И не знала, что в стороне от ее отрядов, над крымским побережьем, в одном из десантных вертолетов полковник Шикалин точно с таким же остервенением орал на пилотов:
— Вперед! Нам нужно туда, в горы!
— Я не могу, товарищ полковник! Там туман и молнии!
— Я приказываю! Вперед, мать твою в растуды!
И хотя остальные вертолеты ушли в море подальше от горной грозы, шикалинский «Ми-6» осторожно пополз к Шай-Дагу. Град стал бить по его корпусу, молнии с сухим пушечным треском разрывали воздух по курсу.
А тем временем внизу какая-то удача или интуиция вывели Лану и ее обессилевших амазонок на совершенно сухую поляну, которую по какой-то прихоти природы дождь обходил стороной. Это был крутой кусок горного склона с какими-то древними валунами, сложенными на манер креста и вросшими в землю. Волглые куски тумана и потоки грозовой тучи проносились над этой поляной, не роняя на нее ни капли влаги.
Амазонки разом повалились на землю, раскинув руки и ноги, закрыв глаза и тяжело дыша открытыми ртами. Ссадины и кровоподтеки на ногах, руках и плечах говорили, что и им этот подъем дается нелегко.
Лежа рядом с Ланой, Анна вдруг изумленно открыла глаза — показалось ей, что ли? Словно тысячи мелких иголок стали колоть ей спину, ягодицы, ноги, затылок. Но и Лана в таком же изумлении открыла глаза. И остальные амазонки. Будто на сеансе массовой иглотерапии, эта сухая поляна врачевала и массировала их усталые мышцы, успокаивала кровообращение, снимала усталость и заряжала тела новой и чистой энергией.
Через десять минут Лана встала и скомандовала:
— Подъем! За мной! — и уверенно пошла дальше, в дождь, вверх и к вершине Шай-Дага.
Амазонки двинулись за ней. Анна, замыкающая, дождалась, пока поднялась и двинулась в путь последняя цепочка женщин, и пошла следом, когда на эту сухую поляну вышли Марк Аллей и Роберт Хьюг. Измочаленные и ободранные, они буквально рухнули подле каменного «стонхенджа». Анна остановилась над ними и сказала Марку по-русски:
— Я… я должна тебе что-то сказать.
Он молчал, лежа в сухой осенней траве.
— Я была не права в тот день. И вообще… Я использовала тебя, как все мужики использовали раньше меня. I’m sorry.
— It’s o’kay… — проговорил он. — Я не знал про твоего мужа.
— Он был мне как брат. С детства.
Где-то в стороне от них, в горах, вдруг ослепительно грохнула молния и прозвучал глухой, словно взрыв, удар. Это «Ми-6», совершая вынужденную посадку, врезался в чащу кедровника.
Зара сидела в гроте у костра. Она знала, какое внимание американцы придают одежде, и на ней было поразительное для этой обстановки одеяние — черный деловой пиджак от «Донны Каран» поверх голубого гарусного свитера, черные брюки и строгие итальянские туфли. Так одеваются в Нью-Йорке преуспевающие брокерши Уолл-стрит, женщины-адвокаты с Парк-авеню, ведущие теленовостей и главные редактрисы престижных издательств.
В Крыму, на высоте 1474 метра над уровнем моря, в древнем сталактитовом гроте Шай-Дага, рядом с развалинами крепости татарского хана Тохтамыша, да еще при том ливне, который хлестал снаружи, и на фоне костра, бросающего причудливые тени на стены и потолок грота, этот ее наряд выглядел экстравагантнее любого экзотического костюма.
Изумленные американки молча входили в грот и столь же молча рассаживались полукругом у костра. Промокшие, грязные, усталые, в рваной одежде и потерявшие весь свой заморский лоск и амазонский апломб, они пытались впитать в себя каждый лучик тепла, исходящий от костра, и с немым интересом взирали на эту маленькую женщину, вызвавшую их из Нью-Йорка сюда, за тридевять земель.
Так вот чей голос вел их сквозь дождь по горам к этому гроту, вот чей зов слышали они там, в Нью-Йорке, когда бунтовали в «Покано-Форест дрим» и похищали лошадей, чтобы доскакать и доплыть к Черному морю!
Маленькая седая женщина с крепким, словно ореховым, лицом, косыми скулами и узкими татарскими глазами.
Когда последняя змейка американок вошла в грот и уселась на землю, Зара подняла голову. И они услышали ее голос:
— Welcome to Tavrica! Я рада, что Лана привела вас сюда всех, никого не потеряла и не бросила в дороге. Она настоящий лидер, я увидела это в ней еще в Нью-Йорке по телевизору. Спасибо, Лана, еще раз…
Американки внимали ей, не веря своим глазам. И не потому, что эта татарка говорила с ними на совершенно чистом и правильном, с нью-йоркским акцентом английском, а потому, что, глядя им прямо в лицо, она произносила эти слова не открывая рта. Словно мысли ее входили в них без всякого речевого усилия и четко, как заповедь, врезались в память.
— Теперь я должна представиться. Я не пророк, не ведьма, не мистификатор и не лидер религиозной секты. Меня зовут Зара, я простая татарская женщина. Мне не нужны ваше обожание, послушание или ваши деньги. Мне не нужно от вас ничего, вы видите меня в первый и последний раз. Так зачем же вы здесь? И зачем я посылала вам этот ожоговый луч?
Она сделала паузу, обведя их всех одним внимательным взглядом.
Отблески огня освещали их лица — лица совершенно разных женщин: внимательные, недоверчивые, оценивающие.
Маленькая, почти неприметная усмешка коснулась Зариных губ.
— К сожалению, главного сюрприза не получилось, ваша пресса сумела украсть его у меня. Но это ничего, я не обижаюсь. Дело в том, что все ваши имена и имена еще тысяч одиноких женщин есть в компьютерной картотеке Марты Грей, а я умею читать компьютерные диски, это несложно, и вы научитесь. Но когда я рассматривала астральные тела женщин, которые есть в этом списке, я обнаружила, что часть из них заражена вирусом рака груди. И эта часть — вы! Да, девочки, почти никто из вас не знал и не знает об этом, но еще год-два… Спокойно! Теперь этого вируса у вас нет. Амазонки не болели раком груди, они вообще не болели.
Она переждала их возбуждение, она не спешила.
Хотя там, за гротом, в кедровом урочище, куда грохнулся десантный «Ми-6», Шикалин — она слышала — кричал в микрофон своей рации: «„Якорь“! „Якорь“! Это „Тавро“! Приказываю поднять штурмовые вертолеты и разбомбить вершину Шай-Дага! Вы слышите? „Якорь“! Это приказ! Сообщаю координаты цели…»
Да, Зара слышала его голос, но никак не реагировала на эту новую опасность.
— Почему я спасла вас — именно вас, а не кого-то еще? — продолжала она молча, не открывая рта. — Да, у меня есть расчет. Потому что вы богаты и свободны, вы можете путешествовать по свету и выполнить особую миссию. Миссию, которую, кроме вас, не может выполнить никто. Нет, не отнять власть у мужчин — это сделают и без вас «самодельные» амазонки, которых я не касалась своим лучом. И они сделают это в ближайшее время, потому что иначе мужчины просто взорвут нашу планету своими атомными бомбами, ракетами и другими чисто мужскими игрушками. Но когда эти «амазонки» лишат мужчин власти и оружия, они сами могут превратиться в тех воинственных и жестоких амазонок, которыми были мы с вами здесь, на этой крымской земле, три тысячи лет назад. Однако история не имеет права повториться, и вы должны помешать этому…
Зара опять прервалась и, закрыв глаза, прислушалась к тому, что происходит вдали от этого грота.
«КОМАНДУЮЩЕМУ ЧЕРНОМОРСКИМ ВОЕННЫМ ФЛОТОМ РОССИИ АДМИРАЛУ КОЧЕТОВУ. СРОЧНО, ОТКРЫТЫМ ТЕКСТОМ, ТЕЛЕФОНОГРАММА. ТОЛЬКО ЧТО ПО ВЫЗОВУ ВАШЕГО ДЕСАНТНОГО ВЕРТОЛЕТА, КОТОРЫЙ ВТОРГСЯ В ВОЗДУШНОЕ ПРОСТРАНСТВО УКРАИНЫ И СОВЕРШИЛ ПОСАДКУ В РАЙОНЕ ГОРЫ ШАЙ-ДАГ, С ПАЛУБЫ ВАШЕГО АВИАНОСЦА „МОСКВА“ ВЗЛЕТЕЛИ И ВЗЯЛИ КУРС НА ШАЙ-ДАГ ШЕСТЬ ШТУРМОВЫХ ВЕРТОЛЕТОВ, ВООРУЖЕННЫХ РАКЕТАМИ КЛАССА „ВОЗДУХ — ЗЕМЛЯ“. УЛЬТИМАТИВНО ПРЕДУПРЕЖДАЮ ВАС, ЧТО ЕСЛИ ЧЕРЕЗ ДВЕ МИНУТЫ ЭТИ ВЕРТОЛЕТЫ НЕ ВЕРНУТСЯ НА АВИАМАТКУ, Я ПРИКАЖУ СВОИМ РАКЕТНЫМ ЧАСТЯМ ОТКРЫТЬ ПО НИМ ОГОНЬ НА ПОРАЖЕНИЕ. КОМАНДУЮЩИЙ ЧЕРНОМОРСКИМ ВОЕННЫМ ФЛОТОМ УКРАИНЫ АДМИРАЛ ФЕЩУК».
Зара открыла глаза и спокойно продолжила свою неслышную речь:
— Да, вы помешаете истории повториться, you can change it. Вы родите миру других людей, новых людей, новую ветвь эволюции. Эти люди будут способны читать мысли и обмениваться информацией телепатически, как я с вами и как наши древние предки. Эта древняя способность людей к телепатии и ясновидению сохранилась в генах только очень малого числа женщин и мужчин. И лишь иногда, при сильных стрессах, она всплывает так называемой интуицией, как у Ланы при встрече с Хьюгом или у Анны при встрече с Марком. Но люди даже своей интуиции разучились доверять. Однако в ваших генах есть эта хромосома телепатии, я разглядела ее, она здоровая и целая, и это был даже не второй, а первый признак, по которому я вас отбирала.
Шум за стенами грота снова прервал ее. Кто-то из амазонок, сидевших у выхода из пещеры, вскочил и ринулся было наружу, но Зара — впервые голосом — сказала:
