Вернувшись спустя несколько минут, Рустем сел на табурет, внимательно уставился на меня и пробормотал, насмешливо щурясь:
— Кошелев, говоришь? Литовская, говоришь? Ну-ну… Я состроил доброжелательный открытый взгляд, изображая простодушную невинность, а про себя подумал: «Зря стараешься, парень! Эти твои психологические трюки годятся разве что для пятиклассника-двоечника, которому хитрый папка лживо сообщил, что обнаружил его настоящий дневник в бачке с грязным бельем, и теперь ждет, что чадо дрогнет взглядом, подтвердив предположения относительно наличия подделки. Такого фрукта, как я, надо сильно пытать, чтобы вытянуть из него то, что нужно, — на гляделки нас уже не возьмешь. Возраст не тот…»
— Я еще насчет тебя кое-что уточню, — скучным голосом пообещал Рустем, так ничего и не выудив из моего дружелюбного взора. — Но сейчас поговорим о другом… Нам ехать надо — давай, быстро решай: жить хочешь или нет.
— Я так понял, что вовсе необязательно отдавать меня этому вашему суду — правильно?
— Правильно. Я скажу, что ты убежал. Кроме меня, тебя тут никто не станет искать. Но это большой риск. Риск должен быть вознагражден. Понимаешь?
— Ты можешь получить за меня неплохие бабки, — проявил я сообразительность и тут же счел нужным внести коррективы, дабы не ввергать парня в искушение:
— Ну, не шибко круто, конечно, — я не банкир и не импортный журналист… Но лучше кое-что, чем вообще ничего. Это я насчет того, что, если грохнут меня по приговору вашего шариатского суда, тогда вообще ничего не получишь. Я правильно мыслю?
— Сколько? — с ходу перешел к делу Рустем.
— Десять штук баксов, — не моргнув глазом, выдал я, решив торговаться от, наименьшей суммы — вдруг клюнет.
— Наверно, Султан тебя часто по башке бил, — спокойно предположил Рустем — даже возмутиться не счел нужным. — Или ты просто не в курсе цен. Сейчас десять штук стоит здоровый раб. А я тебя не продаю — я за тебя хочу выкуп. Улавливаешь разницу?
— Не совсем, — я озадаченно наморщил лоб. — Какая разница? В любом случае ты меня продаешь!
— Разница огромная, — Рустем глубокомысленно почесал бровь, видимо, собираясь пуститься в пространные объяснения по поводу прописных истин, прекрасно знакомых каждому обитателю ЗОНЫ, но передумал — решил не вдаваться в подробности и предельно упростил схему. — Заложник стоит намного дороже. Иначе не было бы смысла держать его в заложниках — вкалывал бы, как вон те, — он кивнул в сторону окна, через которое со двора доносились вскрики понукаемых Юсу-пом рабов — исполнительный страж ворот чем-то их там лупцевал, чувствуя, что отпущенное господином время истекает.
— А сколько ты хочешь? — тревожно поинтересовался я, всем видом показывая, что большую сумму мне не потянуть никоим образом.
— У тебя дом есть? Машина, сбережения? — ответно поинтересовался Рустем, хитро прищурившись и сверля меня взглядом.
«Надо же — такой большой мерзавец, главарь банды, а такой наивный! А что — за эти рамки твои фантазии не распространяются?» — подумал я и решил чуточку разочаровать своего визави.
— Дом записан на жену. Жена стерва — она его не продаст ни под каким соусом, даже если меня начнут распиливать на ее глазах. Сбережения имеются — мы не голь перекатная, — это было сказано намеренно солидно и даже с некоторым пафосом, — тридцать «лимонов» на книжке. Машина есть — очень даже приличная еще — «шестерка» девяносто первого года выпуска. Продать машину, плюс те пять штук, что на книжке…
— Понял, — досадливо буркнул Руетем, поднимаясь с табурета. — Значит, тебя расстреляют по приговору шариатского суда. А жаль — на вид ты парень ничего… — и пошел к двери.
— У меня еще приятель есть, — всполошился я. — Я могу попросить его, он наверняка поможет! Сколько ты хочешь?
— Я и так потратил на тебя много времени, придурок! — с сожалением констатировал Руетем, взявшись за дверную ручку и нехорошо глядя на меня — наверно, решил позвать верного Юсупа, чтобы в два смычка заколбасить меня по-тихому. — Минимум полтинник. Плюс по штуке за каждый день с того момента, кода истечет срок выплаты. Давай быстро соображай. мне кое-куда прокатиться надо.
— Будет тебе полтинник, — твердо пообещал я, порадовавшись, что меня так скромно оценили. — Если мне удастся связаться с приятелем, я тебе железно гарантирую — он соберет бабки. Телефон у тебя есть?
— У меня много чего есть, — весомо сообщил Руетем, возвращаясь на свое место, и ворчливо передразнил меня:
— «Если удастся!»… Угу… А если не удастся? Если этот твой приятель не захочет связываться с тобой?
— У меня не один приятель, — скромно потупился я. — В любом случае я найду, кого попросить о помощи.
— Ага! Значит, у тебя куча приятелей, которые могут не глядя выложить пятьдесят штук баксов! — обрадовался Руетем. — Мы с тобой будем дружить, Иван! — Он посмотрел на часы и предложил:
— Я тебе дам телефон и… дам пять минут — позвонить. Сразу будет ясно, какой результат. Пошли.
Мы прошли в зал, при нашем появлении жена Рустема и Лейла, о чем-то оживленно разговаривавшие, дисциплинированно удалились, едва глянув на хозяина дома.
— Сразу может не получиться, — высказал я сомнение, присев на стул возле тумбочки с телефоном и листая справочник. — Мало ли чего? Может, связь плохая, или приятель не окажется дома…
— Связь нормальная, — опроверг мое предположение Руетем. — Когда с моего телефона звонят, всегда нормальная. Иначе я телефонистам башку отверну. А время — посмотри — половина одиннадцатого, — он потыкал пальцем в направлении явно где-то экспроприированного старинного шкафа с маятниковыми часами, стрелки которых фиксировали двадцать два тридцать, — если твой приятель деловой человек, он должен быть дома. Давай!
Я дал — набрал код Стародубовска и номер Шведова. Спустя несколько секунд раздались длинные гудки — качество связи, как ни странно, действительно оказалось выше всяких похвал! Я замер в напряжении — неужели все?! Неужели полковник сейчас возьмет трубку и все мои проблемы моментально улетучатся к чертовой бабушке?
Трубку никто не брал. Я украдкой глянул на нахмурившегося Рустема и повторно натыкал комбинацию цифр — решил, что в первый раз неверно набрал номер. Когда в трубке вновь раздались длинные гудки, я вдруг почувствовал, как что-то нехорошо екнуло внизу живота. Я давно не звонил по этому номеру и забыл — у полковника стоит наикрутейший автоответчик, который при наборе с ходу начинает наяривать приятную для слуха музыку и мелодично рекомендует женским голосом, чтобы зво- нарь не тратил времени попусту, а оставил сообщение и убирался ко всем чертям! Короче, гудков быть не должно…
— Твоего приятеля нет дома? — скучно поинтересовался Руетем.
— Никто не берет трубку, — пробормотал я. — Сейчас попробую еще кое-куда позвонить… — и торопливо набрал номер Элен. Получилось не совсем удачно — не в плане коммутации — на номер я попал с первого раза, — трубочку взял Ленкин благоверный и нелицеприятно поинтересовался, какого черта его беспокоят в столь позднее время. Я придал своему голосу как можно больше солидности и потребовал пригласить к телефону Елену Владимировну, представившись секретарем-референтом профессора Зацвилиховского (фигура совершенно мифическая, как вы понимаете). Муж отреагировал совсем не по-интеллигентному, хотя по рангу ему вроде бы полагалось проявлять терпимость и благорасположенность.
— А-а-а-а! Еще один е…рь-перехватчик! — злобно воскликнул он. — А вот хрена вам, достопочтенный! Нету этой лярвы — она теперь ежевечерне намылилась на какие-то симпозиумы шастать… с ночевками! — и мстительно хлобыстнул трубку на рычаги. Отключился, короче.
— Щас, щас — еще кое-куда звякну! — скороговоркой пробормотал я, опасливо косясь на стремительно мрачнеющего Рустема и набирая свой домашний номер.
— Ты мне надоел, Иван, — сообщил хозяин дома, посмотрев на часы. — Если и этого твоего приятеля не окажется дома, я начну думать, что ты меня накалываешь. Тогда я отдам тебя ша-риатскому суду, но за плохое поведение сначала отдам на ночь своим людям — они любят развлекаться с такими, как ты. Ты меня понял?!
— Ну я же не виноват, что их всех нету дома! — с неподдельной тоской в голосе воскликнул я. — Думаю, на этот раз все должно получиться… — и от всей души пожелал себе, чтобы тетя Маша или ее супруг в эту ночь решили заночевать у меня дома, как это они периодически делали в процессе моих длительных командировок.
После пятого гудка мой автоответчик бодро заорал моим же голосом, полным дурацкого оптимизма: «После сигнала оставьте сообщение! Хозяина нет дома!» — и тут же запищал этот самый обещанный сигнал.
