Морг оказался низким строением, расположенным во дворе. И вполне мог быть мастерской по смене колес. Служебный вход находился в дальнем конце здания. Им пришлось подняться на две ступеньки. Внутри морга было очень холодно. Здесь работали мощные кондиционеры. У Ричера возникло ощущение, что он оказался в мясном магазине. В некотором смысле так и было. Слева двустворчатая дверь вела в сам морг. Она была распахнута, и Ричер видел столы, на которых производили вскрытие. Много нержавеющей стали и ламп дневного света.
Элис положила пояс из змеиной кожи на стойку и вытащила из сумочки кольцо. Она сказала служителю, что эти вещи принадлежат задержанной Кармен Грир. Он ушел и вернулся с коробкой, где были сложены другие улики.
– Нет, я принесла личные вещи, а не улики, извините.
Служитель бросил на нее укоризненный взгляд: «Что же вы сразу не сказали?» – и повернулся, чтобы уйти.
– Подождите, – попросил Ричер, – я хочу взглянуть.
Служитель помедлил, а потом высыпал содержимое коробки на стойку. Две гильзы лежали в отдельном мешочке. Каждая из двух пуль калибра 0,22 тоже в мешочках. Обе пули были серыми и слегка потеряли форму. На одном мешочке было написано: «Внутричерепная № 1», а на другой – «Внутричерепная № 2». Рядом стояли подписи эксперта.
– А патологоанатом здесь? – поинтересовался Ричер.
– Конечно, – ответил служитель. – Он всегда здесь.
– Мне необходимо с ним поговорить, прямо сейчас, – сказал Ричер.
Он ожидал возражений, но служитель махнул рукой на двустворчатые двери.
– Он там.
Элис осталась на месте, а Ричер решительно устремился вперед. Сначала ему показалось, что в соседнем помещении никого нет, но потом он заметил стеклянную дверь в дальнем углу. За дверью оказался небольшой кабинет. Ричер заглянул внутрь – за письменным столом сидел человек в зеленом халате и что-то писал. Ричер постучал по стеклу. Человек поднял голову и одними губами произнес:
– Входите.
Ричер вошел.
– Чем могу помочь? – спросил мужчина.
– В Слупе Грире было только две пули? – сразу спросил Ричер.
– Кто вы такой?
– Я с адвокатом обвиняемой, – ответил Ричер. – Она осталась снаружи.
– Обвиняемая?
– Нет, адвокат.
– Ладно, а что вас интересует относительно пуль?
– Сколько их было всего?
– Две. Мне пришлось немало потрудиться, чтобы их вытащить.
– Могу я взглянуть на тело? – спросил Ричер.
– Зачем?
– Я боюсь, что будет совершена судебная ошибка.
Эта фраза обычно производила должное впечатление на патологоанатомов. Они понимали, что во время процесса их могут вызвать для дачи показаний, и им совсем не хотелось выглядеть глупо во время перекрестного допроса. Это вредно для репутации. Да и самооценка могла пострадать. Вот почему они предпочитали заранее во всем разобраться.
– Ну что ж, он в холодильнике.
В его кабинете оказалась еще одна дверь, ведущая в темный коридор. Они прошли по нему и остановились перед стальной дверью, похожей на обычную холодильную установку в мясном магазине.
– Там холодно, – сказал патологоанатом.
Ричер кивнул:
– Рад, что такое место существует.
Патологоанатом нажал на ручку, и они вошли внутрь. Здесь все было ярко освещено. Вдоль потолка шли лампы дневного света. Всю дальнюю стену занимали стальные дверцы двадцати семи отделений – девять в ширину и три в высоту. Восемь отделений были заняты. На каждом висела табличка – такие можно увидеть на картотеках с документами. В помещении было очень холодно. Дыхание Ричера облачком поднималось к потолку. Патологоанатом проверил таблички и выдвинул один из ящиков, не прикладывая особых усилий: салазки находились в отличном состоянии.
– Пришлось вскрывать черепную коробку, – сказал патологоанатом. – И выскребать почти весь мозг, чтобы достать пули.
Обнаженный Слуп Грир лежал на спине. В смерти он выглядел маленьким и жалким. Кожа стала серой, цвета необожженной глины. Открытые глаза смотрели в пустоту. На лбу виднелись две дырки от пуль, расстояние между ними не превышало трех дюймов. Дырочки получились аккуратными и ровными по краям, словно их просверлил настоящий мастер.
– Классические раны от пули двадцать второго калибра, – заметил патологоанатом. – Пули вошли в череп, но наружу не вышли. Скорость была слишком низкой. Они остались внутри, однако свое дело сделали.
Ричер закрыл глаза. Потом улыбнулся. Улыбка получилась широкой и довольной.
– Это точно, дело они сделали, – ответил Ричер.
В распахнутую дверь постучали. Ричер открыл глаза. На пороге стояла дрожащая Элис.
– Что ты здесь делаешь? – спросила она.
– А что бывает после четвертой проверки? – осведомился он.
Облачко дыхания на мгновение задержалось перед его лицом.
– Пятая проверка, я полагаю, – сказала она. – Но зачем?
– А потом?
– Шестая. Зачем? – повторила она свой вопрос.
– Теперь нам придется очень многое проверить, – убежденно сказал Ричер.
– Почему?
– Потому что здесь есть нечто очень странное, Элис. Подойди и посмотри сама.
Элис медленно подошла к Ричеру.
– В чем дело? – спросила она.
– Посмотри сюда и расскажи, что ты видишь, – предложил Ричер.
Она перевела взгляд на труп, и Ричеру показалось, что ей потребовалось сделать над собой усилие.
– Две раны в голове, – ответила Элис.
– Каково расстояние между ними?
– Около трех дюймов.
– Что еще ты видишь?
– Ничего, – ответила Элис.
Ричер кивнул:
– Вот именно.
– И что дальше?
– Посмотри внимательнее. Отверстия чистые, верно?
– Да, пожалуй.
– А отсюда следует вывод, что выстрелы сделаны не в упор, – продолжал рассуждать Ричер. – Ты знаешь, что произойдет, если приставить дуло ко лбу и нажать на курок?
Она покачала головой и ничего не ответила.
– Из дула пистолета вырывается раскаленный газ. Если прижать дуло ко лбу, газ попадает под кожу и начинает искать выход, но ему препятствует кость черепа. И тогда газ вырывается наружу, образуя большую дыру, похожую на морскую звезду. Правильно, доктор?
– Мы называем это явление «звездным разрывом», – подтвердил патологоанатом.
– Но его здесь нет, – продолжал Ричер. – Значит, стреляли не в упор. После раскаленного газа из дула пистолета вырывается пламя. Если выстрел произведен с расстояния в два или три дюйма, на коже появляется ожог в форме небольшого кольца.
– Кольцо ожога, – сказал патологоанатом.
– Но и оно отсутствует. Далее сажа, мягкая черная грязь, – она появляется, если выстрел произведен с расстояния в шесть или восемь дюймов. Или на пару дюймов больше. Следов сажи нет.
– И? – нетерпеливо спросила Элис.
– Следующий этап – следы пороха, – сказал Ричер. – Частички несгоревшего углерода. Не бывает идеального пороха, какая-то его часть не сгорает. Порох разлетается в разные стороны и проникает под кожу, оставляя крошечные черные точки. Такой след называют «татуировкой». Если стреляют с расстояния в фут или полтора, то остается «татуировка». Ты ее видишь?
– Нет, – ответила Элис.
– Правильно. Мы видим лишь пулевые отверстия. И ничего больше. Иными словами, нет ни малейших оснований считать, что стреляли с близкого расстояния. Тут многое зависит от количества пороха в патроне, но мне представляется, что в данном случае стреляли с расстояния трех или четырех футов или даже больше.
– Восемь футов и шесть дюймов, – вмешался патологоанатом. – Такова моя оценка.
Ричер посмотрел на него.
– Вы проводили испытания пороха?
Тот покачал головой:
– Были сделаны диаграммы на месте преступления. Убитый находился на дальней стороне кровати. Кровать стоит рядом с окном, но есть небольшой проход шириной в два фута и шесть дюймов. Тело было найдено рядом с тумбочкой, у оконной стены. Мы знаем, что Кармен не стояла рядом с ним, иначе мы бы нашли следы, о которых вы упоминали. Таким образом, получается, что она не могла находиться ближе, чем с другой стороны кровати. Скорее всего, стояла в изножье. Судя по траектории полета пуль, стреляла по диагонали. Он, вероятно, пытался оказаться как можно дальше от нее. Кровать очень широкая, так что моя оценка – восемь футов и шесть дюймов.
– Превосходно. Вы готовы дать показания в суде? – спросил Ричер.
– Конечно. И это теоретический минимум. На самом деле расстояние могло быть и больше.
– И что из этого следует? – спросила Элис.
– Стреляла не Кармен, – ответил Ричер.
– Почему?
– Каковы размеры лба человека? Пять дюймов на два дюйма.
– И что?
– Она не смогла бы сделать такой точный выстрел с расстояния в восемь с лишним футов.
– Откуда ты это знаешь?
