Неделю, отведенную дня усмирения девчушки. Толмачев сам провалялся в постели и обе недели носил отметины для лучшей памяти. И вот привет от благодетеля с того света…
— Слушаю вас, — покорно сказал Толмачей.
— Совсем тупой. — усмехнулись посланцы. — Определи пациента, законченный нарком. Так ты его продолжай держать на игле, помогает вроде…
Парни захохотали.
— Мы сами разберемся, — буркнул забывчивый Толмачев.
— Нет, дядя, — отрезал старший и достал сверток. — Вот тебе шира, каждый день утром и вечером делай укол. Через неделю заберем. Чтобы мама его на лекарства работала.
— А вам не жалко его? — глядя исподлобья, робко спросил Толмачев.
— Себя пожалей, — из-за плеча сказал старший и открыл заднюю дверцу. — Первый случай, что ли? Куда его волочь?
Опустив голову, Толмачев возглавил процессию.
Вавакин совсем забыл в суете про обещание встретиться с Тарасом Акимовичем. Его товарищ из Белого дома напрасно не приглашал на встречу, напрасно не тревожил и не напоминал о раз сказанном. Вспомнив, Вавакин схватился за голову и тотчас за трубку. Со всеми извинениями и заверениями, обозвав себя последним мудаком. Вавакин сослался на страшную круговерть в делах и собственное непосредственное участие в круговерти.
— Понимаешь ли, Тарас Акимыч, шеф велел подготовить благоприятный климат для пахана, вот и кручусь как белка в колесе, поесть забываю…
— Это для кого климат, для Черномырдина, что ль? — весело спросил Тарас Акимович.
— Ну да, — подтвердил Вавакин. — Его прочат в прынцы.
— Зря, Андрей Андреевич, у нас тут другие раскладки.
Я почему и хотел с тобой встретиться.
— Хоть сегодня, Тарас Акимыч.
— Ничего, перенесем на день-другой, а просьбишка есть отнюдь не пустячная…
— Почту за честь, — приготовился Вавакин. — Слушаю.
— А не смог бы ты пособить мне со содой? Скажем, на месячишко-другой?
— Никак строиться собрался?
— Конечно, — хехекнул Тарас Акимович. — Капитал. Который не Маркса. И себе восьми заодно. Есть верное дельце.
Вавакин раздумывал недолго. Тарас Акимович был тертый калач среди чиновничьей братии.
— Есть место, Тарас Акимыч. Сегодня же утрясу и перезвоню. Не прощаюсь.
Вавакин доверял Тарасу Акимовичу как самому себе.
Его информация была тщательно просеяна и придавала устойчивость Вавакину. В изначальную нору знакомства Вавакина с чиновничьим миром именно он помогал ему советами, подсказывал нужные ходы, поэтому Вавакин все наскоки шефа и поторапливания отражал убедительными доводами, что число сторонников Черномырдина растет, а сам он света Божьего не видит, лишь бы пособить Виктору Степановичу. Отбил и эту атаку шефа, соображая, как лучше исполнить просьбу Тараса Акимовича.
Было два банка, где Вавакину не могли отказать. Просьбу каждого он выполнил, пробил их и сам не остался внакладе, но время не стоит на месте, банки эти потеряли прочность и с просьбами давно не обращались. A просто так ссуду ему не дадут. Ради зондажа он созвонился с одним и другим управляющими и получил адекватные ответы: работу сворачиваем, в России ловить нечего, грядут поганые деньки, и лучше загодя унести ноги. Оба управляющих участливо спросили, какие проблемы привели к ним.
— Да вот ссуду хотел выклянчить на месячишко. Пару «лимонов».
— Ой, что вы! Таких денег нет, — ответили ему.
Был еще один банк, нотам пасся его шеф. и Вавакин не единожды выезжал чуда спецкурьером по просьбе шефа. Стабильный банк, только выше начальства прыгать опасно.
А если мне от имени шефа просить? — прикидывал Вавакин. — Если очень аккуратно обсказать просьбу, может пройти…»
А если вскроется обман?
Будет плохо, понимал Вавакин. Дума еще год протянет, и ради ссуды не стоит портить свою репутацию. Как поучал Тарас Акимович в пору его незрелости: начальство приходит и уходит, а чиновники — соль земли. Так и просьба товарища неспроста, грех отмахиваться, себе дороже…
Был еще один путь. Ступать на него Вавакин хотел и не хотел. Еще прежняя Дума собиралась принимать закон о монополии государства на алкогольную продукцию, и всякими правдами и неправдами его прохождение сдерживалось. Все о нем знали, знали, какие деньги теряются в чужих карманах, и никто не торопился принимать закон. Механика была проста. Группа дельцов-бутлегеров подкармливала депутатов, от которых зависело прохождение закона, и после очередной подкормки закон тормозился. Вавакин покопался на свой страх и риск в механизме противодействия и выяснил, что зубчатый агрегат отлажен надолго и основные рычаги в руках его шефа. Это бы ладно, так Вавакин, к своему изумлению, нашел, что сам он играет роль даже не нужной шестерки, а червячной передачи.
«Ах ты, морда губастая! — клял он шефа последними словами. — Я на него пашу, а он мне корочки отломить не собирается!»
В своем негодовании Вавакин был прав: будучи доверенным лицом, он контролировал документы, связанные с прохождением закона, и возвращал их на доработку. Это ладно. Шеф баловал его, в долгу не оставался, но ведь смешно, что Вавакин контролировал прохождение и банковских платежек за эти услуги бутлегерам и ничего с этого не имел! Случалось, он лично выезжал к президенту банка, через который расплачивались дельцы, общался с ним сухо и приписывал своим личным качествам повышенное внимание к нему главы байка. Вот, мол, он какой, сам президент подносит ему чашечку кофе… Еще и посмеивался Вавакин, называя про себя главу паханом «Криминал-банка».
Платежки платежками, но есть и другой канал, по которому к шефу текут наличные на содержание двух любовниц и прочие утехи. Раскапывать их Вавакин не пытался прежде, а сегодня выпадало пошевелить шефа.
Вавакин поискал в компьютере таблицу платежей и обнаружил, что этот самый «Криминал-банк» затянул последнюю выплату. Это являлось его прямой обязанностью — следить за прохождением платежей, святая святых подпольного фундамента Думы. Связался с шефом и пожаловался: задерживают, хапуги, расчет…
— Не до них сейчас, разберись сам. — отвечал шеф заторможенно. Видно, схватили за горло другие неотложные дела. — Да! — вдруг оживился он. — Езжай обязательно, разберись и забери у них кейс для меня. Я и забыл, что приготовили…
«Ага! — смекнул Вавакин. — Заездили шефа, напрочь забыл о конспирации».
Все решалось лучшим образом. До кейса ему дела нет. а вот просьбишку свою присупонит рядышком.
Беседуя с президентом банка, Вавакин понял сразу, что прижало банк не хуже других. Он оправдывался, обещал погасить задолженность в трехдневный срок, держался виновато.
«Мне этого мало», — решил брать быка за рога Вавакин и просьбу о ссуде витиевато, но изложил.
— Не проблема! — обрадовался глава банка. — Жду вас к трем часам, все будет готово! Для вас — и не постараться?
Коротая время до встречи, Вавакин велел не беспокоить его и к половине третьего загнал «Марио» в седьмой уровень. Пока он не добивался таких успехов, раньше Марио забивали гуси в пятом.
Посчитав удачу добрым знаком, Вавакин отложил мышь с сожалением и отправился оформлять ссуду.
Его встретили еще любезнее прежнего. Такой ароматный кофе Вавакин пил только в этом самом «Криминал-банке».
— У нас секрет, — пояснял тучный еврей с живыми глазами одесского менялы. Кейс уже принесли, ожидали гориста с бумагами на ссуду. — У вас ведь тоже есть свои секреты? К примеру, как оно там у вас крутится… Хотелось бы знать… К примеру, как там с законом о двойном гражданстве?
Вошел юрист, и сметливый Вавакин пожалел, что просил мало, а глава банка будто бы собирается за услугу просить услугу…
— Ну, это для вас тайна, — отбросил сожаления Вавакин. — Так я могу получить ссуду в пять миллионов? Так вроде решили?
Умный глава банка виду не подал на то, как сменились цифры.
— Разумеется, разумеется! Ознакомьтесь с условиями ссуды, а сумму впишем после. Это для нас не важно, другое дело — ваши трудности с законом, о котором я говорил…
«Это трудности моего шефа», — мысленно отмахнулся от встречного предложения Вавакин, но изобразил из себя сведущего посыльного и особу, приближенную к императору. Проглядел документы на ссуду и ответил:
— Как только будет готовность по вашим предложениям, сразу запустим вдело. Кесарю — кесарево, а слесарю — слесарево.
— Рад слышать, — поиграл живыми глазами глава банка. — Подъезжайте завтра в это время, документы будут оформлены вчистую. Вам, конечно, понадобятся наличные? — Вавакин кивнул. — К моменту вашего приезда мы подготовим встречные предложения. А на словах передайте шефу о моей просьбе.
«Даром сыр только в мышеловке», — спохватился Вавакин, но огорчения не ощутил. Ссуду он пробил, а дальше видно будет, чьи медовые коврижки вкуснее.
