Через долгую минуту двери пикапа распахнулись, и из машины вылез доктор, за ним его жена. Наконец со своей стороны на холодный воздух вышла Дороти Коэ. Она стояла за распахнутой дверью, положив на нее одну руку. Ричер моргнул в последний раз и коснулся пальцами заклеенного лица. Дороти дважды попыталась задать ему вопрос и дважды замолкала.
— Она там? — наконец спросила она с третьей попытки.
— Да, — ответил Ричер.
— Вы уверены?
— Ее велосипед там.
— До сих пор? После стольких лет? Вы уверены, что это он?
— Велосипед описан в полицейском отчете.
— Должно быть, он проржавел.
— Немного. Там очень сухо.
Дороти Коэ молчала. Она не сводила глаз с западного горизонта, на градус или два южнее амбара, словно не могла посмотреть на само строение. Женщина застыла, но рука сжалась в кулак с такой силой, что костяшки пальцев побелели.
— Вы можете рассказать, что с ней случилось?
— Нет, — ответил Ричер.
Технически он сказал правду. Он не был патологоанатомом. Однако достаточно долго прослужил полицейским и все понял.
— Я посмотрю, — сказала Дороти.
— Не нужно, — сказал Джек.
— Я должна.
— Нет.
— Я хочу.
— Будет лучше, если вы не станете этого делать.
— Вы не можете меня остановить.
— Я знаю.
— Вы не имеете права меня останавливать.
— Я вас прошу. Пожалуйста, не смотрите.
— Я должна.
— Лучше туда не ходить.
— Я не должна вас слушать.
— Тогда послушайте вашу дочь. Послушайте Маргарет. Представьте, что она выросла. Представьте, кем она могла бы стать. Сейчас она была бы адвокатом или ученым. Она любила цветы. Она стала бы художником или поэтом. Мастером своего дела. Умным, творческим человеком, полным здравого смысла, заботы о вас и мудрости. Она бы посмотрела на вас, покачала головой и сказала: «Послушай его, мама, сделай, как он говорит».
— Вы думаете?
— Она бы сказала: «Мама, верь мне».
— Но я должна увидеть. После стольких лет сомнений.
— Будет лучше, если вы туда не войдете.
— Это всего лишь кости.
— Это не просто ее кости.
— А что еще там могло остаться?
— Я имел в виду, что там не только ее кости, — сказал Ричер.
На 49-й параллели передача груза проходила в точном соответствии с планом. Белый фургон медленно ехал на юг, преодолевая последние канадские мили. Наконец он остановился на лесной поляне, примерно в двух милях к северу от границы. Водитель вышел, потянулся, взял большой моток веревки, лежавший в ногах у пассажирского сиденья, и подошел к задним дверям фургона. Он открыл их, и из него мгновенно и без малейших колебаний выскочили женщины и девочки. Они хотели поскорее оказаться в Америке, за это они заплатили и об этом мечтали.
Их было шестнадцать, все из сельских местностей Таиланда, шесть женщин и десять девочек; в среднем каждая весила около восьмидесяти фунтов, так что груз тянул на 1260 фунтов. Женщины были стройными и привлекательными, девочкам — по восемь лет или даже меньше. Они стояли и моргали в лучах утреннего солнца, смотрели на высокие деревья, переминались с ноги на ногу, уставшие, но взволнованные и полные удивления.
Водитель построил их в полукруг. Он не знал тайского языка, а они не понимали английского, поэтому он в очередной раз начал глупый спектакль. Наверное, так было даже быстрее, чем говорить. Сначала он помахал рукой, чтобы привлечь их внимание и успокоить. Затем поднес палец к губам, повернулся направо, повернулся налево, стараясь, чтобы его движения были медленными и четкими, чтобы все его увидели и не шумели. Он показал на землю и приложил ладонь к уху. Там сенсоры. Земля слушает. Женщины уважительно кивнули, они его поняли. Водитель ткнул пальцем себя в грудь, наставил его на всех по очереди, протянул руку на юг и показал, что дальше они пойдут пешком. Женщины снова кивнули. Они знали. Им заранее все объяснили. Водитель использовал обе руки, сначала одну, потом другую, ладони опущены, изображая осторожные шаги. Он посмотрел в глаза каждой женщины и девочки. Мы должны идти тихо и сохранять молчание. Женщины радостно закивали, девочки смущенно поглядывали на него из-под длинных густых волос.
Водитель взял веревку, отмерил шесть футов и обмотал ее конец вокруг запястья первой женщины. Затем отмерил еще шесть футов и сделал то же самое с запястьем первой девочки, потом следующей женщины и так до самого конца, пока все шестнадцать не оказались соединенными в одну цепь. Веревка служила проводником и не являлась принуждением. Как перила. Она позволяла им двигаться с одной и той же скоростью и не позволяла заблудиться. Лесная передача груза была и без того опасным делом, не хватало только бегать по лесам и искать отставших.
Водитель взял другой конец веревки и обмотал вокруг своего запястья. Потом повел их, как поезд, петляя между кустами и деревьями. Он шел медленно, стараясь ступать бесшумно и прислушиваясь к шагам у себя за спиной. Как обычно, все вели себя спокойно. Азиаты знали, что необходимо соблюдать тишину, в особенности нелегальные иммигранты, в особенности женщины и девочки.
Но, несмотря на все предосторожности, через двадцать минут их отчетливо услышали в двух разных местах, более чем в шестистах милях — сначала в Фарго, в Северной Дакоте, потом в Виннипеге, в канадской провинции Манитоба. Точнее, их видели в обоих местах, благодаря стре́лкам удаленного сейсмографа, которые дрогнули, когда они прошли через сенсор. Однако отклонение было совсем небольшим, лишь незначительно превышающим фон. В Фарго сотрудник департамента национальной безопасности США посмотрел на прибор и подумал: «Олень. Белохвостый или вирджинский. Или целая семья». Его коллега в Канаде подумал: «Ветер сбросил снег с ветвей деревьев».
Они двигались все дальше, медленно и осторожно, терпеливо преодолевая третью или четвертую часть своего приключения. Первая прошла в корабельном контейнере, вторая — в белом фургоне. Теперь они шли пешком, потом им предстояло пересесть в другой фургон. Им все объяснили заранее, с мельчайшими подробностями, в маленьком офисе компании, занимавшейся перевозками, расположенном неподалеку от их дома. Таких офисов было много, но тот, услугами которого они воспользовались, считался самым лучшим. Цена была высокой, но ее компенсировали превосходные условия. Посредник обещал, что они прибудут в Америку в отличном состоянии, свежие, как маргаритки.
Контейнер, ставший их домом на самую длительную часть пути, снабдили всем необходимым: лампами дневного света, подсоединенными к автомобильным аккумуляторам, матрасами и одеялами; им хватало воды и еды. Имелись биотуалеты и даже лекарства. В контейнере проделали вентиляционные отверстия, замаскированные под ржавчину, и установили баллоны с кислородом, освежавшие воздух. Внутри имелся даже спортивный тренажер, чтобы они могли поддерживать физическую форму — ведь им предстояло пройти пешком через границу четыре мили. Их обеспечили всем необходимым для умывания, а также лосьонами и увлажняющими кремами. Им обещали, что фургоны оборудованы так же, но в них путешествие будет не таким долгим, как морское.
Прекрасная организация, все продумано самым тщательным образом.
Кроме того, эта компания имела еще одно преимущество: здесь ничего не имели против женщин с детьми. Некоторые организации соглашались перевозить только взрослых, потому что взрослые могут сразу начать работать; другие брали детей, но лишь старших мальчиков, потому что те также могли работать; но здесь не возражали против девочек, что считалось гуманным. Единственный минус состоял в том, что мужчины и женщины должны были путешествовать отдельно из соображений приличий; в результате отцов отделяли от матерей, братьев — от сестер, а в данном случае им сказали, что корабль, на котором будут плыть мужчины, в последний момент задержался, поэтому женщины и девочки поедут первыми. Однако все будет в порядке, потому что за ними присмотрят до приезда мужчин.
Их предупредили, что пеший переход в четыре мили будет самой трудной частью путешествия, но на самом деле оказалось, что это не так. Им нравилось находиться на свежем воздухе. Да, было холодно, но они привыкли к такой погоде, потому что в Таиланде суровые зимы, к тому же у них имелась теплая одежда. Ну а самой лучшей частью стал момент, когда их проводник остановился, снова поднес палец к губам и провел воображаемую линию по земле. Потом он показал вперед и одними губами произнес:
— Америка.
Они пошли вперед, одна за другой миновали воображаемую границу, счастливо улыбаясь, делая первые шаги по американской земле. Их движения были медленными и изящными, как у танцоров балета.
Водитель в сером фургоне, находившийся по другую сторону границы штата Монтана, увидел их, когда они находились на расстоянии в сто ярдов. Как всегда, его канадский коллега возглавлял процессию, устанавливая шаг и держа веревку. За ним, между деревьями, змеился груз, который казался предельно легким. Водитель Дунканов распахнул заднюю дверцу фургона, чтобы принять женщин и девочек. Канадец вручил ему свободный конец веревки — так он поступал всегда, — словно эстафетную палочку, повернулся и зашагал обратно в лес. Вскоре он уже скрылся из вида. Водитель Дунканов жестом предложил женщинам и девочкам садиться в фургон, но, прежде чем каждая из них забралась внутрь, он смотрел на них, улыбался и пожимал руку, поздравляя с прибытием на новую родину. На самом деле водитель был игроком и пытался угадать, какого ребенка оставят себе Дунканы. Женщины сразу отправятся в Вегас, в агентства, занимающиеся эскортом, а девяти девочкам предстояло пройти долгий путь, но одна из них останется в округе на некоторое время — если уж быть до конца точным, навсегда. Покупать десять и продавать девять — так всегда поступали Дунканы, и водителю нравилось рассматривать кандидаток и угадывать, кто окажется счастливицей. Он увидел четыре реальных варианта и испытал легкое волнение, когда заметил пятую; впрочем, едва ли она будет узнаваема, когда ее передадут ему.
