вэйд уже на улице.
Гласс призадумался.
«Где же он? Давай, шевели извилинами…»
— Я не знаю, сержант.
«Думай… Он разобрал клетку… перенес ее куда-то… Думай…»
Точно! Его осенило. Он знал, где его искать.
— Приношу свои извинения, сержант, — сказал он Вэйду. — Можете расходиться. Спасибо.
И Гласс направился к своей машине.
— Куда вы? — крикнул ему вдогонку Вэйд.
— Хочу поговорить со своим осведомителем, — не оборачиваясь, ответил Гласс. — Интересно, что он скажет в свое оправдание.
Он еще может это сделать. Убить Садовника и найти ребенка. Еще не все потеряно.
Время еще есть.
Сев за руль, Гласс сорвался с места и помчался вперед на максимальной скорости.
ГЛАВА 116
— Загрузились. — Феннел прижал наушник пальцем. — Грузовики выехали из порта. Скоро проедут мимо нас.
Конвой разделился. Одну машину поставили на стоянке при супермаркете на окраине Харвича. Магазин был закрыт, стоянка и прилегающие дороги — пустынны. По-прежнему лил дождь. Они стояли в тени, отбрасываемой зданием, откуда их не было видно, зато открывался прекрасный обзор дороги к порту.
Вторая машина конвоя находилась у склада возле нефтеперерабатывающего завода. Они не хотели выдать себя чрезмерной спешкой.
Третья машина стояла возле самого порта. Звонили оттуда.
Как только Феннел сообщил насчет грузовиков, настроение в группе сразу же переменилось.
Вымученные шутки уступили место абсолютной сосредоточенности. Больше никаких смешков. Никакой болтовни. Это снова была сплоченная команда, готовая к бою, а не компания друзей со скверным чувством юмора.
Микки посмотрел на Клеменса. На первый взгляд, тот тоже вроде бы собрался, нацелился на результат. Но Микки не ограничился первым взглядом — и понял, что мыслями тот был далеко отсюда. На сжатых губах играла улыбка — улыбка предвкушения.
Феннел снова говорил в микрофон, и Микки подумал, что стоит, наверное, предупредить его. Сказать, что Клеменс в настоящее время не готов к такому испытанию. Что он опасен. Что он в любой момент может сорваться. Но времени на разговоры не было. Оставалось надеяться, что это сделает за него кто-то другой.
А он пока что продолжал наблюдать.
— Вопросы?
— Да, — откликнулся Микки. — Мы уже знаем, кто там находится? Балхунас, да? Кто еще?
— Не знаем. Но он, скорее всего, будет там. Возможно, Фентон. Еще вопросы?
И снова вопрос от Микки:
— И что будет происходить, когда грузовики въедут на территорию склада, мы тоже не знаем, так?
Клеменс презрительно фыркнул, но Микки его проигнорировал.
— Хороший вопрос, — сказал Феннел. — Нет, не знаем. Если все пойдет по плану, мы поймаем их на горячем.
— А если нет?
— Будем импровизировать, — вмешался Клеменс.
— Ясно, — сказал Микки.
Феннел снова отвлекся на разговор через наушник, а Микки покосился на Клеменса. Тот постоянно держал пистолет наготове.
Прижав наушник пальцем, Феннел опять обратился к ним:
— Грузовики должны вот-вот проехать мимо.
И действительно, через несколько секунд — которые, правда, тянулись, как минуты, — мимо проехали два грузовика с металлическими контейнерами.
— Начинаем! — скомандовал Феннел.
Прождав еще несколько положенных минут, они на безопасном расстоянии двинулись за грузовиками.
ГЛАВА 117
Донна подошла к окну, отдернула штору, выглянула на улицу. Довольная, что никто в кои-то веки не следит за ней, она опустила штору и вернулась в кресло.
— Не бойся, — сказал Дон. — Здесь вы в полной безопасности.
Она кивнула. Ей так хотелось в это верить! Но для этого одних слов недостаточно.
Они поужинали все вместе: Эйлин приготовила огромную миску пасты карбонара. Они с Беном попросили добавки, и, если бы паста не кончилась, Бен, наверное, ел бы еще и еще. Вкусная еда. Настоящая еда. Она такую только по телевизору видела. И еще в ресторанах, где ею наслаждались другие.
Более того — с вином! И не дешевое пойло из круглосуточной лавки, от которого целую неделю изжога. Нет, настоящее вино. Вкусное, дорогое. Она хотела выпить целую бутылку, но сдержалась. Ограничилась полутора бокалами, чтобы хозяева не таращились.
Жена Дона была очень добра к ней. И совсем, похоже, не возражала, что Дон пригласил их на ужин и оставил переночевать.
— Что вы, — сказала она. — Мы же постоянно присматриваем за дочкой Фила. А раньше брали детей из приютов на выходные.
Донна прекрасно помнила, в какие дома ее брали на выходные, когда мать сама с ней не справлялась. Те дома вовсе не были похожи на этот.
Она робко улыбнулась.
— Дон и Донна, — пробормотала она. — Я могла бы быть вашей дочерью…
Эйлин все суетилась вокруг Бена: спрашивала, что ему дать попить, не хочет ли он принять ванну, какая у него любимая передача. Он поначалу отвечал с опаской, подозревал какой-то подвох. Но Эйлин говорила так открыто и заинтересованно, что он в конце концов откликнулся. Сейчас он уже посапывал, свернувшись калачиком, на втором этаже.
А она сидела в гостиной с Доном и Эйлин, постепенно уговаривая новую бутылку вина. Ей очень здесь нравилось. Здесь было тепло, уютно и безопасно. В таком кресле можно было даже спать!
Да, она бы привыкла к такому. Надо только побыть здесь подольше. И привыкнет.
На глаза набежали слезы, но плакать при хозяевах она не хотела.
В Доне, конечно, угадывался бывший коп, но он этим не кичился, как другие. И даже как некоторые ее клиенты…
— От Фила никаких новостей? — спросила она, заметив на его лице тревогу.
Дон встрепенулся, будто его разбудили.
— Нет. Нет, я и не жду пока…
И снова погрузился в свои мысли.
— Так что же, Донна… — негромко начала Эйлин. — Что ты будешь делать дальше?
Донна и сама об этом размышляла, пока принимала ванну. Она не сможет уже вернуться к привычной жизни. После всего, что ей довелось пережить… Возвращаться в тот дом ей тоже не хотелось.
Может, пора браться за ум?
— Не знаю, Эйлин. Я не могу… не хочу возвращаться домой. После того, что… ну, сами понимаете.
Эйлин кивнула.
— И теперь еще Бен. Он…
— У него больше никого нет.
И Эйлин была права. Теперь Донна несла за него ответственность, нравилось ей это или нет.
— Может, напишу книгу, — с усмешкой сказала она. — Продам права на экранизацию.
Эйлин тоже улыбнулась.
— Было бы здорово.
— Ага. Может, так я и поступлю.
Дон встал и ушел в кухню. Она услышала, как хлопнула дверца холодильника, как он гремит приборами в ящике, ищет открывалку. Бульканье. Он вернулся с пивом, отхлебнул, отставил кружку.
— Ты только не напивайся, — попросила Эйлин.
— Не напьюсь, — с легким раздражением ответил он.
— На самом деле Дон никогда не переставал быть полицейским, — шепотом пояснила Эйлин. — В глубине души он по-прежнему коп. И он переживает, когда опасных преступников ловят без него. Тянет его. Тянет обратно на службу.
— Вообще-то я тебя слышу.
— Я знаю, — с улыбкой сказала Эйлин.
Донна понимала, что это улыбка любящего человека.
Повисло молчание.
— Не знаю, как вы, — сказала Донна, — но я рада, что сейчас здесь, а не там. Слишком большое напряжение. И такое, знаете, нехорошее напряжение.
— Полностью согласна, — отозвалась Эйлин.
Дон вздохнул.
— Давайте посмотрим, что по телевизору, — предложила Эйлин, отыскивая пульт на диване.
Сверху донесся детский плач. Донна подскочила как ужаленная.
— Не волнуйся, — успокоила ее Эйлин. — Это Джозефина ворочается.
Донна села. Эйлин продолжила поиски пульта, но, прежде чем включить телевизор, сказала:
— Ты отреагировала как настоящая мать.
— Что? — опешила Донна. — Это вы о чем?
Но она прекрасно знала, что имеет в виду Эйлин. Щеки у нее залились румянцем.
— Так поступила бы на твоем месте любая мать. Это была бы первая ее мысль — спасать ребенка.
Донна молча пила вино, размышляя над словами Эйлин.
— Ага, — сказала она, чувствуя прилив нежности и одновременно страха. — Может, я… Может, я нашла себе сына.
