— Что ты ищешь, Холлиберри? — Спрашивает Джером, протискиваясь между сиденьями.
Она возвращает к нему голову.
— Не называй меня так. Ты же знаешь, я это ненавижу.
— Извини, извини. — Джером опускает исподлобья глаза.
— Скажу через минуту, — говорит она. — Почти загрузилось. Лучше бы у меня был Wi-Fi, а не эта дурацкая мобильная связь. Она слишком дерьмовая.
Ходжес смеется. Невольно. На этот раз Холли переводит взгляд на него, при этом не прекращая бегать пальцами по экрану.
Ходжес поднимается наклонным въездом и выезжает на магистраль Кросстаун-коннектор.
— Все начинает складываться, — говорит он Джерому. — Если предположить, что книга, о которой он говорил Рикеру, это действительно блокнот писателя, тот, который видела Тина. Который Пит прятал от нее под подушку.
— О, это она, — говорит Холли, глядя в айпад. — Холли Джибни говорит, это стопроцентный верняк. — Она вводит что-то еще, ударяет по экрану и выдает крик отчаяния, от которого оба ее спутники подскакивают. — Ууу, как бесит эта проклятая всплывающая реклама!
— Успокойся, — говорит ей Ходжес.
Она, не обращая на него внимания, продолжает бурлить.
— Подожди. Подожди и увидишь.
— Деньги и блокнот связаны, — говорит Джером. — Сауберс нашел их вместе. Вы об этом думаете, да?
— Да, — кивает Ходжес.
— И содержание записной книжки стоил больших денег, только продавец редких книг, уважающий себя не подошел бы к ней и на …
— Есть! — Взывает Холли, от чего они оба снова подпрыгивают. «Мерседес» бросает в сторону. Парень в соседнем ряду раздраженно сигналит и делает недвусмысленный жест рукой.
— Есть что? — Спрашивает Джером.
— Не что, Джером, а кто! Джон, мать его, Ротстайн! Убитый в 1978! По меньшей мере, три человека ворвались на его ферму — в Нью-Гемпшире это было — и убили его. Еще они взломали его сейф. Вот, послушайте, это из Манчестерского «Юнион лидер», спустя три дня после убийства.
Пока она читает, Ходжес выезжает с магистрали на Ловер-Мейн.
«С абсолютной уверенностью можно утверждать, что грабителям нужно было нечто большее, чем деньги. «Вероятно, они прихватили какие записные книжки с записями, которые вел мистер Ротстайн, удалившись от публичной жизни», — сообщил нам источник, близкий к следствию. Тот же источник выдвинул предположение, что записные книжки, существование которых вчера было подтверждено домоправительницой Джона Ротстайна, могут иметь высокую стоимость на черном рынке».
Глаза Холли горят. У нее один из тех божественных периодов, когда она совершенно забывает о себе.
— Грабители спрятали их, — говорит она.
— Спрятали деньги, — уточняет Джером. — Двадцать тысяч.
— И записные книжки. Пит нашел их, по крайней мере, некоторые из них. Деньги он использовал, чтобы помочь родным. И все у него шло как по маслу, пока он не попытался продать записные книжки, чтобы помочь сестре. Халлидей знает об этом. Возможно, они уже у него. Спеши, Билл. Спеши-спеши-спеши!
31Моррис, пошатываясь, подходит к двери магазина, сердце колотится, в висках стучит. Он опускает пистолет Энди в карман куртки, берет книгу с одного из выставочных столов и прижимает к подбородку, чтобы вытереть кровь. Это можно было бы сделать рукавом, и он почти так и сделал, но вовремя спохватился. Ему придется выйти на люди, и он не хочет это делать, запачкавшись кровью. У пацана на штанах тоже осталась кровь, но это ничего. Это даже хорошо.
«Я думаю снова, и пацану тоже лучше снова начать думать. Если он думает, я еще могу спасти положение».
Он открывает двери магазина и смотрит вокруг. Сауберса не видно. Другого он и не ожидал. У подростков быстрые ноги. Они как тараканы.
Моррис роется в кармане в поисках бумажки с номером мобильника Пита, и, не находя сразу, на мгновение впадает в панику. Наконец пальцы нащупывают что-то смятое в самом нижнем углу, и он облегченно вздыхает. Сердце колотится, стучит, и он одной рукой хлопает себя по костлявой груди.
«Только не подведи меня сейчас, — умоляет он. — Слышишь? Не смей!»
Сауберсу он звонит из магазина по городской линии, потому что это тоже укладывается в историю, которую он выстроил у себя в голове. Моррису кажется, что это отличная история. Даже Джон Ротстайн не смог бы придумать лучше.
32Когда Пит приходит в себя, он находится в месте, хорошо знакомом Моррису — Гавернмент-сквер напротив кафе «Счастливая чашка». Он сидит на скамейке, переводя дыхание, и с тревогой смотрит назад, в том направлении, откуда пришел. Красных Губ там нет, и это его не удивляет. Еще Пит снова начал думать и понимает, что человек, который пытался его убить, на улице привлечет к себе внимание. «Я ему хорошо вмазал, — мрачно думает Пит. Красные Губы превратились в Кровавый Подбородок».
Пока неплохо, но что дальше?
Как будто в ответ начинает вибрировать его мобильный. Пит достает его из кармана и смотрит на номер на экране. Последние четыре цифры, 8877, он узнает, они запомнились ему, когда он звонил Халлидею и оставлял ему сообщение о поездке в дом отдыха «Ривер-бэнд». Это Красные Губы, ведь это точно не может быть мистер Халлидей. Эта мысль настолько ужасна, что вызывает у него смех, хотя звук, который он издает, больше похожий на всхлип.
Первая его мысль — не отвечать. Передумать его заставляет то, что он услышал от Красных Губ: твой дом когда-то был моим домом, кстати. Интересное совпадение, не так ли?
Мать в сообщении велела после школы идти сразу домой. Тина написала, что матери известно о деньгах. Итак, они сейчас обе дома и ждут его. Пит не хочет их тревожить без надобности, особенно, когда он сам источник тревоги, но ему необходимо узнать причину этого звонка, тем более, что отца сейчас нет рядом, чтобы защитить их, если этот псих появится на Сикоморовой улице. Сейчас он в округе Виктор, показывает кому-то очередное здание.
«Позвоню в полицию, — рассуждает Пит. — Если скажу ему об этом, он попятится. Ему придется». Эта мысль приносит легкое ощущение покоя, и он нажимает «ПРИНЯТЬ».
— Привет, Питер, — говорит Красные Губы.
— Мне не о чем с вами разговаривать, — говорит Питер. — Вам пора бежать, я звоню в полицию.
— Я рад, что смог связаться с тобой, прежде чем ты выкинул подобную глупость. Ты не поверишь, но сейчас я обращаюсь к тебе как друг.
— Вы правы, — говорит Пит. — Я не верю этому. Вы пытались меня убить.
— Ты еще больше мне не поверишь: я рад, что не сделал этого. Потому что тогда я бы никогда не узнал, где ты спрятал блокноты Ротстайна.
— И никогда не узнаете, — говорит Пит и добавляет: — Я обращаюсь к вам как друг. — Он уже чувствует себя более уравновешенным. Красные Губы не гонится за ним и не двигается к Сикоморовой улице. Он скрывается в книжном магазине и разговаривает с ним по городскому телефону.
— Ты так думаешь сейчас, ибо не смотришь в будущее. А я смотрю. Расклад такой: ты пошел к Энди продать ему записные книжки. Он попытался тебя шантажировать, поэтому ты его убил.
Пит ничего не говорит. Не может. Он поражен.
— Питер? Ты меня слышишь? Если ты не хочешь провести год в исправительной колонии для несовершеннолетних преступников «Ри-Вервье», а потом еще лет двадцать в «Вейнсвилле», лучше тебе меня слышать. Я побывал в обоих, и могу сказать тебе: это не место для молодых людей с нетронутой попкой. В колледже будет гораздо лучше. Тебе так не кажется?
— В эти выходные меня даже не было в городе, — говорит Пит. — Я ездил со школой в дом отдыха.
Красные губы не медлит с ответом.
— Значит, ты сделал это до отъезда. Или в воскресенье вечером, когда вернулся. Полицейские найдут твое голосовое сообщение — я его сохранил. К тому же есть DVD камер наблюдения, на которых видно, как ты ругаешься с ним. Я забрал эти диски, но позабочусь о том, чтобы полиция получила их, если мы не придем к согласию. Не забудь об отпечатках пальцев. Они найдут твои на дверной ручке его кабинета. Мало того, они найдут твои отпечатки на орудии убийства. Я думаю, ты крепко сел в лужу, даже если можешь отчитаться о каждой минуте этих выходных.
Пит с тревогой понимает, что даже этого не может. В воскресенье он пропустил все. Он вспоминает, как мисс Брен — она же Брен Стокер — стояла у дверей автобуса каких-то двадцать четыре часа назад с мобильным телефоном в руке, собираясь звонить 911, чтобы сообщить об исчезновении ученика.
«Простите, — сказал он ей. — У меня живот прихватило, и я решил, что нужно погулять, подышать свежим воздухом. Меня тошнило».
Он так и представляет, как она заявляет на суде, что да, Питер, действительно, имел болезненный вид в тот день. И слышит, как обвинитель говорит присяжным, что любой подросток, естественно, будет иметь болезненный вид после того, как топором изрубит в фарш пожилого торговца книгами.
