class="p1">– Так и написал что сейчас с другой бабой живет?
– Прямо такими словами.
– Краса-а-авчик! Интересно было бы на него посмотреть. Но ты на него, я так понял, всё-таки не запала.
– А не запала как раз потому, что тут-то и появился наш Андрюша со своим «в передом». Пара его фраз и тут я поняла, что это любовь с первого взгляда. Ошибок немерено, русский язык знает хуже, чем я корейский. Я ему не отвечала где-то час, другие мне там что-то писали, я им отписывалась, так он, смотрю, уже на меня наезжать там стал, почему это я, видите ли, тем что не отвечаю трачу его драгоценное время, заставляя сидеть перед компьютером! Хотела его послать сразу куда подальше, но вовремя одумалась, завязала с ним переписку. В итоге не прогадала, всех остальных претендентов вмиг назад задвинул… Вернее в «перед». Там еще много кто писал, какой-то парень толстый начал мне рассказывать про то, как любит он поесть и каких он неимоверных кулинарах способностей. Какой-то художник писал. Тот еще кадр! Рассказывал мне, что живет постоянно в печали и унынии и что само его существование – это «перманентная депрессия». Но с ним вообще как-то у нас не срослось. Тот, я боюсь, мог повеситься и даже до острова не доехать. Да и после Андрея ни с кем другим вести переписку уже как-то не хотелось.
– И что Андрей рассказал тебе на первом свидании?
– О-о-о, много чего! Как выбивался в люди из своего этого Петропавловска. Как подрался с кем-то в туалете строительного магазина, как тетке своей «по щам настучал» за то, что какой-то там другой парень с нормальной машиной ей Айфон подарил.
– Не Роман на Туареге, случаем?
– Может и он, – улыбнулась Диана какой-то уже охмелевшей улыбкой. – Окончательно же мое сердце растаяло, когда он мне начал рассказывать то, что он никогда в своей жизни не сдавался и что он реальный боец по жизни. И тут я поняла, что это наш парень. Такие бойцы нам с тобой и нужны. Так ведь?
– Не знаю, сегодня там внизу он на меня другое впечатление произвел, – проговорил Александр и засунул себе в рот на вилке соленый гриб.
– Нельзя верить мужчинам, папа, не ты ли мне это в свое время говорил? – продолжала Диана. – Еще важно то, кстати, что у него родственников нет. Никто искать его не будет. Мать то ли умерла, то ушла сразу после рождения, отца убили в каких-то там пьяных разборках девяностых. Братьев и сестер нет. Друзей, как я поняла, тоже. Есть только какие-то коллеги-собутыльники, которые ему денег должны, но эти, что-то мне подсказывает, его явно искать не станут. В общем, общались с ним пару недель, сокровище, а не человек. И чем дальше, тем интереснее было. Несколько раз посылал меня матом. По телефону так вообще, что ни слово, то мат, это он с нами тут так еще как-то сдерживался. На первое наше свидание пригласил меня в какую-то дешевую забегаловку на Марата, которую он «рестораном» назвал. Купил себе пиво и орешков. Я полезла в меню, смотрю как-то смотрит на меня странно, будто сказать хочет что-то важное. Спросила его в чем дело, говорит, угощаю тебя, бери всё что хочешь кроме лосося и вина. Почему кроме лосося и вина, спрашиваю. Дорогой, говорит, ресторан, потом, говорит, если захочешь, можем в другое место съездить, не в центре, там это подешевле будет.
Александр улыбнулся и удовлетворенно потер руки. Жест, выдававший в нем состояние крайнего удовлетворения.
– Огонь, а не мужик, огонь! Повеселимся с ним завтра, Дианка. А?!
Диана как-то неопределенно покрутила головой.
– Да… наверное. День назад сказала бы однозначное «да». Животное опасное и редкое. Сказала бы, что зажжет неплохо. Но сейчас он будто изменился, скис будто. Похоже, что образ этого брутального мачо, который культивировал он у себя во дворе с пацанами и пивом, начал крошиться под напором новой реальности. Он увидел других людей – с оружием, с идеями, с достатком. И тут, мне кажется, он начал догадываться о глубине той пропасти в которую попал. Но чем бы это ни закончилось, могу сказать тебе точно – он не трус, а в сочетании с природной тупостью, это ядерная смесь. Побегать он от нас, конечно, побегает, а вот в том, чтобы дать отпор – вот здесь я что-то сомневаюсь. Хорошо было бы, конечно, не скучно.
– Увидим! Это завтра мы с тобой, Ди, увидим! – с этими словами Александр приподнялся из-за стола. От количества выпитого виски его слегка качнуло в сторону, но лишь слегка. Он был слишком крепок для того, чтобы пол бутылки сразило его. Да он и не был особо пьян. – Ладно, еще по одной и пойдем спать, – он снова потянулся к бутылке. – День у нас завтра будет тяжелый и…
– И интересный, – добавила Диана уже с заметно подпорченной алкоголем дикцией.
– И интересный, – согласился Александр, наливая себе и дочери, как ему тогда казалось, последний бокал.
Утром будильник долго пытался достучаться до Александра. Мелодия долбилась в уши несколько минут, но до сознания она долетала лишь как навязчивый до неприятного звук где-то на заднем плане. Ему казалось, что он где-то в Испании, где-то на яхте у Балеарских островов, что ветер слабо качает судно на волнах и что по радиоприемнику, сквозь треск и помехи статики, долетает до него какая-то до боли знакомая песня. Он сделал полный вдох и почувствовал запах сырости, запах моря… Но нет, это было не море. Запах гнили и будто какого-то смрада коснулся его ноздрей. Он продрал слипшиеся ото сна глаза и посмотрел перед собой тупым взглядом. Темный потолок, серая паутина в углу, отслаивающиеся обои, за которыми был виден желтый от старости кусок какой-то советской газеты. Он был здесь, на острове, в небольшой комнатке старого дома, за несколько часов до того события, которого так ждал весь год.
С трудом он поднялся на кровати и опустил обе ноги на пол. Боль, резкая и пульсирующая, отдавала в голову при каждом его движении. Руки слабо дрожали и чувствовалась особая слабость во всех членах, как будто он провалялся неподвижно не несколько часов, а целые сутки.
– Надо же было так вчера… надраться! – прохрипел он и тут же поморщился. Боль была невыносимой даже от движения губ. – Этот виски… чертова дрянь! – он попытался встать, но ослабшие ноги снова опустили его на кровать. И почему всегда бывает так, что после короткого
