Ты мне принадлежишь - Мэри Хиггинс Кларк

Чувствуя, как к горлу подступает комок, и понимая, что вот-вот заплачет, Сьюзен покачала головой и презрительно скомандовала себе: «Ладно, плакса, нечего нюни распускать».

Она отхлебнула большой глоток кофе и тут же схватилась за стакан с водой.

«Нет ничего лучше ожога второй степени, когда одолевает жалость к себе, — подумала Сьюзен. — Как рукой снимает. И тревожит меня вовсе не Ди с ее интригами, — заверила она себя. — Из головы не идет Тиффани. Бедная, глупенькая девочка! Ей так хотелось быть любимой, а теперь у нее никогда такого шанса не будет. И если только Пит Санчес не покажет мне подписанное под присягой признание арестованного, я буду считать, что ее смерть связана с бирюзовым кольцом, а вовсе не с каким-то бывшим уголовником, выставленным из бара за приставание.

„Ты мне принадлежишь“… Тиффани говорила, что на ее кольце есть такая надпись. Такое же кольцо с надписью Джейн Клаузен нашла среди вещей Регины. Такое же кольцо обещала отдать мне Кэролин Уэллс. Ни капитан Ши, ни Пит Санчес не проявили интереса к кольцам, но все эти убийства, и покушения, и те убийства, о которых мы еще не знаем, а только подозреваем, каким-то образом связаны с этими кольцами и с круизными поездками Регины и Кэролин».

Сьюзен взглянула на часы, взяла второй стакан кофе и попросила чек. Джастин Уэллс согласился принять ее в своих апартаментах на Пятой авеню в восемь. Времени оставалось в обрез, чтобы туда добраться.

Сьюзен трудно было представить, как выглядит Уэллс. Памела Гастингс, капитан Ши и Дон Ричардс единодушно отзывались о нем как о человеке безудержно ревнивом. «Наверное, я подсознательно ожидала встречи с чудовищем», — поняла она, когда дверь квартиры открылась и перед ней предстал привлекательный мужчина с тревожным взглядом. Лет сорока, темные волосы, широкие плечи, атлетическое сложение… «Да он просто красавец, — подумала Сьюзен, изучая его. — Если бы внешность могла служить гарантией, он был бы последним человеком, которого можно было бы заподозрить в приступах убийственной ревности. Но уж кому-кому, а мне следует знать, что внешность обманчива».

Она протянула ему руку и представилась.

— Входите, доктор Чандлер. Пам тоже здесь. Но, прежде чем будет сказано еще хоть слово, позвольте мне извиниться за тон, каким я говорил с вами по телефону.

— Зовите меня Сьюзен, — предложила она. — И никаких извинений не требуется. Как я уже говорила, вы совершенно правы: именно звонок вашей жены в мою программу явился причиной того, что она сейчас в больнице.

Одного взгляда на гостиную было довольно, чтобы понять, что тут живут архитектор и дизайнер интерьеров. Тонкие, изящные колонны с каннелюрами отделяли комнату от холла, а сама комната, украшенная лепниной и великолепным камином резного мрамора, ослепляла блеском паркета из драгоценных пород дерева, поверх которого был расстелен персидский ковер пастельных тонов. Обстановку составляли удобные кресла и диваны, антикварные столики и светильники.

Памела Гастингс тепло поздоровалась со Сьюзен.

— Хорошо, что вы пришли. Вы очень добры, Сьюзен. Я вам даже передать не могу, как много ваш приход значит лично для меня.

«Она считает, что предала Джастина Уэллса», — догадалась Сьюзен и ободряюще улыбнулась Памеле.

— Послушайте, — сказала она, — я прекрасно понимаю, насколько вы оба измучены, поэтому перейду прямо к делу. Когда Кэролин позвонила в понедельник на студию, она обещала прийти ко мне в приемную, принести кольцо с бирюзой и фотографию человека, подарившего ей это кольцо. Теперь мы уже знаем, что она изменила свое намерение и, по-видимому, решила выслать эти вещи по почте. Я надеюсь, что у нее сохранились другие сувениры из того круиза, которые помогли бы нам найти загадочного незнакомца, предлагавшего ей сойти с корабля и съездить с ним в Алжир. Вспомните: когда она попыталась связаться с ним в отеле, где он якобы должен был остановиться, ей ответили, что такой у них не значится.

— Как вы понимаете, мы с Кэролин не обсуждали ту поездку, — сухо пояснил Джастин. — Это был тяжелый период, и мы оба хотели как можно скорее оставить нашу размолвку позади.

— В том-то все и дело, Джастин, — заметила Памела. — Кэролин не стала рассказывать тебе о кольце с бирюзой и уж тем более показывать фотографию другого мужчины. Доктор Чандлер как раз на то и надеется, что у нее сохранились сувениры, о которых ты не знаешь.

Лицо Уэллса побагровело.

— Доктор, — сказал он, — как я уже говорил вам по телефону, можете искать здесь все, что вам угодно, лишь бы это помогло найти человека, который чуть не убил Кэролин.

Сьюзен отметила про себя затаенную угрозу, прозвучавшую в его голосе. «Дон Ричардс прав, — подумала она. — Джастин Уэллс убьет любого, кто причинит вред его жене».

— Давайте начнем, — предложила она.

Кэролин Уэллс оборудовала для себя рабочий кабинет на дому — большую комнату с просторным письменным столом, кушеткой, чертежной доской и конторским шкафом.

— У нее есть кабинет на работе, — объяснил Джастин Уэллс, — но, по правде говоря, свои творческие проекты она предпочитает разрабатывать здесь и всю свою личную почту тоже держит здесь.

Сьюзен уловила напряженность в его голосе.

— Письменный стол заперт? — спросила она.

— Не знаю. Я никогда к нему не прикасался.

Джастин Уэллс отвернулся, словно ему невыносимо было видеть стол, за которым еще недавно работала его жена.

Памела Гастингс положила руку ему на рукав.

— Джастин, подожди нас в гостиной, — предложила она. — Тебе здесь нечего делать.

— Ты права, мне нечего здесь делать. — Уже дойдя до двери, он обернулся. — Но я настаиваю на одном: я имею право знать, что вы здесь нашли, если найдете, что бы это ни было, плохое или хорошее, лишь бы оказалось полезным. Я могу считать, что вы дали мне слово? — спросил он грозно.

Обе женщины кивнули. Когда он вышел за дверь, Сьюзен повернулась к