Майкл Коннелли - «Линкольн» для адвоката

– Браво! – воскликнул я. – Вы нашли пустой ящик из-под пистолета. Наверное, вы детектив.

Лэнкфорд с усилием тряхнул ящик в руках прежде, чем поставить на кровать. Либо он пытался дразнить меня, либо в футляре находилось что-то тяжелое. Легкий холодок пробежал у меня вниз по спине. Я вдруг сообразил, что Руле мог с тем же успехом еще раз прокрасться в мой дом, чтобы вернуть оружие на место. Лучше тайника не придумаешь. Вот уж где я стал бы искать пистолет в последнюю очередь, коль скоро убедился, что он исчез. Я вспомнил странную усмешку Руле, когда сказал ему, что хочу получить свой пистолет обратно. Не потому ли он улыбался, что я его уже получил?

Лэнкфорд щелкнул металлическими щеколдами и поднял крышку футляра. Потом извлек на свет божий промасленную ткань. Пробковое гнездо, где некогда покоилась пушка Микки Коэна, все так же зияло пустотой. Я с облегчением выдохнул.

– Ну, что я вам говорил? – быстро произнес я, стараясь замаскировать вздох.

– Угу. То, что вы нам и говорили, – сказал Лэнкфорд. – Хайди, у тебя есть мешок? Надо забрать ящик.

Я с любопытством посмотрел на Собел. По мне, она совсем не походила на Хайди. Я даже подумал, не было ли это просто прозвищем, принятым среди коллег в участке? Или, может, такое имя и явилось причиной, по которой она не стала помещать его на визитной карточке. Как-то недостаточно сурово оно звучало для детектива из отдела убийств.

– В машине, – ответила она.

– Неси сюда, – велел Лэнкфорд.

– Вы хотите забрать пустой футляр от пистолета? – удивился я. – Зачем он вам?

– Все это – звенья одной цепи улик, советник. Вам-то уж следовало бы знать это. Кроме того, он пригодится, поскольку у меня предчувствие, что пистолета мы так никогда и не отыщем.

Я покачал головой:

– Если пригодится, то лишь в ваших мечтах. Ящик ни о чем не свидетельствует.

– Он свидетельствует о том, что вы владели пистолетом Микки Коэна. Тут прямо так и сказано, на этой медной пластинке, которую приделал ваш папаша или еще кто.

– Ну так что из этого следует, черт подери?

– А то, Холлер, что я сейчас, пока стоял у вас на крыльце, сделал звонок. Дело в том, что мы поручили одному из наших поднять старое дело Микки Коэна о необходимой самообороне. Оказалось, в архиве полицейского управления Лос-Анджелеса до сих пор хранятся данные баллистической экспертизы. Большая удача для нас, что материалы дела сохранились. Господи, через пятьдесят лет!

И я все понял! Они возьмут пули и гильзы из дела Коэна и сравнят их с аналогичными вещественными доказательствами из дела Левина. Свяжут убийство Левина с оружием Микки Коэна, которое, в свою очередь, свяжут со мной через футляр от пистолета и через данные автоматизированной компьютерной системы по огнестрельному оружию. Я сомневался, что Руле, разрабатывая свой план удержания меня под контролем, мог вообразить, как ловко полиция сумеет выстроить уголовное дело, даже не имея на руках самого пистолета.

Я стоял и молчал. Собел покинула комнату, избегая смотреть на меня, зато Лэнкфорд поднял взгляд от деревянного ящика с ухмылкой киллера на лице.

– Что приумолкли, советник? Онемели перед лицом неоспоримых доказательств?

Я наконец обрел способность говорить.

– Сколько времени займет баллистическая экспертиза? – выдавил я.

– Что ж, для вас мы сделаем исключение – проведем в срочном порядке. Так что идите и наслаждайтесь жизнью, пока еще можете. Но не смейте покидать город. – Он расхохотался, опьяненный своим головокружительным успехом. – Господи, я считал, подобное произносят лишь в кино! Но вот же, я только что произнес! Жаль, моего напарника здесь не было.

Собел вернулась с большим коричневым бумажным пакетом и рулоном красной клейкой ленты для упаковывания улик. Я смотрел, как она укладывает футляр из-под пистолета в мешок и запечатывает лентой. Я спрашивал себя, сколько времени есть в моем распоряжении и не оторвались ли колеса от той машины, что я запустил в движение. Я начал ощущать себя таким же опустошенным, как и тот деревянный ящик, который Собел только что замуровала внутри жесткого бумажного мешка.

Фернандо Валенсуэла жил в предместье Валенсия. Добраться туда от моего дома на излете часа пик стоило часа езды. Валенсуэла переехал из Ван-Нуйса несколько лет назад: три его дочери приближались к возрасту старшеклассниц и их безопасность и качество образования вызывали у него беспокойство. Жившие в округе люди тоже искали прибежища подальше от города, и время его езды до работы увеличилось с пяти минут до сорока пяти. Но он был счастлив. Его здешнее жилище симпатичнее на вид, а дети – в безопасности. Он жил в доме, выстроенном в испанском стиле, с красной черепичной крышей, среди распланированной жилой застройки, полной таких же домов, с красными черепичными крышами. Это были условия, о которых простой поручитель под залог мог только мечтать, но к ним прилагался непомерный ежемесячный ценник.

Я добрался туда к девяти часам вечера. Подъехал к гаражу, который почему-то стоял открытым. Одна его часть была занята мини-вэном, а другая – пикапом. На полу между пикапом и верстаком с полным набором инструментов стояла большая картонная коробка, на которой было написано «SONY». Она была длинная и узкая. Я присмотрелся внимательнее и увидел, что это коробка от плазменного телевизора с пятидесятидюймовым экраном. Я вышел из машины, приблизился к парадной двери и постучал. После долгой паузы дверь открыл сам хозяин.

– Мик! Что ты здесь делаешь?

– Ты знаешь, что дверь твоего гаража открыта?

– Мать честная! Мне же только что доставили плазменный телевизор!

Он оттолкнул меня и побежал через двор, чтобы взглянуть в гараж. Я закрыл его входную дверь и последовал за ним. Когда я шагнул в гараж, он стоял рядом со своим телевизором, улыбаясь.

– Ох, старик, знаешь, такого бы никогда не случилось в Ван-Нуйсе! Этот паразит, наверное, уже давно ушел. Давай пройдем здесь, через гараж.

Валенсуэла повел меня к двери из гаража в дом. По дороге щелкнул выключателем, отчего гаражная дверь начала опускаться, как занавес.

– Эй, Вэл, погоди минутку, – сказал я. – Давай лучше поговорим тут. Здесь спокойнее.

– Но Мария, наверное, захочет с тобой поздороваться.

– Как-нибудь в другой раз.

Он повернулся ко мне, и в глазах его появилось беспокойство.

– Что случилось, босс?

– Случилось то, что я сегодня провел некоторое время с копами, расследующими убийство Анхеля. Они заявили, что вычеркивают Руле из списка подозреваемых из-за его ножного браслета.

– Да-да, – энергично закивал Валенсуэла. – Они приходили поговорить со мной через несколько дней после случившегося. Я продемонстрировал им систему, рассказал, как она работает, и представил маршрут передвижения Руле за тот день. Они увидели, что он безвылазно сидел за работой. И я также продемонстрировал им другой браслет, который у меня есть, и наглядно объяснил, что его показания невозможно подделать. Он же снабжен детектором массы. Основной фокус в том, что человек не может снять его. Система сразу среагирует, и я буду знать.

Я привалился спиной к пикапу и скрестил руки на груди.

– А двое копов не интересовались, где в то воскресенье находился ты?

Вопрос подействовал на Валенсуэлу как удар под дых.

– Что ты сказал, Мик?

Мой взгляд переместился вниз, на коробку с телевизором, а затем снова встретился с его взглядом.

– Он каким-то образом все-таки ухитрился убить Анхеля, Вэл! Сейчас на карту поставлена моя задница, и я хочу знать, как он это проделал.

– Мик, послушай меня, он чист. Браслет не покидал его ноги. Машина врать не станет.

– Да, машина-то не станет…

Потребовалось некоторое время, чтобы до него дошло.

– Ты что это говоришь такое, Мик?

Он шагнул ко мне, всей позой выражая нарастающую агрессию. Я остановился, прислонившись к грузовику, и опустил руки.

– Вэл, где ты был утром в тот вторник?

– Ах ты, сукин сын! Как ты смеешь говорить со мной в таком тоне? – воскликнул он, переходя в боевую позицию.

На какой-то миг я потерял бдительность, решив, что он секунду назад наградил меня тем самым эпитетом, каким я лишь сегодня утром наградил Руле.

В следующую секунду Валенсуэла ринулся на меня и резким ударом припечатал к грузовику. Я нанес ему ответный удар, еще сильнее и резче, и он, не удержавшись, отлетел назад, прямо на телевизионную коробку. Та опрокинулась и с внушительным стуком ударилась об пол, а в следующий момент мой противник оказался сидящим на ней. Изнутри коробки раздался громкий треск.

– А, черт! – взревел Валенсуэла. – Ты разбил экран!

– Ты сам меня толкнул, Вэл. Я дал сдачи.

– О Господи!

Он подполз к боковой стороне коробки и попытался поднять ее, но коробка была слишком тяжелая, громоздкая и не поддавалась. Я приблизился с другой стороны и помог ему ее выровнять. Когда коробка вернулась в прежнее положение, мы услышали, как внутри со стеклянным звоном посыпались какие-то осколки.